Лишняя. С изъяном - Нинель Мягкова

внешности. Поправила я лицо не сильно, чтобы успеть быстро вернуть все обратно. Поверхностного сходства с Хилли будет вполне достаточно, рот я вообще трогать не стала – после носа он самый болючий во время пластики. Подожму губы, и сойдет. Самое главное – сделать похожими глаза: на них в первую очередь смотрят при встрече.

Поверх маски я, как всегда, нацепила вуаль, прикрепив шпильками к шляпе для надежности.

Слежку за собой я заметила, еще когда выходила из особняка. Про себя восхитилась предусмотрительностью Бродерика. Все-таки зря я на парня наговариваю: изучить он меня успел неплохо, аж двух агентов сразу приставил.

Выходя из кэба неподалеку от указанного в досье адреса, я поправила вуаль, проверяя, не отстали ли случайно мои соглядатаи. Нет, вон они. Топчутся через улицу. Их кэб только что отъехал. Повезло им, что я взяла экипаж с оживленной улицы, где было еще полно таких же, свободных.

Пэдди тоже повезло. В здании напротив сдавалась комната, и именно сегодня к хозяйке пришел очень придирчивый, угрюмо выглядящий клиент, изучавший буквально каждый угол жилища, особенно много внимания уделяя окнам.

По нашему уговору, он ждал моего вопля. Надеюсь, после этого я успею продержаться хоть тридцать секунд в сознании – быстрее моему бравому телохранителю до меня не добежать. Это моя подстраховка на случай, если полицейские тормознут.

Художник жил в мансарде, куда скромнее даже, чем капитан. Ночлежка была из новостроя, так что никаких парадных лестниц и высоких потолков.

Консьерж, или кто там сидит при входе и следит за порядком, проводил меня безразличным взглядом. Не думаю, что он так уж отслеживал благопристойность и поведение постояльцев – скорее, скучал между сборами оплаты проживания за месяц. Двухметровый разворот плеч объяснял тонкости его должности куда яснее названия.

Обшарпанная деревянная дверь гулко отозвалась на мой кулак. Костяшками стучать я не решилась – заноз бы посадила.

Ричард открыл мне в куда более скандальном виде, чем Бродерик вчера. Ни о каком халате и речи не шло, рубашка была застегнута криво и только до середины, в распахнутом вороте виднелась безволосая грудь с тонкой сетью старых шрамов. Будто он когда-то вошел в ядовитую паутину, и ее отпечаток так и остался. Тонкие шерстяные штаны облегали его ноги как вторая кожа.

– Доброе утро, мистер Сайкерт. Надеюсь, мой визит вас не отвлек от дел? – Я картинно оперлась о косяк входной двери, выставив бедро, как последняя из неприличных женщин. Быстро оглядела видимый мне кусок студии. Картины, тюбики с краской, наброски углем, полностью открытое окно без занавесок – даже тюль не повесил, чтобы больше солнца попадало внутрь. Мечта творца, а не мансарда. – Мне вас рекомендовали как исключительно талантливого живописца. Я просто жажду поскорее заказать у вас собственный портрет.

Главное, побольше комплиментов. И с придыханием, будто у меня астма. И в глаза смотреть. Сайкерт нахмурился, пытаясь разглядеть мое лицо под двумя слоями ткани, но пожал плечами и пропустил настойчивую клиентку.

– Вам повезло, утро у меня обычно свободно.

Он закрыл за мной дверь и тщательно запер замки. Тревожный звоночек обозначил опасность где-то в подсознании. Надеюсь, у моих соглядатаев есть четкие инструкции на случай, если я попрусь напрямую к подозреваемому. Я с ним, конечно, справлюсь – в кармане лежит полный набор игл, – но подкрепление никогда не помешает.

– В какой бы атмосфере вы хотели портрет? – деловито поинтересовался Сайкерт, подтаскивая табурет к столу с красками и устанавливая рядом мольбертную треногу. – Вечерние полутона или, может, романтический розовый? Вам бы, наверное, пошло, мисс…

– Хилли. Просто Хилли, – кокетливо ответила я, устраиваясь на не заправленной кушетке, которая, похоже, служила хозяину мансарды постелью.

Сняла шляпку, открывая копну пепельных волос.

Сайкерт задержал на мне заинтересованный взгляд, но тут же отвлекся на выбор размера для будущей картины. Я терпеливо переждала его беготню по студии. Для моего следующего шага мне было необходимо его полное внимание.

– Вы будете позировать в маске? – непринужденно спросил Ричард, приготовив наконец мольберт.

Он на меня по-прежнему не обращал внимания, полностью увлеченный подготовкой холста. Я вытащила шпильки, удерживавшие кружевную полумаску на лице и заодно мои волосы. Длинные светлые пряди рассыпались по спине, я пригладила выбившиеся волоски и встретилась с Сайкертом взглядом.

Он побледнел, рука, удерживавшая треногу, затряслась, и мольберт сорвался, задев по дороге палитру с красками.

– Ты же не думал, что на самом деле меня убил? – ласково прошептала я, поднимаясь с кушетки плавным, текучим движением.

Под маской не было видно знатных синяков под глазами, благодаря которым светлая кожа стала синюшно-пепельной. Я их полчаса перед зеркалом делала! А еще чуть сузила сосуды на лице, отчего вконец побледнела. Сходство с умершей Хилли меня саму напугало. Что уж говорить о непривычном к фильмам ужасов и спецэффектам Ричарде.

Бедняга отступил на пару шагов, побелев еще больше, и явственно сглотнул.

– Ты мертва, – прошептал он неуверенно.

Внутри меня что-то дрогнуло… Я только чудом не сорвалась в истерику.

Это все-таки он. Я не была уверена на сто процентов до последнего момента, но только что Ричард сам подтвердил свою вину. Это он убил Хилли, он зарезал тех несчастных в переулках и он же хладнокровно топил тела после того, как понял, что его могут опознать нечаянные свидетели.

Я потянула с шеи шарфик. Воссоздать странгуляционную борозду оказалось довольно просто: пережала ниткой шею и зафиксировала кожу в продавленном положении. За полчаса дороги линия покраснела, придавая нужный реализм инсценировке.

– Ты не смог меня задушить до конца. Я выжила… – прошипела я душераздирающе, надвигаясь на художника.

В его глазах что-то мелькнуло, и вместо того, чтобы отступать дальше, он ринулся на меня, с грохотом опрокинув по дороге мольберт и стол.

На мое счастье, проволоки у него под рукой не нашлось, поэтому душил он меня по-простому, руками. После секундного замешательства я вцепилась в его запястья и выпустила парализующее заклинание на половину резерва.

Ричард даже не моргнул глазом, хотя должен был свалиться мешком в отключке.

Моя магия уходила в него, как вода в песок. Он что, неуязвим? Перчаток на нем точно нет, значит, не резина.

Перед глазами уже темнело, инстинкты требовали царапать сжимающие мою шею пальцы в жалкой надежде, что он меня отпустит. Угасающим сознанием я опустила одну руку в карман и нащупала заветный рулон. Одно из наверший игл попало под ноготь, я потянула его, молясь всем известным мне богам. Вскинула и воткнула куда придется и только потом скосила глаза на цвет.

Синий. Обезболивание.

Увы, игла, напитанная парализующим заклинанием под завязку, лишь немного его отвлекла. Да, три