Корнеслов - Дмитрий Вилорьевич Шелег
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Врешь, не убьешь!
* * *
В ответ была тишина…
24 серия
Эпизод 1. Ярость
2 июля 1862 года, Старая Ладога
Илья, уже немного запыхавшись, с расширившимися от азарта зрачками, поднял над головой тяжелый, с острыми краями камень и шагнул в сторону ямы.
– Эй, здоровяк, – тихий голос сзади, показавшийся ему раскатистым громом в полной тишине, остановил его.
Опустив своими мощными ручищами камень до уровня груди, Илья обернулся.
* * *
Его колени задрожали от страха – перед ним спокойно стоял Серый, руки которого были скрыты за спиной.
Со стороны парочка смотрелась так, как будто гигант на две головы выше дрожит перед меньшим как осиновый лист.
* * *
Камень выпал, и Илья опустился на колени:
– Пощади…
Серый медленно подошел к нему и, ухватив за сальные волосы, задернул безвольную голову назад.
Посмотрев в молящие глаза Ильи, он намеренно медленно перерезал ему горло, словно жертвенному ягненку.
* * *
Серый вытер с лица брызги крови, его глаза расширились, а вены на шее вздулись и запульсировали.
* * *
Тихомир выпрямился и осмотрелся в поисках орудия защиты: «Ничего!»
Молодая березка, закрепившаяся корнями на стенке ямы, тянулась тоненьким стебельком к верху, и Тихомир сделал шаг в ее сторону.
От корней деревца послышались два странных, не похожих друг на друга сухих шепелявых звука.
Тихомир нагнулся ближе и рассмотрел темно-серую полоску с контрастным зигзагообразным рисунком вдоль. Звуки повторились, полоска петлеобразно свернулась и молниеносно выбросилась в сторону Тихомира. Он в ужасе отпрянул: «Змея».
После неудачного выпада гадюка мгновенно оттянула голову назад и зашипела, готовясь к следующему броску.
* * *
Сверху ямы появилось покрытое кровью лицо Серого:
– Ну, здравствуй, Тихомир.
Тихомира охватила внезапная ярость. В ее порыве он молниеносно схватил гадюку и бросил в Серого.
* * *
Тот коротко вскрикнул и пропал из виду.
* * *
Почувствовав сильную нарастающую боль в шее, Серый не мог понять, что случилось. Он отнял руки, рефлекторно сжимающие горло, и увидел на них темно-красную с синеватым оттенком кровь. Ему стало не хватать воздуха, голова закружилась. Серый рухнул на землю как подкошенный.
* * *
В голове Тихомира застучало, он часто задышал, сам еще не понимая, что произошло.
Успокоившись, он обхватил березку и, осторожно опираясь ногами на рыхлые стены ямы, начал подниматься вверх.
* * *
Наверху неподвижно лежал Серый.
На его неестественно распухшей шее были отчетливо видны следы ядовитых зубов – две точки, вокруг которых расходилась черная паутина лопавшихся кровеносных сосудов.
* * *
Тихомир перевернул тело Серого – на пояснице за поясом косоворотки был револьвер. Взяв его в руки, он отвел барабан: «Пять патронов».
* * *
Тихомир с трудом доволок окровавленное тело Ильи до ямы и толкнул его на дно.
Отдышавшись, он сбросил туда же и бездыханное тело Серого с застывшей предсмертной гримасой на почерневшем лице.
* * *
Когда Тихомир засыпал яму землей, его лицо ничего не выражало, а движения были автоматическими.
Находясь на пределе своих физических возможностей и в состоянии стресса, он чувствовал неимоверную усталость.
* * *
Отряхнувшись, Тихомир осмотрелся по сторонам и увидел финку Серого. Он поднял ее и бросил поверх могилы.
* * *
На противоположном берегу появился всадник на вороном жеребце.
* * *
Адель пристально смотрела на Тихомира.
Тихомир с ненавистью смотрел на всадника.
Эпизод 2. Свободная пресса
3 июля 1862 года, Тула и Санкт-Петербург
Ранним утром, когда солнце только начало испускать свои первые лучи, Владимир Иванович Путилин калачиком, прямо в одежде спал на неудобной жесткой кушетке тульской конспиративной квартиры.
Накопившаяся за последние дни усталость переросла в мертвецкий сон и, кажется, не позволила ему услышать, как в дверном замке провернулся ключ и дверь бесшумно приоткрылась на хорошо смазанных петлях.
В дверной проем осторожно просунулась рука в черной кожаной перчатке и перехватила алюминиевую кружку с ложкой, служащую «будильником» от незваных гостей.
Путилин не двинулся и тогда, когда над ним навис едва различимый в тоненькой полоске света, пробивавшейся сквозь плотно задернутые шторы, силуэт.
* * *
Посмотрев на спящего, «силуэт» бесшумно отступил назад и опустился на стул, который предательски скрипнул.
* * *
– Что нового в мире, Анатолий Николаевич? – прозвучал голос Путилина.
Волкодав удивился:
– Как вы меня узнали, Владимир Иванович?
Путилин открыл глаза и улыбнулся:
– У каждого человека есть свой характерный запах.
* * *
Волкодав встал и раздвинул шторы:
– Чайку?
– Пожалуй, – сказал Путилин и, кряхтя, поднялся, доставая из-под подушки револьвер.
* * *
Чиркнув спичкой над примусом, Волкодав поставил на него небольшой медный чайник:
– Вы знаете, что нынче пишет «бульварная пресса»?
Путилин, зевая, отрицательно качнул головой.
Волкодав достал из внутреннего кармана сложенные вдвое желтые листы газеты.
* * *
Глаза Путилина округлились, и он громко процитировал передовицу «Народного листка»:
– Северное телеграфное агентство сообщает: «За последние дни по руслу Волхова были обнаружены тела девятерых мертвяков, которые связывает одно – все они были лишены жизни одинаковым способом – перерезанием шейного горла». Надеемся, что и у нас в Великом Новгороде действует серийный убивец наподобие лондонского Джека-потрошителя. Не отстает от Европы Россия-матушка!
После паузы Путилин спросил:
– Нашлись?
Волкодав радостно ответил:
– Нашлись! Будем надеяться, что не наши. Даже если принимать во внимание, что «свободной» прессой число убитых увеличено как минимум втрое, это наш след!
К началу XIX века русская журналистика вошла в общественный обиход и определила место публицистики в развитии общественной мысли. Установилась тесная связь литературы и журналистики. Закрепился приоритет журнала перед другими видами периодики – газетами и альманахами. Газеты носили официально-ведомственный характер, их было мало, и они не играли заметной роли в формировании общественного мнения. Но везде была жесточайшая цензура, которую осуществляли «управы благочиния».
Ситуация с цензурой изменилась после Крестьянской реформы 1861 года, когда новые веяния стали способствовать развитию рыночных отношений, росту городов и промышленности. Периодическая печать из атрибута состоятельных слоев общества превратилась во всеобщую прессу. Появился новый массовый читатель. Возросла роль газеты как более оперативного и доступного широкому кругу органа печати.
Наряду с этим активно развивалась контролируемая финансовым и промышленным капиталом частная журналистика, которая вскоре стала доминировать в количественном отношении. По оперативности и объему информации газеты далеко обогнали толстые журналы. Большинство изданий свою главную задачу видели
