Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

Он восхитился:

— Вот это полный цимес! — схватил мою руку и стал изучать кольцо, попытался даже стянуть, явно намереваясь сдать его в ломбард, но это всё равно дешёвая пластмасска.

И пахло от него совсем не плохо. Наверное, Фео дружит с душем. Зачёт. Вот Шер тоже дружит, но настолько активен в течение дня, что неброский сладковатый аромат пота всегда проступает. И мне это даже нравится. Снова я его вспомнила, и в сердцах стукнула себя по лбу ладонью.

— Не надо себя в лобешник мутузить, цыпа, — схватил он вновь мою руку. Я вырвала её и поспешила вновь приземлиться подальше.

— Не распускай руки, — пригрозила я. — Пожалуйста.

Фео загоготал:

— Недотрога.

— Так о чём разговор? — я сложила руки на груди, подсобравшись, хотела, чтобы он видел мою серьёзность. — Ты говорил мне, что у тебя мало друзей. С твоим подходом, мне кажется, тебе будет сложно их найти.

— Забавная ты, — хмыкнул мой нечаянный жених. — А давай замутим гарем, ты вся такая строгая мамочка в латексе, а мы с твоим мужем у твоих ног, и ты нас плёткой, то одного, то другого…

— Прекрати! — вскочила я, у меня глаза на лоб полезли, ведь я всегда была с богатой фантазией, и сразу представила себе эту картину. — Вообще, как тебе это в голову пришло? У вас там вообще, что ли никаких порядков?

— Где у нас? — вмиг ухватился он.

— Ну, там, — мне было неловко сказать это, но я сама начала, и в итоге поведала громким шёпотом: — В тюрьме.

Он смеялся так, что глаза слезились, норовя свалиться с кровати. Но у него с координацией всё было в порядке. Наконец, отсмеявшись, он согласился:

— А ты реально кадр. Давай краба, — он протянул мне ладонь, будто я была мужиком, и пожал. Я только сейчас заметила, что руки у него были нежные. Кожа гладкая и белая. И это и есть руки любителя подъездных тусовок и драк? — А ты говоришь, я друзей заводить не умею.

Он так непосредственно намекнул, что мы теперь друзья, это показалось мне милым.

— Хорошо, — согласилась я и улыбнулась в ответ.

А он бесцеремонно ткнул меня пальцем в лоб:

— А это чё у тебя — звезда во лбу?

Я уже и забыла, что с утра поставила шишку. Она быстро рассосалась, но след неприятного зеленоватого оттенка остался.

— Ага, я принцесса-Лебедь.

Он только хмыкнул, оглядев меня с ног до головы. Волосы собраны в низкий хвост, да и одежда не царская. Макияжа ноль. На ногах тапочки.

— Короче, царевна, вот, — он достал из необъятного кармана протёртых джинсов, рваных на правой ягодице, мятые листы А4, сложенные в несколько раз. — Вот подпиши.

— Это что такое?

Он посмотрел на меня, как на идиотку, типа чего это я не вижу, что это листы. Оказалось, это не просто листы.

— Контракт.

— Какой ещё контракт? — контрактов мне заключать ещё не приходилось. Бумажное обещание жить в общежитии по правилам и уставу ведь за контракт не считается?

— Такой. Что я не посягаю на твой безымянный палец, а ты на мой.

— А почему написано на английском? — я всё же разобрала пару предложений, но с переводом мелкого текста было туго. В прошлом году, науськанная Егором, я сдала IELTS и могла похвастать достаточным знанием языка. Но мелкий шрифт и на родном языке не воспринимался.

— Потому что так сразу понятно, что не туалетная бумажка.

Тут я бы поспорила. Как раз таковым он и выглядел. Мятый, будто он сидел на нём неделю.

— Я такое подписывать не буду.

— Ну чё ты ломаешься, я в интернете нашёл, бегал печатал, а ты закорюку поставить не хочешь.

— Не хочу, — слышала я много историй, как люди подписывали бумаги, а потом отправлялись жить под мостом. Максим нам таких миллион поведал однажды, когда Соня принесла из школы на подпись папе, он его изучил вдоль и поперёк, даже на невидимые чернила проверил, даже книгу написал «Мелкий почерк катаракты». Об этом всём я рассказала Фео, аргументируя, и он неожиданно согласился:

— Напишем новый. Прям ща, бумага, ручка есть?

Я достала необходимое. Фео был лаконичен: «Мы, нижеподписавшиеся, не посягаем на безымянные пальцы друг друга,» — подписал он чуть ли не в самом верху листа. Я ожидала, что он напишет больше, но новый друг меня порадовал, поставив свою подпись с расшифровкой внизу в правом углу, и рядом оставил место для меня. Наш контракт выглядел безобидно.

Правда, был в единственном экземпляре, и забрав его, Фео умчался, сказав, что торопится.

35

Словно громом поражённый Шер стоял в самом конце зала, со сцены, от которой он не мог отвести взгляда, поглощённый выступлением, его невозможно было разглядеть.

Шерхан забежал в Survival только в туалет, чтобы отряхнуть футболку, прохожие косились на него, кидая не самые лестные взгляды. Фил увязался следом, их пропустил знакомый, не спрашивая билет. Народу толпилось великое множество, актёр тянул его к бару, приговаривая, что теперь Шерри должен ему по гроб жизни, так что для начала пусть раскошеливается на возрождающий к жизни коктейль. Не то, чтобы у Фила не было денег, но он считал своей прямой обязанностью совершить возмездие за то ли шутку, то ли неудачное стечение обстоятельств. В раба непокорного тигра вряд ли обратить получится, но попытаться стоило.

А ещё и Олли прислал сообщение, что выступление, как и обещал, скоро будет.

Пока они препирались, на сцену взошла очередная рэпкор банда. Шер предпочитал классику хип-хопа, но с пацанами за компанию по клубам тоже мотался время от времени.

— Ничё такая крошка, — восхитился Фил, оценивающе оглядывая единственную в их составе девушку. — И ножки прям самый сок.

— Пришёл на баб пялиться, так меня оставь в покое, — буркнул недовольный Шерхан, которому звезда порядком надоела.

— Ты что ведёшь себя, как десять лет в браке? — осадил его компаньон. — К тому же, не ревнуй, я просто смотрю.

— Да хоть облизывай.

— Её бы облизал, — он высунул язык прямо в лицо Артёму и показал буквально в сантиметре, как ловко он бы мог облизать.

Шер изобразил, что его сейчас вырвет. Фил лишь расхохотался, и продолжил изучать певицу, которая казалась ему знакомой. Наступает такой момент в жизни звезды, когда все лица — как одно, вереница их сливается в один подвижный глиняный образ, который заключает в себе все лица, виденные ранее, и кого не встреть — все образы в этой глиняной маске плавно перетекают из одного в другой до того ладно, что кажутся знакомыми.

Когда они услышали первые строки, Шер изменился в лице и обратился весь во внимание. Он не слышал комментариев стоящей рядом звезды, иначе тот рисковал получить настоящий сотряс мозга за фривольные мысли вслух о певице, оказавшейся Леной, шеровской малышкой.

Она была одета по-другому — броско и с вызовом, но не пошло, а игриво, ноги из-под короткой юбки казались длинными, яркий макияж скрывал мягкие черты лица, пухлые губы стали ещё пухлее под слоем тёмной помады, скулы стали очерченнее. Микрофон она держала двумя руками вполне уверенно, и в начале стояла закрыв глаза, но по мере исполнения своей части, открыла и подняла их, оглядывая зал. Отсюда было не видно, но он знал, что в её глазах плещется серое море. Шеру казалось, она ищет его. Ему хотелось вскинуть руку вверх, помахать со словами «Я здесь!» В голове родились новые строчки, словно заклинание:

Я стою и глаза мои пьяны —

Одним видом твоим одурманен.

Найди среди тысяч — я здесь.

Она держала микрофон и пела слова, изначально обращённые к ней, его откровения, но скорее всего даже не знала об этом. Голос её не дрожал, звучал как ангельская музыка. В этом пропитанном дыме помещении он прорывался сквозь его клубы лучом света.

Со мною рядом быть готов. Земной мой рай и ад. Безумный…

Но она его не видела, Шер слишком хорошо сливался с толпой себе подобных. И дело не в стиле одежды или приверженности к музыкальному направлению, которое накладывало свой отпечаток, он был с ними на инстинктивном уровне: эти парни ругались матом, вели далёкий от порядочного образ жизни, развлекались с дамами, и даже дамами-то их никогда не называли. В их словаре для определения особо женского пола были такие словечки, как «тёлки», «бабы».