Сонник Инверсанта - Андрей Щупов

— Черт подери! О каком снаряде ты говоришь?

— А ты сам послушай. — Дмитрий помог мне подняться на ноги. — Кто-то бомбит вокзал. Судя по взрывам — бомбы швыряют не меньше полутонны.

Земля вновь содрогнулась от мощного удара, и только сейчас я сообразил, что гул в голове — не следствие моего падения. Это грохотали близкие разрывы. Кто-то и впрямь бомбил близлежащие кварталы. И с запозданием до меня дошло, что бомбили не кого-нибудь, а нас…

Глава 11 Бегство…

Паника, царившая на вокзале, улеглась далеко не сразу. Взопревший от ужаса начальник поезда, увидев меня, потерял сознание, оцарапанный советник Пантагрю с плачем бросился целовать мне руки. Их поведение стало понятным сразу после того, как я увидел полусожженные останки нашего штабного вагона. Он был в буквальном смысле разорван в клочья. Даже колесные пары оказались вмятыми в железнодорожное полотно чуть ли не на пару метров.

— Однако!.. — пробормотал я.

— Эта была эскадрилья ванессийских «Скатов». — Затараторил советник Пантагрю. — На этот раз они использовали сверхтяжелые бомбы с лазерным наведением.

— Выходит, эти парни охотились на меня?

— К сожалению, это так, Ваше Величество. Мы знали, что у оппозиции сохранилось какое-то количество боевых самолетов, но понятия не имели, где они прячутся. — Советник кивнул в сторону близких руин, где уже было выставлено армейское оцепление. — Ракетные службы сработали оперативно, все самолеты противника сбиты, но, увы, свои бомбы они успели сбросить.

— Хмм… А откуда здесь взялись наши ракетчики?

Визирь пожал плечами.

— Не могу знать. Это было прямое распоряжение Адмирала Корнелиуса.

Некое воспоминание забрезжило у меня в голове. Сунув руку в карман, я достал конверт с письмом Адмирала. Увы, я так и не удосужился его вскрыть. Кажется, сейчас приспела подходящая минута…

Молча надорвав конверт, я извлек сложенный вчетверо лист. Текст был крайне лаконичен, и все же он вызвал у меня оторопь:

«Ваше Величество, я несказанно провинился перед вами. Вы были абсолютно правы, ударив меня. Тем не менее, сейчас не время для обид. Умоляю — тотчас по прочтении этого письма изыщите способ тайно покинуть поезд. Готовится террористический акт, и Вам нельзя подвергать себя опасности. Возможно, это будет налет или артиллерийский обстрел, не знаю, но будет лучше, если этот вечер вы проведете вне поезда.

Преданный Вам

Адмирал Корнелиус».

— Что пишут? — нарочито равнодушным тоном поинтересовался Павловский.

— Пишут, что нижайше просят прощения.

— Это Адмирал-то?

— Ну да. Он ведь нас вместо живцов использовал. Зазвал сюда и окружил ракетчиками. — Холодно улыбнувшись, я помахал в воздухе письмом. — А предупредил только в последний момент. Вот этой самой бумажкой.

— Довольно благородно с его стороны!

— Не ерничай. Мы ведь, в самом деле, уцелели лишь по чистой случайности. Не выберись мы из вагона, и не было бы этого разговора.

— Случайного, Петруша, ничего не бывает.

— Может, и так, но этот вечер мог стать для нас последним.

Я передал Дмитрию письмо, и некоторое время он вдумчиво его изучал. Покончив с чтением, одарил меня усмешливым взглядом.

— Что ж, как ни крути, он все-таки пытался нас предупредить!

— Во-первых, не нас, а меня, а во-вторых, использовать ключевую фигуру государства в качестве приманки — вещь довольно подлая, тебе не кажется? — я покосился на Дмитрия. — И потом — сдается мне, что предупреждать меня он поначалу не так уж и рвался. Это он уже после оплеухи передумал.

— О чем ты?

— О том, Димочка, что Адмирал наш мазохистом оказался. Я его по зубам смазал, а он мне за это еще и в ножки решил поклониться.

— Что ж, среди военных этот порок в ходу. — Дмитрий пожал плечами. — Любят того, кто бьет, — и чем сильнее бьют, тем крепче любят. Лишь бы не прогоняли.

— Возможно, ты прав.

— Конечно, я прав. Но ты все-таки не обольщайся. Своих обид господин Корнелиус не прощает никому. Просто предпочитает вымещать их на особах рангом пожиже.

— Уж не себя ли ты имеешь в виду?

— Ну, до меня он, положим, не дотянется, а вот всех прочих свидетелей, пожалуй, что и достанет. Не сегодня, так завтра. В общем, имей это в виду.

— Обязательно буду иметь… — я обратился к Визирю охраны. — Значит, ракетчики свое дело сделали?

— Так точно, Ваше Величество. Сбиты все двенадцать «Скатов». Одновременно нанесены удары по точкам, в которых были замечены подозрительные передвижения местного населения.

— Ясно… — я повернулся, чтобы уйти, но внезапное беспокойство заставило меня обернуться. — У вас имеется список этих точек?

— Виноват?

— Я имею в виду цели, по которым вы нанесли ракетные удары. Земные цели.

— Конечно! Сей момент!..

Уже через минуту я держал в руках еще одну распечатку. Большинство поименованных пунктов мне ни о чем не говорило, но один мне был известен отлично. В списке значилась усадьба Тараса Зубатова. Сердце мое встрепенулось, горячий кровоток омыл лицо изнутри. Не веря своим глазам, я перечел распечатку дважды и трижды.

— С кем вы согласовывали этот список? — севшим голосом поинтересовался я.

— Собственно, список составлялся в штабе армии и утверждался консультантами от разведки. Окончательное согласование проходило у Адмирала Корнелиуса. И уже только потом его передали мне.

— Секундочку! Причем здесь Адмирал?

— Насколько я знаю, он внес в список ряд существенных корректив.

— Даже так? — тряхнув головой, я снова уставился на перечень целей. Ошибки быть не могло. Черным по белому в списке объектов было упомянуто хозяйство, в котором не так давно мы провели несколько чудных недель. Более того, я почти не сомневался, что означенную цель господин Корнелиус внес в роковой список собственноручно. Чертов Павловский вновь оказался пророком. Адмирал действительно не любил оставлять в живых свидетелей. Не любил и не оставлял…

Увы, чуда не произошло, вместо былых строений на территории поместья Тараса Зубатова мы обнаружили дотлевающие руины. Вокруг пепелища было выставлено армейское оцепление, и только пара грязных овец сиротливо бродила в сизом дыму, напоминая издали брошенных на произвол судьбы псов.

Чем не угодил словоохотливый фермер господину Корнелиусу, теперь оставалось только гадать. Возможно, Адмирал побаивался конкурентов, а может, просто опасался, что в наших беседах мы могли выболтать ванессийскому фермеру лишнюю информацию. Впрочем, ревностный служака мог и впрямую исполнить заказ подлинного своего Хозяина. Об этой последней версии не хотелось думать, но и отмахнуться от нее я не мог. Все они тут ревностно служили паразитам. Не видели их, не знали о них ничего, однако служили. Значит, и в людях вроде Тараса Зубатова видели исключительно врагов. Это было глупо и нелепо, но Тарас жил сам по себе, был чист и независим и той же самой независимости пытался учить других. Во всяком случае, мне он успел существенно помог, и, возможно, одним этим подписал себе смертный приговор…

С удивлением взглянув на собственные дрожащие пальцы, я резко сжал кулак. Дрожь немедленно прекратилась. Внутренняя мука переросла в решимость, ноющая память обратилась в овеществленную злость. Забравшись в машину, я закрыл дверцу, бросил мимолетный взгляд за окно и, конечно же, рассмотрел сумрачный силуэт Миколы. На этот раз смуглое лицо Тени успело неуловимо измениться. Теперь оно приобрело знакомые мне адмиральские черты. Моя Тень знала, кому подражать. Господин Корнелиус являл собой редкостный образчик человеческой подлости. Интриган высшей пробы, он и сейчас заготовил порцию версий, дабы отпереться от всех моих обвинений. Объяснит, что произошла роковая ошибка, что с картами полетов напутали диспетчеры или даже сами летчики. А про список что-нибудь соврет. Дескать, инициатива глуповатого Визиря авиации. В самом деле, подписи нет, личная печать тоже отсутствует, а устное свидетельство в наше время мало чего стоит…

— Есть какие-нибудь пожелания? — осведомился сидящий за рулем поручик Лещенко. Покосившись на его юношеское лицо, я вдруг вспомнил, что именно в его присутствии Адмирал Корнелиус получил от меня жесточайший удар в челюсть. Разумеется, он об этом тоже рано или поздно припомнит. Значит, и жизни этого паренька отныне угрожает нешуточная опасность.

— Вот что, Иван. — Я вздохнул. — Отныне ты назначаешься адъютантом господина Павловского. Это мое личное распоряжение, и отменять его никому не позволено. Ты все понял?

— Так точно, Ваше Величество!

— Мне не нужны адъютанты… — открыл было рот Дмитрий, но от него я попросту отмахнулся.

— Ты хорошо стреляешь, Вань?