Роковая Роксана - Ната Лакомка

уронить всё до нас, - заметил граф, наблюдая за этой картиной. – Мне бы не хотелось получить зонтиком по голове. У меня свадьба, я желаю добраться до алтаря целым и невредимым. Думаю, вам надо отойти к мачте, Роксана. Рисковать вами я тоже не собираюсь.

- Не хотели рисковать, надо было ехать в церковь в карете, - заметила я, но благоразумно подошла к мачте. – Будем надеяться, что с моста будут падать зонтики, а не люди. И сам мост выдержит.

- Представляете, что тогда напишут в газетах? – граф проигнорировал моё ворчание, глаза у него так и сияли. – Вот что я называю сенсацией!

- Вы безнадёжны, - вздохнула я.

Какой-то незнакомый толстый мужчина в высокой шляпе и с зубочисткой в зубах перегнулся почти пополам, жадно вглядываясь в меня.

- Кто это?! – крикнул он, теряя зубочистку.

Я отвернулась и опустила фату, чувствуя себя куклой, выставленной на витрину в модной лавке.

- Это Роксана Розенталь - Роковая Роксана, - донеслось с моста, и говоривший даже не потрудился понизить голос. – Сегодня она выходит замуж…

- Какая жалость! – почти простонал толстяк, едва не падая в воду.

Лодка заплыла под мост, и теперь голоса раздавались громко и гулко, будто люди, стоявшие над нашими головами, говорили в жестяную банку.

- …выходит за королевского эмиссара! – захлёбывалась словами какая-то дама. - Да, чтобы поймать такую рыбку, можно было и трёх женихов уморить трех!

- Но они даже не были знакомы! С графом, я имею в виду…

- Откуда вы знаете, дорогая? Она такая молчунья…

Граф Бранчефорте ничего не сказал, но сжал мою руку. Я приняла это, как поддержку, хотя легче от такой поддержки не становилось.

Ладно, не стоит обращать внимание на болтовню. Тем более, я всегда знала, кто главный объект сплетен в Солимаре. Ничего нового, так что и обижаться нет смысла.

Но в горле всё равно пересохло.

Я вспомнила про бонбоньерку с леденцами и достала коробочку, чтобы успеть съесть конфету до церкви.

- Что это? – спросил граф, когда я открыла крышку.

- Мятные конфеты, - ответила я, показав ему леденец, который взяла двумя пальцами. – Горничная дала, для подкрепления сил.

- Дайте сюда, - граф наклонился быстрее, чем я сообразила, что он собирается делать, и выхватил у меня конфету губами.

Я невольно вздрогнула, когда его губы коснулись кончиков моих пальцев, и пожалела, что не надела перчаток. Кожа на месте прикосновения горела, будто её прижгли свечкой. Что там за губы у милорда графа? Раскалённые, что ли?

Граф не заметил моего смятения. Поморщившись, он погонял леденец во рту, потом с хрустом раскусил, проглотил и сказал:

- Сладковаты, как на мой вкус. Но всё хорошо, можете есть.

- Благодарю, что разрешили, - сухо сказала я, доставая другую конфету.

- Не обижайтесь, - произнёс Бранчефорте, - как говорится – доверяй, но проверяй.

- Ценю вашу самоотверженность, но ваши услуги не требовались, - я отправила леденец в рот, и нашла конфету в меру сладкой, освежающей и очень вкусной, что бы там ни выдумывал милорд граф. - Если бы горничная хотела отравить меня или вас, то отравила бы вчерашний чай.

- Логично, - согласился он. – Значит, мне опять не удалось произвести впечатление?

- Вы его уже произвели, - утешила я. – Ничто не затмит впечатления от вашего купального костюма в первый день приезда.

- А, всё-таки, я преуспел, - он казался очень довольным. – Милейший костюмчик, скажу вам по секрету. Совсем не чувствуется на теле. Если захотите, покажу вам его сегодня вечером…

- Не надо, я вам и так верю, - быстро ответила я и возблагодарила небеса, что фата была опущена, иначе я появилась бы перед публикой красная, как варёная креветка.

Когда лодка причалила, и положили мостки, пажи подхватили мою фату, и граф помог мне сойти на берег, заботливо поддерживая под локоток и подсказывая, куда ступать.

- Какая фата!.. – вскрикнул кто-то в толпе.

Мне показалось, это кричала Анна Симпсон, но все так шумели, что я ни в чём не была уверена.

К моему удивлению, на пристани нас ждали мама, отчим и Стелла – все наряженные, с цветами и поцелуями, а мама ещё и со слезами.

- Не обращай внимания, - шепнула она мне, всхлипывая через слово, - это от счастья. Говори, что хочешь, а я уверена, что граф в тебя безумно влюблён!

Я даже не сомневалась, что поразмыслив мама убедит себя, что всё идёт так, как хотелось бы ей, и не стала её разубеждать. Тем более, что на разговоры сейчас не было времени, да и свидетелей вокруг было слишком много. За толпой сбежавшихся поглазеть на нас горожан я увидела конный экипаж, которым управлял слуга графа. Теперь стало ясно, как мои родные узнали время и место нашего прибытия.

Мама расцеловала меня и надела мне на запястье старинные часики на голубой ленте.

- Чтобы хоть немного соблюсти обычаи, - сказала мама и отошла, уступая место Стелле.

Сестра держалась скованно, и веки у неё были припухшими от слёз, но мы расцеловались, и она пробормотала поздравления мне и графу.

Отчим держится несколько сухо, особенно с моим женихом. Обмениваясь с ним рукопожатиями, он сказал:

– Можно было не проворачивать всё таким мелодраматическим образом, а спокойно объяснить.

Граф Бранчефорте не счёл нужным отвечать, а я поспешила объясниться.

- Милорд заботился о моей безопасности, - сказала я отчиму негромко, чтобы не услышали остальные. – Ты же видишь, даже в родном доме мне может угрожать опасность.

- Прости, что привели Стеллу, - произнёс отчим, хмурясь и отводя глаза. – Мы решили, что так правильнее. На свадьбе не время для скандалов, а если бы сестра не пришла – это было бы подозрительно. Тем более, граф никаких инструкций на это не давал. Но тебе, наверное, неприятно…

- Вы всё правильно сделали, - успокоила я его. – Не волнуйся. Как бы там ни было, Стелла – моя сестра. Мы – семья. И всегда ею останемся. Так что не хмурься, а то подумают, что ты не рад моей свадьбе.

- Хорошо, не буду, - отчим с усилием улыбнулся (в этом мы с ним испытывали одинаковые трудности), поцеловал меня в лоб и взял за руку, отводя в сторону от графа.

К алтарю жениху и невесте нужно было появляться раздельно, причём,