Антихрист - Александр Кашанский

Иван пошел следом. Перешагивая через охранника, он взглянул на его лицо. Голова охранника была странно повернута, видимо, ему свернули шею. «Как это получилось? — подумал Иван. — Как тогда у тигра…»

Сатана быстро прошел через зал, открыл одну из дверей и пригласил Ивана пройти вперед. Иван прошел и увидел сидящего за письменным столом Зильберта. Тот поднял голову и тут же сделал судорожный жест рукой, по-видимому, вызвал охрану. Сатана подтолкнул Ивана вперед и закрыл дверь.

— Не дергайся, Зильберт, тебя никто не услышит. Посторонних свидетелей нашего разговора быть не должно, я об этом позаботился.

— Кто ты?

— Я? — Сатана улыбнулся и покачал головой. — Не узнаешь… Я — твой Господин…

Зильберт медленно покачал головой и тихо ответил:

— У меня только один господин — Бог, Бог Авраама, Исаака и Иакова.

Губы Сатаны изобразили улыбку. Выдержав длинную паузу, он ответил, презрительно глядя на Зильберта:

— Да, Авраам, Исаак и Иаков действительно молились Богу, но ты уже давно молишься не ему.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что только благодаря твоим молитвам, точнее — и твоим тоже, я сущий, как и Он…

Зильберт обратился к Ивану:

— Иван, кого ты привел?

Иван усмехнулся и, вздохнув, ответил:

— Не я его привел сюда, а он меня. Это наш старый знакомый — Сатана. Он же Дьявол, он же Воланд и так далее.

Зильберт слушал не перебивая, неотрывно глядя в глаза Сатане. Тот стоял с тем же презрительным, насмешливым выражением на лице, как бы всасывая в себя взгляд Зильберта.

— Что, Зильберт? Не ждал? — Зильберт молчал. Он смотрел на Сатану со страхом, растерянностью и ненавистью. — Не ждал, но чувствовал, что я должен прийти. Не так ли? — Зильберт молчал, будто потерял дар речи. — Правильно, можешь не говорить ничего, со мной не обязательно разговаривать, мне достаточно знать то, что ты думаешь и чувствуешь. Уверяю тебя — ты не сошел с ума, да, я Сатана, я привел сюда Ивана. И ты сделаешь сейчас все, что я тебе скажу, иного тебе не дано.

— Почему? — наконец выдавил из себя Зильберт.

— Потому, что я — символ подмены, так же как и ты, так же как и все то, чего ты добивался, плетя свои паучьи сети. Давно уже на алтаре твоего народа, да и всех народов Земли, золотой телец, только нет теперь среди вас Моисея, чтобы свергнуть его, — к счастью и для тебя, и для меня.

«Что со мной происходит? — думал Зильберт. — Это все проклятый Иван. Я чувствовал, что эта моя идея о бессмертии до добра не доведет, и когда он отказался реализовать ее — я сошел с ума. Боже мой, какое несчастье. Надо срочно предупредить всех, что я отхожу от дел, пока я еще контролирую себя».

Зильберт вновь схватился за телефон, но отдернул руку, будто прикоснулся к раскаленному железу. «Нет, нельзя, этого не может быть…» Эта мысль остановила его.

— Этого с тобой не может быть? — спросил Сатана. Потом кивнул головой и сам ответил на свой вопрос. — Не может. Зильберт, с тобой этого быть не может, потому что ты из тех, кто уже от рождения такой.

— А Иван? Он разве в своем уме?

— Ну, мы можем сейчас долго рассуждать на тему о том, кто из людей нормален, а кто не в своем уме. Все вы, люди, одержимы чем-нибудь. Иван в том уме, который воспитала в нем его родина. Для своего народа он — нормален.

— Вот оно — Антихристово племя, я так и знал, — с неожиданной злобой и энергией сказал Зильберт. Сатана поднял брови и, как бы свысока глядя на Зильберта, сказал:

— Да, Зильберт. — Сатана хлопнул по плечу Ивана. — Россия, третий Рим — кузница Антихристова духа, — и, обращаясь к Ивану, продолжил: — Зильберт, ты создал тело Антихриста, а Иван его душу. Или наоборот? А, Иван?

— Я никогда не думал об этом.

— Ну и правильно. Пусть об этом думают другие, а тебе надо делать свое дело.

— Эй, подожди, — перебил Зильберт, — что ты хочешь этим сказать?

— Что я хочу сказать? То, что я хочу сказать, — трудно передать словами. Мне проще это показать. Если вы оба, конечно, не возражаете. «Все — это конец, — подумал Зильберт, — нельзя соглашаться», — и тут же сказал:

— Да, я хочу понять, что ты хочешь всем этим сказать.

— Ну что ж, — Сатана улыбнулся, — завтра должно состояться важное совещание руководителей влиятельной международной организации, которую ты, Зильберт, возглавляешь. Не так ли? Я приоткрою перед тобой дверь в будущее, покажу, как оно пройдет.

К Зильберту вдруг вернулось самообладание. Голос его был как всегда спокоен и взгляд тверд:

— Зачем?

— Ты не только посмотришь все, как будет, но и переживешь все, будто сегодня — это завтра. Это поможет тебе лучше понять нас с Иваном. Кстати говоря, и мне тоже будет это интересно посмотреть. Клянусь тебе, исход этого вашего завтрашнего совета мне неизвестен. Я только могу догадываться, до чего вы там договоритесь.

— Вас с Иваном? Это весьма интересно.

Сатана повернулся к Ивану и сказал:

— Иван, теперь дело за тобой.

— Лийил? — спросил Иван.

Сатана пожал плечами.

— Ну, конечно. Разве есть другой способ заглянуть в будущее?

— Это так важно? Да?

Сатана молчал. Иван не колебался более.

— Хорошо. Лийил, пусть Зильберт побывает на завтрашнем заседании совета, и мы с ним, Лийил.

16

Зильберт закрыл глаза. Когда он их открыл, увидел, что его кабинет пуст. Иван и Сатана исчезли. Часы показывали без пяти минут десять. «Наваждение исчезло. Хорошо. Но это, похоже, уже серьезное предупреждение тебе, старый верблюд… Да, пора, пора». Зильберт медленно поднялся. Сильно кольнуло сердце. Он поморщился и достал из кармана таблетки. «Долго так продолжаться не может. Самые старые и мощные кедры валятся сразу…» Зильберт медленно прошел по кабинету и побрел в конференц-зал, шаркая ногами по паркетному полу. Он остановился перед дверьми и, взявшись за дверную ручку, замер. «Может быть, уже завтра эта жизнь будет продолжаться без меня. Впервые сейчас я это осознал так остро, как это надо осознавать в моем возрасте… Пора все расставить на свои места и никаких компромиссов ни с кем».

Зильберт открыл дверь и вошел в зал. За овальным столом сидело двенадцать человек — члены совета директоров его корпорации. Зильберт постарался пройти до своего кресла твердым, уверенным и неторопливым шагом, так он ходил всегда. Он делал усилие, стараясь ступать так, как ему бы хотелось, но ему показалось, что все-таки он шел не так, как всегда, и люди это заметили. «А, черт возьми, откуда такая слабость?» — подумал Зильберт. Наконец он сел в свое кресло и обвел неторопливым взглядом присутствующих.

Зильберт никогда не говорил по вдохновению. Еще в молодости он сделал вывод, что все лучшее, что он придумал, сказал и сделал, никогда не происходило в моменты душевного подъема. Если он хотел принять какое-нибудь решение, то просто садился за свой письменный стол и начинал работать, изучая документы, консультируясь у специалистов и анализируя ситуацию со всех сторон. После тщательного и неторопливого обдумывания медленно вызревало решение. Сейчас же ему приходилось импровизировать. Все ждали, когда он заговорит, а он молчал. Наконец Зильберт соединил чуть дрожащие кончики пальцев и, глядя на них, начал говорить:

— Господа, я попросил вас отложить все свои дела и приехать на это экстренное совещание, потому что, — Зильберт сделал паузу, обдумывая фразу, — потому что я решил изменить план инвестиций нашей корпорации и всех подконтрольных ей финансовых и экономических структур, — Зильберт обвел тяжелым взглядом всех присутствующих, — на ближайшее десятилетие. Мы должны изменить стратегию наших действий. — В зале была абсолютная тишина. Казалось, что люди даже перестали дышать. «Замерли, — думал Зильберт, — почувствовали что-то недоброе. И правильно почувствовали. Каждый из вас чует прибыль и убытки лучше, чем голодная акула — кровь, потому вы и здесь». Зильберт едва заметно улыбнулся и продолжил: — В свое время мы много говорили о том, что нашей стратегической целью является поддержание стабильности в мире, потому что только при стабильных демократических режимах мы можем реализовать основные задачи нашей корпорации. Но должен сказать со всей определенностью, что я неудовлетворен тем, как мы это делаем. Бедность большей части населения Земли, болезни и неграмотность — вот главная угроза для нашего дела. В нашей власти огромные финансовые средства, а значит, и возможность изменить положение в мире таким образом, чтобы каждый житель нашей несчастной планеты почувствовал улучшение своего положения. Я думаю, вы должны со мной согласиться. «А что им остается делать? Пусть попробуют не согласиться… — подумал Зильберт. — Я о каждом из вас знаю больше, чем вы сами о себе знаете». Постараюсь объяснить, что именно я имею в виду. Любое дело, происходящее под этим небом, должно иметь оправдание, в том числе и накопление денег. Я зашел в достижении этой цели, которая есть деньги, стабильность, закон, власть и снова деньги, слишком далеко. Сегодня я хочу их истратить на борьбу с болезнями, нищетой, загрязнением окружающей среды — и не так, как это делают правительства, грабя налогоплательщиков, а так, как это умею делать я — быстро и эффективно. А прибыль — зачем она нужна на пустой планете? Ведь деньги — это всего лишь обязательства государства, а золото — всего лишь металл. — Зильберт вздохнул и добавил: — Всего лишь… Давид, — обратился Зильберт к сидящему справа от него человеку. — Я отдаю свои голоса за это решение. Подготовь план. Завтра с утра я готов рассмотреть его проект.