Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

— А вы знали, что у каждого дельфина есть собственное имя? — поинтересовался эрудит с переднего сидения. — Так вот имя дельфина представляет собой свист, и его средняя продолжительность около девяти десятой секунды.

Под его монотонное «чтение лекции» мы на задних сидениях, усталые, уснули.

Мне снилось, что под толщей воды я в костюме аквалангиста с грузовым поясом смотрю в глубину темноты и пытаюсь разглядеть хоть что-либо. Но вокруг всё мутное, смазанное. Я знаю, что наверху день и ярко светит солнце. А здесь не в пример мультфильму о Русалочке, — кромешная тьма, но где-то впереди раздаётся характерный дельфиний свист, который укладывается в одну секунду, и я понимаю, что он меня зовёт. Но я остаюсь на месте, держусь на плаву. И тут с той же стороны раздаётся душераздирающий дельфиний крик: «Поторопись, спаси нас!» Я кидаюсь в ту сторону, но верёвка, в которой я привязана натягивается, и меня тащат назад, к лодке. Я сопротивляюсь, хочу отвязаться, и не могу. Моё тело прорывает гладкую поверхность водного пространства и в эту секунду я проснулась.

Кто этот дельфин, что ждёт моего спасения?

Вернувшись домой, я узнала, что Соня уехала в танцевальный лагерь на пару недель. Причём дядя Максим лично подписал ей разрешение с утра, а я как обычно пропустила всё мимо ушей и глаз.

Я с грустью отметила, что и Артём поедет в этот лагерь. Он же танцевальный, и скорее всего организован их командой. Они будут близко общаться.

Тут я заставила себя перестать воображать худшее. Тем более есть дела более насущные — моя подруга и мой брат скоро поженятся!

Это радость, это счастье, это мини-апокалипсис.

Родители подруги оккупировали зал и подписывали приглашения. Разместившись за дубовым столом, они громко ругались, кого из родственников и друзей семьи звать, а кого нет. Тактичная тётя Нина во всём соглашалась с мужем, но то и дело встревала Леся, качаясь на ножках стула она требовала убрать то одного родича, то другого — все её бесили, и кормить за свой счёт (за счёт папули) она их не собиралась. Но с другой стороны, это был шанс похвастаться перед ними и утереть носы, заметил дядя Коля, так что приоритеты сменились, и теперь она пыталась вспомнить как можно больше ненавистных особ, и список рисковал перевалить за возможное число размещения гостей в самом лучшем отеле-ресторане города. Теперь стоял вопрос о смене места проведения свадьбы.

Вспомнив, как было просторно в замке мэра, я решила похвастать им об этом, на свою беду. Глаза подруги зажглись. Ей хотелось свадьбу только там. И то, что никто ей такого счастья не позволит, Леську не устраивало. Если она что-то себе в голову втемяшит, то это навсегда.

— Моя свадьба должна быть лучшей! — и точка.

Помогать ей в штурме замка казалось мне таким себе занятием. Тут ей бы Сонька оказалась отличным подспорьем, о чём я ей и заявила, а меня вновь обвинили в деревенских выражениях.

— Вот иногда человек вышел из деревни, а деревня из него нет, — назидательно подняла она палец.

— Я вообще не из деревни, Лесь. Я же в городе выросла.

— А бабка у тебя где живёт? — она ткнула пальцем в меня. — Вот, в деревне. У тебя деревенские гены.

Поучить бы тебе биологию с анатомией, подруга. Но вслух этого я ей не сказала.

С кухни доносились умопомрачительные ароматы выпечки, и желудок напомнил о себе. Но к еде меня подруга не пустила, и пугая тем, что не влезу в своё платье, угостила яблоком уже в моей комнате. После отъезда Сони эта комната имела своё стратегическое назначение, как комната невесты и подружки невесты.

Сама невеста тоже яблоками уже второй день питалась. Причём, почти весь ящик съела — голод не тётка. Я думала нет ничего такого в мире, что отвадило бы её от холодильника, но я ошибалась.

Вслед за яблоком она, вдруг заполыхав гневом, точно дракончик на её щиколотке, пихнула мне в руки аккуратно заполненный почтовый конверт, внутри него лежал исписанный аккуратным почерком лист:

«Здравствуй, Олеся!

Как ты уже догадалась, пишу тебе я, кого ты знала столько лет под именем Лёня, но отныне прошу называть меня полным именем Владлен.

Мы были так счастливы, перед нами стояло такое прекрасное будущее, полное взаимных успехов. Я планировал, что добьюсь научных высот, и буду двигать вперёд Отечество. Верная жена, ожидающая меня дома с детьми, — мой дерзкий идеал — теперь ты делаешь вид, что меня не существует. Игнорируешь моё естественное желание получить объяснение, я разве его не достоин? Я разве чем-то это заслужил?

Но ты решила, что можешь растоптать моё сердце. Плюнуть в душу. Как же это низко. Я презираю тебя.

Я столько вложил в нашу любовь, но не ты. Очень обидно понимать, что это впустую. Но я не хочу, чтобы мои вложения висели мёртвым грузом над рухнувшим союзом. Не хочу, чтобы что-то напоминало нам о прошлом. За сим, прошу вернуть всё по списку:

Ежедневные обеды в школе: 156 руб. * по 5 раз в неделю * 35 недель в году * 7 лет = 191,100 руб.

Одолжил деньги на ветеринара черепахи в 6ом классе: 600 руб. — можешь не возвращать (всё равно она умерла)

Подарки на 8ое марта: 199 руб. (в 5ом классе) + 400 руб. (в 6ом классе) +…»

— Ну, каков альтернативно одарённый хам, а? Каждую копеечку посчитал, — еле дождавшись, как я прочту основную часть письма, стала кричать Леся.

— Совсем сумасшествие, — прошептала я. — Двести тысяч на еду тратят наши родители только в школе… — за что получила тычок от подруги.

— Не о том думаешь, Ленка. Да он меня оскорбил. Я ему шахматы резные ручной работы подарила на совершеннолетие, и знаешь — его списочек и рядом не валялся с тем чеком за деревяшки, — даже ушат холодной воды не остудил бы её пыла. — Что-то он мне ни шахматы, ни денежки за них не вернул, жлоб очкастый! Попадись он мне под руку, я ему позвоночник переломлю. Скотина!

В нашу дверь скромно поскреблись.

— Ещё одна скотина! — тут же обозначила стоящего на пороге Феоклиста подруга. — Где твоя коляска? Вот она бы мне сейчас понадобилась. То есть не мне, а Лёнчику-уродцу-будущему-инвалиду. Чего припёрся в наш будуар?

Фео сказал, что ему значительно лучше и врач разрешил передвигаться на своих ногах. Но я помнила, что коляска ему и раньше не нужна была. Видимо, хотел снискать жалости у бабки своей, а та решила его, инвалида, скорее со своих плеч своих сбагрить на мои хрупкие.

Леся об этом тоже знала, и меня поддерживала. Ей казалось, что это круто — быть женой одного человека и иметь толпы поклонников. Это будет держать мужа в тонусе. Думаю, что с послужным списком моего братика, она и сама будет всегда в тонусе.

А ещё ей не нравилась моя новая фамилия. Такая вообще мало кому по душе придётся. Может, в стендапе бы прижилась.

— Хотел побалакать с будущей женой, — нагло заявил Фео, и без спроса развалился на кровати Соньки. Он чесал руки с наколками, и одежда его выглядела не самой чистой. Возможно, у него чесотка. Об этом мне перед уходом сказала Леся, прежде чем оставить нас наедине. И посоветовала комнату потом обработать, а до этого она сюда ни ногой.

Он ей хищно улыбнулся на прощание и почесал за ухом. Леську как ветром сдуло.

— О чём ты хотел поговорить? — стараясь не выглядеть брезгливой, я присела на краешек своей кровати. В руке я держала яблоко, чтобы в случае чего пульнуть в него как оборонительный снаряд.

— О многом. Можем за жизнь лясы поточить, — продолжал он дерзить, будто и забыв, что мы в тот раз распрощались на доброй ноте.

— Э, Феоклист, — он поморщился, — дорогой мой сосед…

— Жених.

— Ну, да. Кстати, об этом. Я не могу стать твоей невестой. Потому что вот, — я подошла и решительно потрясла перед его носом рукой с кольцом. — Я замужем уже.

Кольцо я водрузила обратно на палец давно, почти сразу после того, как с трудом его сняла. Я запамятовала об этом и хотела просто померить. Но оно крепко село.