Удача колес (Колеса удачи) - Робин Хобб

от себя. Нуждаясь в нем. Не просто желая его. Зависела от него так же, как он зависел от нее.

— Пожалуйста, — умоляла она кого-то, не зная, кого она просит и о чем просит.

— Ты добралась до него, — в голосе Деллина слышалось изумление. Она внезапно почувствовала, что его руководство проникло в паутину их чувств. Она почувствовала, как он ловко извлекает Козла, и всего на мгновение, когда он уходил, она почувствовала, как сеть, которую они с Вандиеном сплели и разделили, туго натянута и гудяще оживает между ними.

Потом был только мужчина в ее объятиях, его вес и тепло прижимались к ней. Она знала только то, что чувствовала к нему; что он чувствовал к ней, она должна была принять на веру, слепо веря, что его чувства соответствовали ее собственным. Это вдруг стало одинокой и опасной позицией. Осторожность велела ей быть настороже, предостерегала ее от того, чтобы слишком сильно заботиться о том, что он заботится о ней.

— Не отпускай сейчас, — предупредил ее Деллин. Он поставил Козла на ноги и, спотыкаясь, потащил его к фургону. — Ни Козел, ни я не смогли бы удержать его для тебя сейчас. Люби его или отпусти.

Она сидела в дорожной пыли, обнимая его. Она осторожно положила его руки ему на грудь, сжав обе его ладони в одной из своих. Пальцы его руки, сжимавшей меч, были опухшими и холодными. Рана, которую он получил от Келлича? Она откинула его рукав. Когда ее глаза проследили по жестокому клейму на его загорелом предплечье, она поморщилась.

— Что они с тобой сделали? — спросила она его.

— Вероятно, больше, чем он когда-либо сможет тебе рассказать, даже если он сам все это помнит, — ответил за него Деллин. Целитель джоре присел на корточки рядом с ними. — Возможно, было бы разумнее даже не спрашивать. — Он покачался на каблуках рядом с ними.

— С Готерисом все будет в порядке? — не забыла спросить Ки.

Деллин медленно кивнул в своей обычной манере.

— Он устал. Но он хорошо справился со своей первой попыткой. Я вижу, что моей главной задачей будет научить мальчика сдержанности и осторожности. Он не оставил себе ни одной линии жизни, на которую можно было бы положиться. Если бы Вандиен не вернулся, не вернулся бы и Готерис.

— Но Вандиен вернулся, и он поправится?

Деллин посмотрел на нее с жалостью.

— Ты знаешь, что это так, так почему ты спрашиваешь? Иногда доверяй своим чувствам, — после долгой паузы он добавил, — Возможно, ты обнаружишь, что он несколько изменился.

Ки вопросительно посмотрела на него, но Деллин отвел глаза в сторону, чтобы она не смогла их прочесть.

— Я мог бы отключить звук для него, — мягко предложил Деллин. — Скрыть от него самое худшее.

Ки услышала, что он предлагал. Это напугало ее. Что они с ним сделали, что Деллин сделал такое предложение? Она отогнала эту мысль и поняла, что он почувствовал, как она это делает.

— Я хочу его таким, какой он есть, — твердо сказала она. Произнесение этих слов вслух помогло ей понять, что они были правдой: — Я не всегда должна понимать его. Иногда нам просто нужно доверять друг другу.

Вандиен сделал чуть более глубокий вдох. Его рот дрогнул. Она прижала его ближе. Его глаза медленно открылись.

— Я думал… — Его голос был хриплым. — Я думал, что я дома.

— Так и есть, — сказала ему Ки.

Глава 20

— Лавран больше не является провинцией людей. Тебе кажется странным осознавать, что ты несешь ответственность за такое?

Прошло несколько ударов сердца, прежде чем Вандиен ответил.

— Нет. Потому что я не приму это как правду. Знаешь, все это случилось бы без нас. Келлич убил бы герцога, если бы нас случайно не оказалось рядом.

— Но мы оказались, — Ки наблюдала, как брурджанцы трусцой приближаются к ним, затем еще раз взглянула на Вандиена. Плохо уже то, что он так чертовски хорошо смотрелся в герцогских доспехах, верхом на герцогском коне. Должен ли он был знать об этом? Когда брурджанцы поравнялись с ними, он поднял руку в небрежном приветствии. Оба его рукава были закатаны, но они едва взглянули на шрам от ножа.

— Кеклокито, — дружески проворчал кто-то, проходя мимо, и Вандиен кивнул. Его белый конь прорвался сквозь их ряды, и проход расширился, позволив Ки, сидящей верхом на Сигмунде и ведущей за собой Сигурда, последовать за ним. Она продала фургон в Виллене, скорее из-за отвращения к нему, чем из-за денег. Нога Сигурда все равно нуждалась в отдыхе от растяжения.

Она подождала, пока топот брурджанских войск затихнет у нее за спиной, прежде чем спросить:

— Каково это — быть легендой брурджанцев?

Он издал неопределенный звук.

— Кстати, что это значит?

— Владыка, — сказал он совершенно серьезно.

— Ну конечно. Как ты думаешь, сколько еще до границы?

— Не имеет значения, помнишь? Ни груза, ни клиентов, ни сроков.

— Ни денег, — заметила она.

— Разве это было проблемой до сих пор? — с упреком спросил он.

— Нет. Но после того, как мы пересечем границу, у Кеклокито не будет своих брурджанских друзей, на которых он мог бы положиться. Слава Луне.

— Они не так уж плохи, — снова настаивал он, и Ки фыркнула, но промолчала.

— Я скучаю по нему, — внезапно сказал Вандиен в наступившей тишине.

Ки не нужно было спрашивать, о ком он.

— Деллин сказал, что между вами что-то было. Связь с учителем. Это то, что заставляло его продолжать искать тебя после того, как я посчитала тебя мертвым. И он всегда будет знать о тебе, благодаря этой связи…

— Так близко, как я когда-либо мог быть близок к сыну. И я никогда его больше не увижу.

— Нам не обязательно возвращаться на север, — предложила Ки.

— Нет, обязательно, — он откашлялся. — Мне пришлось оставить мальчика. Деллин объяснил мне это прошлой ночью. Пока я рядом, Козел никогда не смог бы установить с ним первичную связь. И ему нужна была эта связь, чтобы научить Козла не только целительству, но и тому, как защищать себя.

— Итак, для его же блага ты оставляешь его.

— Он понял.

— Так вот о чем были