Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это тёмное пятно моей биографии, – тихо произнёс Уэствуд.
– Не только вашей. Мы все верили ему.
– Поэтому пока я исключительно на своей стороне. Покуда меня не торопят, я буду искать правду. Ты же со мной, Марв?
– Вы знаете, инспектор, что с вами.
Уэствуд торжественно приподнял бокал и выпил. За всех – за себя, за Марва, за жену и за детей.
Дел было ещё много. Настолько много, что Глесон не знал, с чего начать – искать недоброжелателей Ковальски и Циммермана, убеждаться в правдивости их алиби или узнавать о других потенциальных владельцах «Кольт Уокер».
Он решил начать с самого простого – налить ещё один стакан бренди. За окном темнело, а утро, как известно, вечера мудренее.
В воскресенье у Пола Уэствуда Глесона был выходной. Он дал себе установку отвлечься от всего и как следует отдохнуть, но старания прошли даром. Он игнорировал большую часть рассказов Маргарет, и даже не мог мысленно поругать себя за это.
Почти весь день Уэствуд провёл возле телевизора. Новостные каналы не унимались, и один за другим рассказывали о деталях убийства Густава Забитцера и ходе расследования этого дела. Все корреспонденты в один голос заявляли, что полиции ничего выяснить не удалось и следует ждать дальнейших новостей.
Это недолго будет продолжаться. Рано или поздно вести о вовлечённости Ковальски и Циммермана выйдут в свет, и город перевернётся с ног на уши. Уэствуд постарается сделать всё, чтобы это не случилось, но времени для того, чтобы это сделать, было мало.
Утро понедельника не было спокойным. Едва переступив порог участка, Уэствуд буквально почувствовал ветер перемен. То ли врождённая полицейская чуйка дала о себе знать, то ли какое-то знамение свыше, но факт оставался фактом – инспектор ощутил инородное присутствие.
Он мог ожидать его где угодно, но не в своём кабинете. Вставив ключ в замочную скважину, Глесон обнаружил, что дверь уже открыта. Посетовав на свою же забывчивость, он раскрыл её, после чего обнаружил, что дело было вовсе не в провалах в памяти.
За его столом с непринуждённым видом сидела черноволосая девушка с каре и без зазрений совести листала документы инспектора. Внешне она была лишь чуть старше его дочери, Джоан, но вид был куда важнее. Брови незнакомки были весьма густыми, взгляд ярких зелёных глаз вполне можно было назвать дерзким, тонкие губы, накрашенные лёгкой розовой помадой, не были созданы для улыбки, а одета она была в строгий пиджак и, скорее всего, в не менее строгую юбку.
– Я не помешал вам? – осторожно спросил Уэствуд.
Он не знал, с чего устроить разнос, поэтому подошёл издалека. В любом случае, ему хватит и пары минут для того, чтобы выкинуть дерзкую девчушку из кабинета.
– Инспектор Глесон, полагаю? – радостно приподняла голову она и попыталась улыбнуться.
Определённо, девушка была красива, но улыбка была ей совсем не к лицу.
– Да, я инспектор Пол Уэствуд Глесон, а кто вы такая, чёрт бы вас побрал?
Похоже, гостью ничуть не смутила грубость Уэствуда. Не исключено, что она давно привыкла к такому отношению к себе.
Вежливо поднявшись со своего места, девушка приблизилась к инспектору и протянула тонкую руку:
– Простите, что не представилась, мистер Глесон. Я федеральный агент Хлоя Гёсснер.
Уэствуд всегда думал, что скорее тринадцатый участок уйдёт под землю, чем он пожмёт руку федералу, но он никак не мог ожидать, что им окажется девушка. Презрительно сжав ладонь гостьи, он обошёл её и сел за своё место.
Ранее это место, помимо инспектора, могла занимать только Ривальда Скуэйн, но Глесон позволял её это делать скрепя зубы – во многом, из-за неоценимой помощи, что она оказывала полиции. Хлоя Гёсснер же, пару месяцев окончившая школу федералов, такой привилегии не имела.
– Что привело вас сюда? – спросил инспектор. – Почему вы роетесь в моих документах без моего дозволения?
Он прошёлся взглядом по бумагам, проверяя, не пропало ли ничего.
Хлоя Гёсснер присела напротив Глесона и ответила:
– Потому что мне разрешил ваш комиссар, Харвиус Маннингер. Меня сюда прислали для расследования убийства Густава Забитцера и, пока это дело не перешло в Департамент, я буду помогать вам.
– А Маннигер не говорил, что я не сотрудничаю с федералами?
– Маннингер говорил, что вы не справляетесь.
Уэствуд поджал губы. Он мог бы прогнать девушку прямо сейчас, но Маннингер в любом случае вернул бы её обратно.
– У меня всё под контролем, фрау Гёсснер, – сказал инспектор и собрал все документы в стопку.
Хлоя взяла в руки фигурку оловянного солдатика, который стоял подле телефона, и покрутила его.
– Вы уже нашли виновных? – спросила она.
– Найду, если вы не будете вмешиваться.
Хлоя сузила хищные глаза. В них читалось, что она полностью контролирует ситуацию, и ни одна из реплик Уэствуда не смущает её.
– Хочу вас расстроить, но вы должны смириться с тем фактом, что пока я с вами. До тех пор, пока дело не перейдёт к Департаменту, а случится это очень и очень скоро.
– Думаю, вам там будут очень рады.
В таких случаях Уэствуд предпочитал уходить, громко хлопая дверью, но ситуация усугублялась тем, что покинуть пришлось бы свой кабинет.
– Вы нашли свидетельство виновности Роберта Ковальски, не так ли? – спросила Хлоя Гёсснер.
– Если я и нашёл что-то, то никак не доказательства виновности. Я дам вам знать, когда разберусь во всём.
Девушка упорно не хотела уходить, несмотря на всевозможные намёки Уэствуда. В определённый момент пришлось смириться с тем, что она покинет Глесона только по собственной воле.
– Вам мало факта совпадения образцов крови? – спросила Хлоя.
Глупо было полагать, что она не знала об этом.
– Сколько месяцев вы работаете федеральным агентом? Два? Три?
– Куда больше, чем вам кажется.
– Тогда должны знать, что кровь могли подбросить. Ни один убийца не стал бы выдавать себя подобным образом. Я работаю в полиции тридцать лет и знаю это куда лучше вас.
Хлоя Гёсснер вновь попыталась улыбнуться, вызвав тем самым отвращение у Уэствуда. Казалось бы, столь незначительная деталь, как отталкивающая улыбка, безнадёжно портила облик девушки.
– Тридцать лет, и вы до сих пор поддаётесь инстинктам? – спросила она. – Или же… Ковальски заплатил вам?
– Не смейте обвинять меня в коррупции.
Хлоя Гёсснер виновато приподняла руки:
– Простите, инспектор Глесон. Не хотела обидеть вас. В ваших глазах так и читается честность. Полагаю, наличие у Людвига Циммермана револьвера, из
