Заговор генералов - Владимир Понизовский

— Я полагаю, что именно этим занимаетесь вы, господин посол.

— Да, своими средствами. Дипломатическими. А ваши средства — деньги, посол выразительно кивнул на нелепое одеяние гостя. — К слову, в моей резиденции вам выделен личный сейф, вот ключи от него. Но учтите: половина всех полученных вами средств ассигнована Соединенными Штатами, половина правительством его величества короля Георга. Эти деньги вы как бы от своего имени можете субсидировать правительству для закупок оружия, а также финансировать органы правительственной печати в поддержку наших планов.

Услышав все это, Моэм был поражен ответственностью задания. Подумал, что оно вряд ли окажется ему по силам.

Между тем посол продолжал вводить его в курс дела:

— Временное русское правительство во главе с Керенским слабеет с каждым днем. Оно остается у власти еще только потому, что у его противников не хватает решимости захватить эту власть в свои руки. Россия пока не созрела для демократической формы правления. Поэтому мы вынуждены делать ставку на сильного человека, не останавливаясь даже перед организацией военного переворота.

Моэм совершенно упал духом: в военных переворотах ему еще не приходилось участвовать. Как известно из истории, обычно такие перевороты происходят под аккомпанемент выстрелов. А там, где летят пули, льется и кровь… Он достаточно оставляет своей крови на батисте носовых платков.

— Зачем все это нужно? — с наивностью, объяснимой для писателя, но непростительной разведчику, полюбопытствовал он.

— Это — высокомерно поглядел на соотечественника сэр Бьюкенен, жизненно важно для Британской империи: Россия сковывает на Восточном фронте сто сорок дивизий неприятеля. Благодаря России мы, англичане, во-первых, можем держать на континенте армию, которая в шесть раз меньше по численности, чем русская. И во-вторых, можем действовать с развязанными руками в своих интересах в Африке, Палестине, Сирии и Месопотамии. Я не говорю уже о том, что участие России в войне ослабляет удары кайзеровских субмарин по нашему флоту — символу могущества Великобритании на всех морях.

Пристыдив незадачливого агента, посол перешел к существу: познакомил Моэма с положением в России и событиями последних недель.

— Стихийный путч, провалившийся в начале минувшего июля, оказался для нас весьма кстати. От имени всех союзников я как дуайен дипломатического корпуса вручил Временному правительству «Памятную записку», в коей потребовал следующего: восстановить смертную казнь по всей России — не только для солдат, но и для лиц, подлежащих военному и морскому законодательству; потребовать от частей, принимавших участие в путче, выдачи зачинщиков и агитаторов для предания их суду; разоружить весь пролетариат Петербурга; учредить военную цензуру с правом закрытия неугодных газет; организовать в русской столице и иных больших городах милицию из пожилых, излечившихся от ран и удостоенных наград нижних чинов, поставив их под командование офицеров, также получивших ранения на фронте; если революционные части столичного гарнизона откажутся выполнить эти условия, разоружить их, преобразовать в рабочие штрафные батальоны, выдворить из столицы и направить на самые опасные участки фронта.

Моэм подумал: «Вряд ли когда-либо прежде иностранцы-дипломаты предъявляли подобные ультиматумы правительству союзной державы. Да это же условия Ганнибала покоренному Риму!..»

— Русское правительство в целом приняло наши требования, — словно бы уловив ход его мыслей, продолжил сэр Бьюкенен. — Но сам лидер правительства Керенский, на коего мы первоначально делали ставку, выдохся. Ситуация требует более решительного человека. Мы его нашли. Это генерал Корнилов. Единственный, кто может навести порядок в русском доме. Однако, судя по сообщениям моих сотрудников, Корнилов настроил против себя солдатские массы. Поэтому в данный момент нас больше всего устроил бы альянс: Керенский плюс Корнилов. Генерал мог бы свободно действовать, прикрываясь фигурой социалистического премьер-министра. К сожалению, они друг друга терпеть не могут…

От всей этой раскладки у Моэма уже шла кругом голова.

— Есть и третий человек, — продолжал посол. — Он и силен, и с волнующим воображение прошлым, и с огромным влиянием — и на Керенского, и на Корнилова, и на толпу: Борис Савинков.

— О, знаменитый террорист!

— К сожалению, Борис Савинков весь, с потрохами, принадлежит Нулансу. А наши долгосрочные планы расходятся с интересами Франции. Но в данный момент постарайтесь использовать и его. С Борисом Савинковым, Керенским и всеми прочими, с кем захотите, вас сведет небезызвестная вам мисс Александра Короткова.

— Она уже в России? Какой сюрприз!.. Эмоциональность разведчика-писателя покоробила посла:

— Учтите одно обстоятельство: Борис Савинков щепетилен. Если бы вы осмелились предложить ему доллары или фунты в виде подкупа, он бы вас застрелил. Он берет деньги только на политические акции.

«Пожалуй, это одно из самых ценных предупреждений, — подумал Вильям. С самолюбивыми русскими всегда нужно держать ухо востро…»

Разговор с послом Великобритании состоялся два дня назад. Вчера Моэм уже вступил в контакт с Сашенькой. На сегодня у него была назначена встреча с Борисом Савинковым.

Но сейчас он уже опаздывал на эту встречу, ибо посол Северо-Американских Соединенных Штатов чересчур много времени затратил на преамбулу и лишь в данную минуту наконец перешел к сути дела:

— Не считая тех денег, которые вы привезли с собой, — учтите, что половина их американская, — Соединенные Штаты намерены израсходовать на цели пропаганды в России для удержания ее в войне еще пять с половиной миллионов долларов.

— Ого!..

— К сожалению, многие непосвященные за океаном тоже восклицают: «Ого!» — мистер Френсис придвинул листок. — Но давайте подсчитаем. Содержание одного полка нашей армии обходится казне Соединенных Штатов в десять миллионов долларов в год. — Он вывел цифру «10». — Россия в данный момент имеет против Германии на фронте шестьсот сорок полков. Так что же нам выгоднее: за эти пять миллионов долларов заставить воевать всю русскую армию или послать в Европу хотя бы один наш полк? — Под рукой Дэвида Френсиса выросла колонка цифр. Расчет оказался поразительным: один американский полк стоил вдвое дороже, чем вся русская армия. — Я не говорю уже о сохранении жизней моих соотечественников в войне. — Посол подчеркнул колонку, как бы собираясь подвести итог. — Не скупитесь. Не жалейте доллары и фунты на укрепление морального состояния русской армии и гражданского населения России. Поддерживайте нужных людей. Подкармливайте как можно больше газет и журналов, чтобы они готовы были разделить нашу точку зрения. Устраивайте солдатские клубы. Открывайте просветительные кафе. Преподносите подарки. Обещайте еще более щедрые дары в будущем. Словом, действуйте и действуйте!..

С этим напутствием он наконец и отпустил агента.

Моэм приказал извозчику гнать на Лиговку. Слава богу, послы кончили пичкать его нравоучениями и советами. Он уже сам жаждал действия. И не меньше — новой встречи с Сашенькой. Тогда разрыв был резким, бурным. Сашенька, обманув очередного своего супруга, сбежала на недельку с Вильямом из Лондона в Париж. Однако эта злосчастная неделя, проведенная под одной крышей, все и погубила. А вчера вдруг оказалось, что Сашенька снова пылко обрадована встречей. Подъезжая к дому князя Короткова, Моэм вдруг вспомнил, что у нее на спине, под левой лопаткой, очень милая родинка размером в полпенса.

— Мсье Савинков!

— Мсье Моэм!

— Очень приятно!

— Очень приятно!..

— Я полагаю, что переводчица вам не нужна, — кокетливо и одинаково взглянула на обоих хозяйка дома. — Вы побеседуйте, а я отдам распоряжение служанке, чтобы накрыла к чаю.

Борис Савинков произвел впечатление на Моэма. Именно таким и мог представить себе Вильям интеллигентного убийцу: фигура спортсмена, пальцы пианиста, глаза… глаза человека, грустящего о бренности земного существования… Профессиональная память писателя и разведчика запечатлевала и целое и детали: впалые щеки, обозначившие скулы, на левой белая полоска шрама; зачес поредевших волос; тонкие брови: левая неподвижна, а правая, наоборот, то вздрагивает, то поднимается вверх, морща и без того прорезанный глубокими складками лоб, и пульсирует жилка на веке, выдавая внутреннее напряжение. Усы над большим тонкогубым ртом. Крутой подбородок. Красивые ногти, отполированные и покрытые бесцветным лаком… Все пригодится. И писателю и разведчику. Сам Вильям, хотя уже много лет жил как бы двойной жизнью, не отделял одного Моэма от другого. И не стыдился своей военной профессии как какого-то тайного порока: у него были знаменитые предтечи, писатели-агенты. История разгласила их тайны. Но разве померк от этого блеск их славы?.. Для примера он мог бы назвать имена двух своих соотечественников — авторов «Женитьбы Фигаро» и «Робинзона Крузо». В эту минуту, составляя впечатление о Савинкове, он определял и дальнейший ход своих взаимоотношений с ним: играть в открытую или темнить?..