Авиаторы Его Величества - Василий Вадимович Зеленков

Алеманд был здесь словно харут в небе. Он инстинктивно улавливал сбои в поведении фрегата, как старый егерь, проживший всю жизнь в лесу и чующий браконьеров с опушки. Лишь в кабине перехватчика офицер ощущал себя так же.

Возле кабинета его ожидал мичман. Он отдал конверт с сообщением от капитана «Окулус Арканум» и ушел, пожелав доброго вечера.

Алеманд вскрыл письмо. Коллега извинялся, что не сможет сегодня прибыть на «Вентас Аэрис». Ветераны Белых сов попросили разрешения навестить место прежней службы, и он не хотел оскорбить их отказом.

Офицер подготовил в уме ответ и на миг унесся мыслями на Венетру. Он не отказался бы спуститься вниз. Там гостила его младшая сестра, а ситуация в городе и молчание Службы внушали беспокойство.

Алеманд жестом пригласил Флейца в кабинет. Строгие светлые стены подчеркивали мебель из темного дерева: три кресла, ряд книжных полок и широкий письменный стол, сейчас пустой.

Алеманд сел за стол, указал интенданту на кресло напротив и открыл сейф с печатью в верхнем ящике. Он не выносил пустых формальностей. До назначения капитаном «Вентас Аэрис» офицер служил в военно-воздушном авиационном корпусе. Пилоты не любили лишние бумажки.

– Достаньте оружие, медленно положите на стол и поднимите руки, – внезапно сказал Флейц.

Сопроводивший слова щелчок курка отмел любые сомнения.

– Что за шутки? – до изморози бесстрастно спросил офицер, смотря в два дула нацеленного ему в лоб старомодного револьвера модели «актанд».

– «Вентас Аэрис» под командованием Венетры. Руки, коммандер Алеманд! И «таган»! Иначе прострелю голову!

Интонации интенданта подсказывали, что он выполнит угрозу не дрогнув.

Офицер медленно вытащил револьвер из кобуры и положил на стол. Поднял руки.

Сцепиться с Флейцем, оставшись невредимым, – без шансов. Любой выстрел лишил бы Алеманда, например, половины плеча или целого желудка. Под прицелом «актанда» он не отважился бы напасть и в зачарованном доспехе из «Жизни Ольгреда», а сию минуту под мундиром была лишь рубашка.

Алеманд проанализировал свое положение и подумал, что Бертрев все слышит: его комната прилегала к кабинету. Мысли затопил ледяной вал спокойствия. Валет поможет ему выбраться.

Под арктическим взглядом Алеманда Флейц пропустил наручники под подлокотником кресла, заставил пленника наклониться и сковал ему запястья.

– Отдыхайте, – издевательски посоветовал он.

– Всенепременно воспользуюсь вашим советом, – офицер откинулся на спинку, загнав вглубь заклокотавшую в горле ярость. Предатель приковал его, как последнего преступника, и клоунски изображал вежливость!

Что ж, по крайней мере, он пока жив. Вероятно, чтобы при необходимости подтвердить порядок на борту. Флейц явно принадлежал к заговору, протянувшему щупальца из Гита на Венетру.

– Я могу вам еще чем-нибудь помочь, мистер Флейц?..

– Самую малость, – он показал пальцами невидимую щепотку. – Не подскажете, где ваш валет, сэр?

Тень! Это было уже плохо.

Себастьян Левицкий. N часов, M минут[17]. 24.07.2015

Начинания Ефрема Игоренда дали обильные всходы. Он выковал из альконцев тактиков, стратегов, командиров. Спустя всего пару десятилетий «варваров Аркаллайского хребта» стали с гордостью называть «защитниками королевства».

Ни Илари́нды, ни Ро́манды, ни Ре́стеровы не решились нарушить порядки Ефрема, опасаясь ослабить королевскую власть. Однако мир двигался вперед. Маркавины ясно поняли это после Гражданской войны.

Эдгар II побоялся радикально менять существовавшую систему, но сделал главное: позволил сдавать офицерские экзамены не только альконцам. Также он переопределил сроки обязательной воинской службы, реформировал академии и даже хотел по примеру Россона допустить в армию женщин.

Увы, эксперимент провалился.

Мария Гейц

Убедившись, что Леовен Алеманд отвлекся на Якова Ижерева, старший лейтенант Себастьян Левицкий забрался в кабину своего «колубриума» и закрыл фонарь. До упора отодвинул кресло и вытянулся, решив подремать, пока снабженцы не разгрузятся. Так он точно не попадется на глаза командирам. А там, если повезет, ящики перетаскают и без него. Сколько бы старлей ни бодрился, штрафные смены выматывали похлеще бестолкового молодняка.

Левицкий зевнул, прикрыл глаза и не заметил, как отключился.

Это его и спасло.

Он проснулся от раската грома. Поднял руку; проморгавшись, посмотрел на часы и подскочил, обидно врезавшись макушкой в фонарь.

– Одиннадцать!.. Тень!..

Сигнал к отбою отзвенел час назад. Майор Анатолий Даремин на вечернем построении наверняка заметил отсутствие старлея и обязательно разорется, когда увидит его в следующий раз.

«С-с-засада!» – Левицкий потянулся открыть фонарь и внезапно заметил, что палуба для позднего времени слишком ярко освещена и вокруг ходят незнакомые снабженцы.

Он недоуменно покрутил головой, похлопал ладонями по щекам, подергал уши – вдруг еще спит?

Нет. Новые лица никуда не делись и знакомых тоже не прибавилось.

Вылезать из перехватчика и идти к Даремину с повинной мигом расхотелось.

Левицкий аккуратно приподнял кресло. Чтобы его заметить, пришлось бы заглянуть в «колубриум», но сам старлей обозревал палубу, как птерикс с насеста.

Перехватчики стояли на местах. В посадочной зоне чернел корвет снабжения; на рампе сидел и курил молодой парень в коричневой форме. Коробки с маркировкой «ВВКК» стояли у стены, наполовину скрыв злосчастные ящики с запчастями. Пол расчистили от кабелей. Шлюзы, судя по мигавшим над ними желтым датчикам, перевели на ручное управление.

Левицкий удивился, что знает это. Не иначе как в голове отложились объяснения Ижерева.

Старлей повернулся к нависавшей над палубой площадке, откуда управляли шлюзами, освещением и фиксаторами перехватчиков, – и вздрогнул.

Вначале ему показалось: он увидел великана Павла Атлида – на «Вентас Аэрис» был лишь один молодчик с бицепсами размером с бычье бедро. Однако легко понял, что обознался. Незнакомый громила в форме Крылатой пехоты тащил Даремина со связанными за спиной руками. Из носа командира текла кровь, он через шаг спотыкался, но костерил врага не переставая.

Левицкий покачал головой. Майор копал себе могилу упрямством эффективнее, чем лопатой.

– На складе взял, – громила толкнул Даремина куда-то под площадку управления.

Оба пропали из виду.

– Оставь пока, – ответил низкий мужской голос. – Разделаюсь с оборудованием, отведем к остальным. Пройдись по перехватчикам на всякий пожарный?

«Пора валить», – смекнул старлей.

Левицкий приоткрыл фонарь ровно настолько, чтобы харутом просочиться наружу, и сполз на пол. Комбинезон пламенем отразился в зеркале фюзеляжа. Старлей с досадой расстегнул лямки, быстро стянул его и попытался засунуть в кабину. Комок застрял из-за чего-то твердого в кармане. Комбинезон пришлось толкнуть еще раз и еще, пока он, наконец, не упал на кресло.

Под ноги Левицкому полетел разводной ключ.

Старлей мысленно взвыл, вообразив, как звон разнесется по палубе, – и поспешно подставил ботинок.

Теперь заорать хотелось вслух. Плотная кожа едва спасла пальцы от перелома.

«Дубиной будешь», – мстительно пообещал Левицкий ключу, затолкал его за пояс брюк и, пригибаясь, прокрался между перехватчиками к площадке управления.

Спрятавшись за ящиками с запчастями, Левицкий вновь увидел Даремина. Майор сидел под лестницей и яростно мычал: поток брани заткнули промасленной ветошью.

«Не я один долго его не выношу…» – хмыкнул старлей и поискал глазами того, с кем говорил пехотинец.

Плотный авиатехник ковырялся в щитке, недовольно надувая щеки. Он помянул цвергов, полез внутрь и отскочил. Из щитка фонтаном брызнули искры, запахло паленым – вверх потянулся