Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

Пронзённый этим сравнением, он устыдился. Это чувство окатило парня неожиданно, и теперь он боялся, что малышка его увидит. Увидит и посмотрит на него как на ничтожество, которое не может отстоять свои чувства, который выбирает любовь в последнем приоритете, ставя кровь на первый.

Так и не дослушав исполнение своей песни, Шер развернулся, ища выход.

Фил побежал за ним, хихикая:

— Ты что, запал на неё? Я видел, как ты слюни пускал, лужа набежала. Если что, я первый её увидал.

— Первый? — вдруг разъярился Шерхан. — Так пойди и заяви свои права. Сделай что-то, — он цедил слова, словно выплёвывая их ядовитыми порциями. — Что ты мне в уши зудишь о том, что ты первый. Первый — и что?

— Да нужна была она мне, — примирительно стал отнекиваться от певицы Фил, испугавшись его потемневших глаз и набухших кулаков. — У меня вообще невеста есть. Не такая красавица, но вполне себе. Хваткая.

— И что ты тут забыл тогда?

— Ну, у нас всё сложно, — он скорчил недовольную мину.

— Поверь, сложнее, чем у меня, быть не может.

— О, расскажешь? — тут же воодушевился актёр.

— О, — скопировал его тон Артём, и отрезал: — нет.

— Противный какой, — снова вернулся к паясничанию Фил. — А вообще, раз понравилась, чего сам не бежишь? Вон, цветочки подари, может и посмотрит на тебя фифа.

Шер недовольно скинул с плеча его руку, протискиваясь меж людей к выходу:

— Она не фифа.

— Как скажешь, — сдаваясь, поднял шутливо руки Фил.

— Чего ты прёшься за мной?

— Ты мне обещал хлеба и зрелищ. Зрелища я получил, теперь — хлеба! — нагло заявили ему в ответ, сверкая звёздной улыбкой.

— Мне уже заранее жаль твою девушку.

— Это ещё что, — махнул он рукой, другой подправил куртку, — мы ещё жить вместе не начали. Старшее поколение говорит, до свадьбы ни-ни, — он показательно поводил пальцем, при этом скосил глаза.

«Чисто, клоун,» — охарактеризовал его Шер.

Песня уже давно перестала играть, и на сцену вышли новые участники. Артём расслабился, когда понял, что девушка пропала с глаз. Они пошли к барной стойке, Шер понял, что и сам был не прочь хлебнуть холодненького. В горле пересохло, будто она во фристайле на пять минут выступал, и выкладывался на полную.

Фил листал меню. Он то и дело морщил нос, закатывал глаза. Было похоже, что он схватит антисептик, и начнёт тереть им само меню, а потом недовольный затянул манерным противным голоском:

— Тут и заказать нечего. Шерри, ты куда меня привёл?

Знакомый бармен покосился на них неодобрительно — кроме того, что не понравилось меню, они походили на парочку цвета моря, но Шер его успокоил:

— Заткнись и бери, что есть, — и уже бармену: — мне холодный мохито.

— Дорогой, — продолжал забавляться Фил, талантливо играя голосом, — а вдруг у них стаканы не мытые? Ты же не хочешь, что тебя снова пронесло? У них тут вроде, — его голос перешёл на шёпот, который не услышал бы только глухой, — и санузлы безуспешно ищут сантехника.

Шера паяц в конец достал, и еле сдерживая себя, он наклонился к красивому лицу паршивца близко-близко, почти касаясь его носа своим, и протянул тягуче-медовым голосом, не сулящим ничего хорошего:

— Солнце моё, я тебя дома отшлёпаю, — он показательно постучал тыльной стороной правой ладони о левую.

Брутальному бармену это совсем не понравилось:

— Валите-ка оба отсюда, голубятня.

— Чего? — обозлился Шер, а Фил ликовал. Мстить ему нравилось. Пусть теперь думают, что Шерри голубых кровей.

Но долго ему радоваться не пришлось, Артём перекинул бармена через стойку, и стал его бить, приговаривая: «Что ты сказал? Гнида! А ну, повтори!»

Его оттащили знакомые парни и отболтали от секьюрити, сказав, что их приятель маленько перебрал, и они справятся с этим. Бармен, на удивление, попросил прощения, невольно зауважав человека, который так чётко отстаивает свою репутацию. Фил бы сказал «бездумно».

Шера отвели в туалет привести себя в порядок, и на обратном пути в коридоре тот повстречал сестру. Виктория очень удивилась и смутилась. Уйти незамеченной не получилось. Да и недавний разговор с Леной, которая назвалась бывшей девушкой Артёма, оставил свой след: она окончательно запуталась в поведении своих родственников, и как следствие, в намерениях Егора.

Какую из сестёр тот собирался спасать от Оливера становилось непонятно. Если Лену, то ситуация имела характер анекдота, ведь их случайно сфотографировали вместе и так родились слухи. Если Соню, то даже невооружённым глазом было видно, что ту спасать не надо, и скорее надо спасать от неё. А ещё был вариант, что Егор позвонил и попросил приехать её сюда, потому что сам хотел увидеть, а остальное придумал, как причину. Но у Егора скоро свадьба. И последний вариант просто отпадает. Как и желание поговорить с ним лично, спросить, как всё на самом деле.

Сейчас появился шанс спросить у Артёма. Он выглядел взъерошенным, в грязной футболке и с красным лицом.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, хватая сестру за локоть, и уводя к диванчикам. Народу там было меньше, большинство толпилось в зале, где шли выступления.

— Это неважно, я хочу кое-что спросить.

Шер облокотился на диван, Вика придвинулась ближе, чтобы в шуме не потерять ни слова.

— Расскажи, что у вас с Леной Матвеевой?

— Боже, — закатил глаза брат. — И ты туда же. Ничего у нас. Так, повстречались маленько, — он махнул рукой, что это дела давно минувших дней.

— Поматросил и бросил? — наседала она. Она никогда его не ругала до этого, и сейчас не чувствовала себя вправе выговаривать ему. Но ей казалось, что из её мозга, точно как вырезают снежинки из бумаги, вырезали знаки вопроса.

— Вики, — он тут же собрался.

— Извини, Артём, но я ничего не понимаю. То мне говорят, что ты встречаешься с Соней, то с Леной. И то же самое об Оливере. Я не понимаю, кому верить. И это не моё дело, но вы мои братья. Соня сказала, что ты её парень. Олли сказал, что он её парень. Я боюсь за Оливера. Боюсь, что снова может случиться непоправимое, и тогда мы смогли ему помочь, хоть и поздно, но мы его вытащили. Я понимаю, глупо применять термин «рецидив», но что, если… — её глаза наполнились слезами. — Я так боюсь, Тёма.

— Тише, сестричка, не плачь, — он прижал её к груди, у него самого подозрительно защипало в глазах. От дыма, сказал он себе, — всё будет хорошо. Сейчас всё по-другому. Он хочет любить. И Лена идеальная, она его спасёт.

Вика, зачарованная его голосом, необыкновенно ласковым, когда он говорил о Лене, отняла голову от груди и пристально посмотрела ему в глаза. В них плескалась невысказанная нежность, голубые глаза лучились теплом, осушая её слёзы.

— Ты необычайный, — лишь и сказала она ему. И вновь прижалась к его груди, греясь в тепле горячего отважного сердца.

Она чувствовала, как нелегко ему это давалось. Бывает, что выбор, который определяет будущее, с виду прост, но сделать его никогда не просто. Он гладил её по голову, приговаривая, что всё хорошо, и это действовало лучше всякого успокоительного. Искренность в неразбавленном виде — лучшее лекарство от слёз.

Внезапно, его рука замерла, а сердце, которое слушала Вика застучало по-иному. Девушка отняла голову, и проследила за его взглядом. Рядом с зеркалом стояли Лена и гитарист из группы, с которой она выступала, они улыбались и приобняв друг друга сделали фото на память, а потом вместе ушли.

Шер сидел неподвижно, как будто на него наложили заклятие. Вике стоило нескольких тычков, чтобы «расколдовать» брата:

— Ты в порядке? — он робко кивнул. — Уверен, что она будет спасать нашего глубоко братика?

Шер промолчал, а вскоре предложил поехать домой. Устал неимоверно. Виктория тоже хотела домой. Домой в Лондон. Но перед этим решила во что бы то ни стало поговорить с Егором.

На это её сподвиг Артём. Сильный и решительный. Держащий своё слово. Чтящий семью. Хотелось поддержать такого человека, а родство придавала ей весомую гордость. В противовес ему Егор, который просил Вики разрушить то, ради чего Артём жертвует своими чувствами. Это казалось нечестным.