Красная луна - Бенджамин Перси

После секундного размышления ребенок свешивается со склепа, болтая в воздухе ногами, и приземляется прямо в руки Клэр.

Глава 54

Вот что случилось после того, как самолет взорвался прямо над Хэнфордским атомным комплексом: электрощит замкнуло, из него посыпались искры, моторы остановились, перестала поступать вода для охлаждения реактора, мгновенно выросла температура, перепад напряжения вызвал паровой взрыв, крышка реактора испарилась, расплавились стержни управления и графитовые изоляционные блоки. Наконец вспыхнула активная зона, прогремел взрыв, равный по силе взрыву двух ядерных бомб. В небо поднялось облако в форме гриба. От страшной взрывной волны разлетелись агрегаты. Все живое в радиусе ста миль превратилось в пепел, а луна сделалась яростно-красной.

Действующий президент ввел чрезвычайное положение сначала на северном побережье Тихого океана, потом — на всем западном побережье, а затем — на территории, простирающейся до Скалистых гор. Приказал срочно эвакуировать жителей Орегона, Вашингтона, Айдахо и западной Монтаны. Избирательные участки закрылись всего лишь час назад, журналисты уже вовсю кричали о результатах: он проиграл. Но об этом президент не сказал ни слова. В тот момент это было совершенно неважно. Ибо результаты выборов тогда абсолютно никого не волновали: все шоссе заполонили машины, и жители пытались уехать из пострадавших районов как можно дальше.

Над обнаженным реактором кипели тучи. В небе извивались огненные спирали. Молнии терзали землю белыми хлыстами. Горячие ветры несли на восток радиацию, уровень которой резко вырос даже в Мичигане.

В ту же ночь в Интернете появилось видео: Балор и Сопротивление взяли на себя ответственность за трагедию и объявили северное побережье Тихого океана суверенной территорией. Новую страну Балор называл Ликанией. Всех зараженных он попросил примкнуть к нему, а ликанов, уже находящихся в пределах новых земель, — покусать соседей и тем самым сделать их новыми гражданами только что возникшего государства. Он призвал их оставаться в Орегоне, несмотря на радиацию, ради высокой цели.

Через пять месяцев число погибших составило, по некоторым оценкам, пять миллионов человек.

Все прошло просто превосходно. Точно по плану. И все благодаря ему. Это он создал новую страну. Шестое ноября станет Днем независимости Ликании. Балора не пугает, что они оказались в изоляции, что границы Орегона и Вашингтона окружены заборами и военными заставами. Что вдоль побережья курсируют боевые крейсеры. Что в небе с бумажным шелестом кружат самолеты-разведчики. Что не смолкают громовые раскаты бомбежек. Что водонапорные башни и электростанции превратились в земляные воронки. Но этого и следовало ожидать. А еще, точно по плану, разразился экономический кризис: индекс «Эс-энд-пи» рухнул, рынок обрушился более чем на четыреста пунктов. Поэтому вскоре власти США вынуждены будут отозвать войска из Ликании. Им придется признать, что Призрачные земли потеряны для них навсегда и принадлежат ему.

Долгое время Балор не мог определиться со штаб-квартирой. Здание Капитолия? Слишком очевидно. Торговый центр или небоскреб? Слишком трудно оборонять. Они подумывали переместиться в поселение Раджнишпурам в восточном Орегоне, но оно располагалось слишком далеко от основных ресурсов. Еще рассматривали исправительную колонию в Сейлеме — приземистое желтое здание. Но Балор не хотел, чтобы его люди увидели в этом метафору своего нынешнего положения. Ему нужно было, чтобы они чувствовали себя счастливыми. А еще нужен был подходящий для разграбления город. И хорошая оборонительная позиция. Поэтому в конце концов выбор пал на Питток-Мэншн.

Питток-Мэншн — особняк, состоящий из ста двадцати трех комнат. Его в 1914 году построил в холмистой местности к западу от Портленда Генри Питток, издатель газеты «Орегониан». Сорок шесть акров, обнесенные кованой оградой. Овцы, козы и коровы (сейчас они свободно разбрелись по окрестностям). Стены из песчаника защитят от обстрела. С помощью каминов можно прогревать дом зимой, а благодаря высоким потолкам в нем прохладно летом. Надворные постройки хорошо подходят для хранения бензина и йодных таблеток. Эти таблетки повстанцы толкут в порошок и добавляют себе в еду и питье, чтобы защититься от радиации, от которой на коже уже появляются язвы.

Сейчас вместе с вооруженным конвоем Балор спускается с холма. Три черных джипа «экспедишн» с пуленепробиваемыми стеклами и усиленными бамперами и трейлер. На улице жарко, но Балор надел черный костюм, сшитый на заказ. Без галстука. Длинные, посеребренные сединой волосы аккуратно расчесаны и заправлены за уши. Их машину ведет, еле помещаясь между рулем и сиденьем, великан Моррис Магог. Задние сиденья разложены, на них стоят многочисленные упаковки с банками бобов и соусом сальса, пачками риса и пакетами конфет, зерновыми батончиками и чипсами, лежат свежие дыни. Все это раздадут тем, кто соберется сегодня на площади Пайонир-Кортхаус-сквер.

Балор знает, что болтают о его слепом глазе. Чего только люди не выдумают: мол, его ранило осколком шрапнели, укусила змея, отравили военные, в мозгу застряла прошедшая через роговицу пуля. А правда такова: в детстве у него начались проблемы со зрением. И постоянно мучили страшные головные боли. Мать отвела его к деревенскому врачу, и тот после осмотра сказал, что у ребенка опухоль. А оперировать в таких условиях невозможно. Тогда мама пошла в госпиталь к военным и стала умолять их о помощи. Они сказали «нет». Женщина отказалась уходить, тогда ее ударили прикладом по лицу и сбили с ног.

— Но ведь мой сын умрет!

— Ну и что с того?

И тогда мать начала молиться. Она истово молилась утром и вечером, перед завтраком, обедом и ужином. Складывала руки, иногда прижимала сына к груди и что-то неразборчиво шептала: какие-то отчаянные заклинания против кровотечений из носа, потом — против слепоты, которая поразила глаз мальчика. Однажды ночью Балор проснулся и увидел, что возле его кровати стоит кто-то белоснежный. Вместо лица — размытое пятно, вместо пальцев — изгибающиеся отростки. Существо протянуло руку и погрузило ее прямо в него, в его лицо. Мальчика пронзила жуткая боль. Незнакомец достал что-то у него из головы, что-то черное и извивающееся. Балор сначала принял явление за причудливый сон, за ночной кошмар, но на следующее утро к нему вернулось зрение. Левый глаз снова видел, хоть и не очень отчетливо, словно сквозь грязное стекло. Врач сказал, что опухоль исчезла.

— Не понимаю, — недоумевал он. — Наверное, я поставил неправильный диагноз.

— Опухоль исчезла по воле Господа, — ответила тогда мать.

Балор остался в живых по воле Господа. И сам стал орудием воли Господней. Этого он никогда никому не рассказывает. Скрывает. Он будто статуя святого, закопанная вверх ногами во дворе. Верят его люди в Бога или нет — неважно. Главное, пусть верят в него.

Джип спускается с холма, минует ворота и едет мимо длинных рядов одноэтажных домов. Дворы по пояс заросли травой. На асфальте греются змеи. В почтовом ящике пчелы устроили улей. Вот краснохвостый сарыч рвет на куски останки кота. Благодаря Балору мир вернулся в первобытное состояние.

Из-за домов на дорожку выскакивает олень. Балор кладет руку Магогу на запястье.

— Притормози-ка. Только без лишнего шума.

Он вытаскивает из кобуры пистолет, опускает стекло, облокачивается локтем о дверцу и прищуривает больной глаз. Олень, у которого только-только начали прорезаться рожки, смотрит прямо на него и дергает ухом. Раздается выстрел, зверь бросается прочь, но через десять футов падает. Копыта все еще дергаются, словно животное бежит во сне. Балор ждет, пока олень не перестает шевелиться.

— Брось на заднее сиденье. Поджарим на костре.

Великан открывает дверь и выходит из машины. Автомобиль раскачивается.

Балор убирает пистолет, закрывает окно и включает кондиционер. Внутри разливается приятное тепло, от всплеска адреналина кожу покалывает, а в голове легкая дымка. Наверное, это похоже на оргазм. Он не жаждет секса, как другие. Ни разу не спускался к той женщине, которую держат в подвале. Но хорошо, что она там, доставляет удовольствие остальным. Желания Балора иные: ему нужно не выпустить семя, а пустить кровь. Именно кровь удовлетворяет терзающую его жажду, желание владычествовать, заражать, распространяться.

Сегодня на встречу придут сотни его детей. А еще тысячи сейчас рассеяны по всему северному побережью Тихого океана. И каждый день все новые его приверженцы переходят границу. Они боятся, Балор знает это. Некоторые больны. Им плохо без электричества и водоснабжения. Ничего, он скажет им, что это лишь временные трудности. Посвятит в свои планы. Пожмет руку каждого, каждому заглянет в глаза. Пусть не волнуются, ибо это только начало.