В паутине сладкой лжи - Каролина Шевцова

В паутине сладкой лжи

Каролина Шевцова

Глава 1. В Лондоне всегда дожди

На небывалой для города скорости машина сбивает Алевтину Скобееву. Её тело выстреливает в небо, с гулким стуком падает на капот и скатывается на мокрую мостовую. Секунды тянутся так медленно, что Андрей успевает разглядеть и запомнить номер автомобиля, нащупать в кармане телефон и проклясть себя за то, что пятью минутами раньше сказал чертовы, не подлежащие обмену и возврату слова. Те страшные, которые не просто ранят, но и калечат. Те, которые никогда в жизни…

Он видел, как чёрный пикап несся к ее сгорбленной от ветра фигуре.

Он слышал свой крик, пытавшийся остановить водителя.

Он умер за секунду до того, как окровавленная ладонь опустилась на асфальт.

Он ничего не мог сделать.

Медсестра неторопливо записывала слова Андрея, пока тот не запнулся.

Он сказал все, что знал о Тине. То есть совсем не много.

— Мистер Воронцов, вы вписаны в ее страховку…

— Я в курсе.

— Но вы не компетентны во всех вопросах, касающихся мисс Скобе…Скобе…

— Скобеевой, — медленно повторил Андрей, не поднимая головы. Все это время он смотрел на пол: плиточные ромбы белого цвета, затирка черного. Они крохотными сотами расползались по периметру больницы от входа и до распашных дверей, куда то и дело сновали люди в белых халатах.

— Возможно, вам следует позвонить родственникам…

— У меня их нет, — не дрогнув в голосе, он добавил: — Все умерли.

— Нет, я имела в виду не ваших родственников, а мисс Скобе…евой.

— Она сирота. Как и я.

Отложив в сторону ручку, медсестра произнесла подходящие в такой ситуации соболезнования. Впрочем, Андрей их не слышал, он поднял взгляд на тяжелые двери, в которые недавно увезли каталку с телом Тины.

— Операция продлится несколько часов, будет лучше, если вы вернетесь домой. Сейчас вы ничем не можете помочь.

— Мне нужно быть здесь, — упрямо произнес Андрей.

Медсестра покрутила между пальцами шариковую ручку и, наконец, взвесив все за и против, сказала:

— На втором этаже есть комната отдыха, она только для членов семьи, так что…

— Значит я член семьи Алевтины, — во взгляде молодого мужчины было столько решимости, что лучше было не спорить.

Андрей Воронцов поднялся на второй этаж, там, в конце длинного и узкого как кишка коридора располагалась комната с диваном, парой кресел и кофейным автоматом. Тусклый свет, монотонное жужжание лампы и двери. Слева и справа они грудились вдоль стены до самого лифта. Пройдя мимо одной из них, Андрей заметил, что вместо номера палаты на выкрашенном в белый дереве красовалась наклейка с именем Барбара. Воронцов и сам не понял, зачем повернул ручку и зашел внутрь.

Через пару секунд, когда глаза привыкли к темноте, уродливые тени оказались не менее уродливыми аппаратами жизнеобеспечения. Почки, легкие, сердце — вся их сложная работа отображалась на дисплеях в мерном писке и бездушных диаграммах.

Глядя на ритм маленького сердечка, Андрей понял, что сейчас и ему бы не помешал такой аппарат — проверить, не умер ли он, все ли в порядке с его собственным сердцем?

Нащупав на стене провод, он включил бра и зажмурился. Тщедушное тело маленькой девочки, лет десяти, терялось среди величия всех этих агрегатов. Бледная, почти одного тона с постельным бельем, она лежала без движения. Казалось, даже не дышала. Андрей поежился и сел на стул рядом с кроватью.

На пустой прикроватной тумбочке особенно ярко сияли золоченые звезды на книжной обложке.

Андрей взял книгу и медленно прочитал название, написанное на английском:

— Девочка на звезде.

Какая-то сказка очередной модной писательницы, Воронцов пролистал пару страниц и не нашел там ничего интересного: принцесса Мирабель, волшебная звезда, неудачник принц и куча невнятных тайн.

Единственное занятное во всей книге — подпись на последней странице: Барбара, скорее выздоравливай и возвращайся в школу, мы скучаем.

— Значит, все-таки, Барбара, — прошептал Андрей, — красивое имя. Не такое, как Алевтина, но… — он запнулся, поняв, что сказал невероятную глупость. Но малышка спала и едва ли слышала его. Тем более Воронцов говорил на русском, которого юная пациентка знать не могла.

— А хочешь, я расскажу тебе про настоящую девочку на звезде? — облизав пересохшие губы, прохрипел он. — Самую настоящую. Ее папа и мама были звездами. Они жили далеко на небосводе и оттуда следили и оберегали…нет, стоп. Боже, что я несу…

Ослабив узел галстука, Андрей откинулся на спинку кресла. История, которую он хотел рассказать, жгла изнутри и просилась наружу. А единственная слушательница едва ли была против грустной сказки с неоконченным финалом. Так что, поразмыслив еще минуту, Воронцов продолжил:

— Мне всегда нравились машины. Больше чем самолеты и много больше чем корабли. Мы с Максом должны были ехать в Новгород на машине, но сестра отговорила меня. Да, можно сказать, что все началось с одного короткого звонка…

— Андрей, пообещай мне кое-что, — начала Кристина.

— Обещаю.

— Ты не дослушал. Обещай, что не поедешь в Новгород на своей машине.

— Я не поеду на машине, — послушно повторил за сестрой и добавил: — Крис, любопытства ради, ответь, на чем мне тогда ехать?

— На ишаках, — пробурчал Макс, сидевший в кресле напротив. Он еле успел увернулся от летящего в него карандаша, но сохранил серьезное лицо.

— Не знаю, Андрюш, придумай что-нибудь. Самолет, поезд, автобус на худой конец.

— Самолеты в Великий Новгород не летают, там, Кристиночка, аэропорта нет, но что-нибудь я обязательно придумаю. А взамен ты расскажешь, в чем причина твоих переживаний.

— Я видела сон…

— Звучит убедительно, — кивнул я и, отведя трубку в сторону, шепнул Максу: — она видела сон.

Тот понимающе пожал плечами.

— Ты попал в страшную аварию, Андрей. Джип столкнулся с какой-то фурой. Она была огромная и знаешь…какая-то аленькая, с белой полосой и…господи, мне даже вспоминать такое страшно. Андрюша, ты же хороший