Сонник Инверсанта - Андрей Щупов

— Ты хорошо стреляешь, Вань?

— Если из своего личного оружия, то девяносто пять из ста вышибу в любое время дня и ночи. Оно у меня каждый месяц пристреливается.

— Вот и славно, не расставайся с ним. Носи всегда при себе, под подушку прячь. А людей Адмирала держи всегда на прицеле. Именно они могут доставить тебе и господину Звездочету крупные неприятности.

— А не сгущаешь ли ты, дорогой Петруша, краски? — проворчал Дмитрий.

— Лучше поверни голову и еще разок полюбуйся на эти развалины. Какой сволочью надо быть, чтобы уничтожить дом, в котором ты ночевал… — я хлопнул Лещенко по спине. — Давай, Ваня, жми в больницу. Сейчас мы с ним потолкуем!

— К Адмиралу?

— С этого дня он больше не Адмирал.

— Не заводись, Петр! — вмешался Дмитрий. — Корнелиус — мужик, конечно, вредный, но это необходимый жупел. Для всей нашей страны.

— Жупел?

— А ты как думал! Без своего пугала ни один огород долго не выстоит.

— Ничего, как-нибудь переживем без пугала.

— Учти, ты рискуешь сделать из него мученика. — Холодно предупредил Павловский. — А вот тебя после отставки Адмирала многие невзлюбят.

— И это я как-нибудь переживу. Трогай, Ваня!..

Он явно был еще не в том состоянии, чтобы ходить, однако при моем появлении немедленно поднялся с кровати. Секретарь, сидевший рядом на табурете, повинуясь моему жесту, стремительно выскочил из палаты.

— Вы даже не представляете, Ваше Величество, как я счастлив! — Адмирал Корнелиус сделал ко мне шаг и неловко поклонился. — Видит Бог, я не желал вашей гибели. Если хотите, можете проверить, — к вокзалу тайно были стянуты наши элитные части. Помимо ракетчиков еще и полк спецназа. Мы знали, что оппозиция клюнет — и она клюнула.

— Еще бы!.. — я продолжал изучать подсушенную недомоганием физиономию Корнелиуса.

— Поймите, Ваше Величество, я всего лишь военный. Мое дело — уничтожать врагов империи. В Ванессии же уцелело множество боеспособных частей. Кое-кто согласился принять присягу новому правительству, но многие затаились. Мы знали, что готовится акция, но не знали где и когда. Лучше способа, нежели спровоцировать противника, я не видел. Таким образом, мы сами обозначили место и время. Нужно было только дождаться атаки и разом уничтожить всю оппозицию.

— Почему же вы не посоветовались со мной? Боялись, что откажусь?

Адмирал покаянно опустил голову.

— Наверное, это было главной моей ошибкой. Но я действовал так исключительно в целях секретности. Кроме того, поначалу я был уверен, что мы уничтожим врага еще на подлете к вокзалу. Могло получиться и так, что о расправе над террористами вы даже ничего бы не узнали. Тем не менее, в последний момент я решил вас предупредить. Если бы не мое плачевное состояние, я лично заехал бы за вами, однако…

— Однако мой удар несколько изменил ваши планы. — Я скривился. — Ладно, оставим эту лирику. Скажи мне другое, Корнелиус: чем помешал тебе Тарас Зубатов?

— Не понимаю… — довольно умело господин Адмирал изобразил на лице недоумение.

— Все ты понимаешь, паскуда придворная! — я порывисто шагнул к Адмиралу, заставив его отшатнуться. — Подстраховаться решил? За хозяев своих испугался?

— Каких еще хозяев?

— Тех, которых изводили молоко и глина Зубатова! — я сделал еще шаг. — А Антонина? Ты помнишь Антонину? Она ведь тоже обхаживала меня. Как и Конрад Павлович, скармливавший мне ежедневно килограммы яиц всевозможных паразитов.

— Ваше Величество…

— Молчать! — рявкнул я. — Молчать, когда с тобой разговаривает человек! Тем более, что в твоем государстве не так уж много таковых осталось. Наверное, и я бы стал одним из вас, если бы не предпринимал своих контрмер. Но в том и заключается отличие между нами, Корнелиус. Я все еще человек! Человек, ты понял меня?! И Тарас тоже был человеком! Потому ты и сгубил его. — Не сдержавшись, я порывисто замахнулся, и Адмирал тотчас втянул голову в плечи. Все-таки научил я его бояться! Ох, как научил! Хотя и радоваться тут было по большому счету нечему. Секунду или две я стоял с занесенной рукой, а Адмирал покорно ждал. Прощения, гнева, милости — чего угодно. И, разумеется, я его не ударил. Раньше это следовало делать — еще в далеком детстве — за первых повешенных крыс и раздавленных жуков, за умученных кошек и убитых воробьев. А сейчас главенствовала правда Димки Павловского. Люди оставались людьми со всеми их порочными потрохами, от пяток до макушки завоеванные крохотными и ненасытными хищниками. И кто знает, пожалуй, жить таким без жупела было действительно сложно. А в скором будущем, когда я покину Артемию навсегда, станет еще сложнее.

— Взгляни! — я указал в сторону окна, где маячила огромная Тень Миколы. — Видишь эту Тень?… Но теперь это уже не я, а ты!

— Не понимаю… — Адмирал Корнелиус посмотрел в окно, и в эту самую секунду я изо всех сил пожелал, чтобы он увидел мою Тень. В самом деле, пусть увидит и ужаснется. И он действительно ее УВИДЕЛ. Я угадал это по его посеревшему лицу.

— Что это? — Адмирал сжался.

— А ты еще не понял? — я уже почти кричал. — Это то, что творим мы все, когда решаемся на подлость. И в данном случае это Монстр, который рано или поздно сгложет тебя и все наше отечество! Все, Корнелиус! Я рву с самим собой и отказываюсь от Миколы. Теперь он целиком и полностью твой. Води его за собой, лицезрей и знай, что каждая твоя пакость будет делать его выше и сильнее!

— Но как это возможно? — губы мужественного Корнелиуса на сей раз непритворно дрожали.

— Ты сам сделал это возможным! Сам, ты понял? А я только помог тебе рассмотреть собственный лик. — Я развернулся к выходу. — Все, Корней, лечись. Уже завтра Артемией будет править прежний Консул, а я возвращаюсь.

— Ваше Величество, вы не смеете так поступать!.. — с миной отчаяния Корнелиус бросился за мной следом, но замер, наткнувшись лицом на мой вскинутый кукиш.

— Смею! Еще как смею! И я не желаю больше править в стране, где подставляют своих правителей, где с легкостью голосуют за кровь ближних, где даже собственной Тени не желают видеть! — я нервно хохотнул. — Поцарствовали — и будя! Об одном прошу: никакой мести, Корней! Тронешь Звездочета, Лещенко или Ангелину, я с того света вернусь. За тобой и твоими прихвостнями, ты понял меня?!

Бледный как полотно Адмирал Корнелиус судорожно кивнул. Смотреть на него не было никакого желания. Рванув на себя дверь, я выскочил в коридор. Сидящий у стены Павловский вскинул на меня обеспокоенный взгляд.

— Все, Димон! Тащи свои заветные зеркала!

— Постой, Петр, ты сейчас явно не в том состоянии, чтобы принимать подобные решения.

— Ошибаешься, именно в том! — я развернулся к нему, пугая разудалым оскалом. — Лучше быть маленьким, но безобидным, чем большим и грозным. Так-то, Димочка! А империями я сыт по горло! По самую маковку!

— Но ты думал, что здесь начнется после тебя?

— Об этом найдется кому подумать. Да и ты парень не промах, наверняка сумеешь присмотреть за моими преемниками.

— Вот как? А как же быть с Анной?

Наверное, он думал смутить меня этим вопросом, но у него ничего не получилось. С Анной тоже было все давно решено. К сожалению, без малейшего моего участия. И нынешним ее Хозяевам я служить не намеревался.

— Но, Петр, послушай!..

— Все, Димочка, уезжаю. Ни минуты лишней не хочу оставаться здесь!..

ЭПИЛОГ

На этот раз операция «перемещения» проходила на открытом воздухе. Взвод автоматчиков под предводительством поручика Лещенко окружила холм, на вершине которого с помощью солдат мы расположили сеть зеркал. Энергопитание для лунной подсветки протянули от автомобильных аккумуляторов. Самым же отрадным событием стало то, что среди травы я неожиданно разглядел крохотного человечка. Разумеется, это был Осип. Собственной персоной. Он тоже пытался командовать установкой зеркал и даже поругивал особо нерадивых солдатиков. Счастье, что его никто не видел, а то могли бы ненароком раздавить. Ростом мой Отсвет был не выше наперстка, и, тем не менее, я тотчас повеселел. Не смущала даже маячащая на отдалении Тень огромного Миколы. Между тем, Димка Павловский был хмур и молчалив. Внимательно контролируя установку зеркал, он отрывисто подавал уточняющие указания, в мою же сторону старался не глядеть вовсе.

— Не журись, где-нибудь наверняка увидимся. — Я ободряюще хлопнул его по спине. Вздрогнув, Павловский заторможено обернулся.

— Может, и так, только здесь у нас с тобой был шанс. Настоящий шанс, если ты понимаешь, о чем я толкую.

— Ерунда! — я фыркнул. — Еще одно революционное заблуждение. Наша главная и единственная цель — они! — я поочередно ткнул пальцем в Осипа и Миколу. А все прочее — иллюзия возомнившего о себе ума. Я даже не говорю — разума, поскольку ум человеческий — еще не разум.