Будет ли революция в России? - Алексей Кунгуров

Брехня! Каким конкретно образом удалось повысить эффективность государственного автопарка более чем в пять раз — может быть, грузовики стали носиться по горным дорогам со скоростью 250 км/ч вместо обычных 50 км/ч? Или волшебным образом увеличилась их грузоподъемность с 10 до 50 т? Без всякого «Киберсина» могу сказать, что у любого государства всегда имеется резерв подвижного состава в виде автомобилей, принадлежащих армии. Именно с помощью армии кризис и был преодолен — в Чили было введено чрезвычайное положение, назначен комендант Сантьяго, правительство получило возможность реквизировать любую собственность для государственных нужд, к чему оно не стеснялось при необходимости прибегать.

Кстати, гремио — это не профсоюз владельцев грузовиков и не синдикат владельцев автотранспорта. Гремио — это вообще мелкий собственник — лавочник, владелец собственного грузовика, таксист или ремесленник. Забастовка гремио, действительно подстрекаемая янки, была направлена на то, чтобы, создав трудности в снабжении населения продовольствием (большинство мелких лавок были частными) вызвать недовольство правительством и принудить его уйти в отставку. И с чего Самарский взял, что ВСЕ грузоперевозки осуществлялись автотранспортом? В Чили существует сеть железных дорог протяженностью 7800 км. К тому же самый дешевый транспорт — морской, а Чили представляет собой узкую полосу земли вдоль побережья Тихого океана, а многие крупные города имеют порты.

Что касается «Киберсин», то система в 1971 г. еще не была готова, не функционировало его сердце — ситуационная комната. Поэтому Центр действий в чрезвычайных обстоятельствах (аналог МЧС) просто использовал систему телексной связи «Кибернет» и мощности вычислительного центра для централизованного учета и распределения продуктов питания и других ресурсов в течение 5 дней с 12 по 17 октября, пока продолжалась забастовка гремио. Фактически Центр взял на себя функции, аналогичные советскому Госплану. Так что выводы Самарского о якобы продемонстрированных фантастических возможностях кибернетики просто высосаны из пальца.

Но не надо думать, что эти замечательные проекты остались в прошлом. Напротив — это наше будущее! Не за горами время, когда в результате хищнического использования будут исчерпаны энергетические и сырьевые ресурсы Земли, и для продолжения жизни подобные системы окажутся просто необходимыми для того, чтобы разумно использовать оставшиеся запасы и оперативно, но слаженно, разработать новые источники. И коммунистам просто необходимо знать, какими методами можно эффективно бороться против капитализма. Ведь введение системы, подобной ОГАС или «Киберсин», это первый шаг, который необходимо сделать после социалистической революции.

Ага, и пусть умные компьютеры ломают голову над тем, как построить коммунизм!

Современные технические средства намного совершенней, чем во времена Глушкова и Бира, и осуществить проект сейчас намного проще. Кибернетика — это наука будущего, результаты которой в виде общегосударственных автоматизированных систем должны стать настоящим оружием пролетариата в борьбе против бур?куазии. Каждый коммунист обязан знать, чем можно заменить рыночную экономику!

О, господи, упаси нас от таких коммунистов, как Самарский! После революции самый важный вопрос обычно звучит так: «Как не подохнуть с голоду?» И пока марксисты, делая «первый шаг», будут налаживать компьютерную сеть, писать кибернетические программы да баловаться алгедонией, окажется, что социализм уже строить не для кого и некому.

Если говорить по существу, то вся теоретическая техногенная кибернетика — полнейшая фигня. Дело обстоит так же как с генетикой. Генетика изучает некие абстрактные законы наследственности, а селекция — способы изменения наследственности. Нетрудно угадать, от чего есть польза, а что не имеет практического значения. Фишка в том, что эти две дисциплины никак друг с другом не связаны. Просто незамысловатая игра слов приводит к тому, что достижения селекционеров объявляются успехами так называемой «генной инженерии», а самих селекционеров или микробиологов с цитологами чохом записывают в генетики. Приписывая генетике чужие достижения, удается обосновать необходимость существования и финансирования (это самое главное!) генетики, вся суть которой сводится к околонаучному словесному онанизму.[86] То же самое с кибернетикой — математики, физики, инженеры-электронщики, даже иногда социологи решают прикладные задачи, а кибернетики потом пережевывают их достижения, выдавая на гора высосанные из пальца теории управления.

Кстати, Глушков был не единственным в СССР изобретателем электронного экономического мозга. С этой же идеей носился чемпион мира по шахматам Михаил Ботвинник. РТР как-то показало фильм, в котором были пролиты тонны крокодиловых слез по поводу того, что проклятый коммунистический режим не дал раскрыться этому экономическому гению. Вроде как Ботвинник написал некую чудо-програм-му для управления экономикой еще в 70-х годах, но ему не давали мощных компьютеров, чтобы провести испытания. Правда, Ботвинник умер в 1995 г., когда на каждом углу за 500 баксов можно было купить компьютер такой мощности, какая в 70-х никому и не снилась, однако свою программку он так и не запустил. Но при этом писал Ельцину трогательные письма, в которых доказывал, что его программа способна рулить не только плановой, но и рыночной экономикой. Впрочем, у Ельцина был Чубайс, который и так все разрулил, как надо.

У всех интеллектуальных электронных систем есть недостаток, который делает невозможным использование их в системах управления наравне с человеческим мозгом, особенно в условиях кризиса. У машин нет образного мышления, воображения, фантазии, интуиции. И еще они не имеют механизма самосовершенствования, для них не существуют такие понятия как опыт, ответственность, чувство долга. Их удел — производить вычисления по тем параметрам, которые задает оператор. Неужели трудно понять, что этим их возможности ограничиваются? Компьютер не может сочинить музыку или писать стихи, хотя способен воспроизводить звуки и подбирать рифмы. В шахматы играть может, но даже в этом деле он не смог превзойти человека, хотя, по идее, эта игра сводится к чистому вычислению.

Управление общественными или экономическими процессами — творчество, то есть поиск качественно новых решений при осуществлении полезной деятельности. Какое значение творчество имеет в экономике, можно увидеть на таком примере. В 1942 г. стал очевиден застой в советском танкостроении. На восток танковые заводы эвакуировали, производственную базу более-менее наладили, а существенного роста выпуска продукции не наблюдается, несмотря на то, что курировал отрасль заместитель главы правительства Вячеслав Молотов. Тогда поднять производство танков поручили наркому внутренних дел Лаврентию Берии, и представьте себе, он добился резкого увеличения выпуска боевых машин. Только не надо думать, что он врывался с наганом в кабинет директора омского танкового завода и орал: «Если ты, гнида, не выполнишь план, я тебя в лагерную пыль сотру!». Наоборот, когда инженеры одного завода пожаловались, что генерал НКВД, курирующий их предприятие, позволяет себе разговаривать с ними без должного уважения, этот грубиян сам получил от наркома нагоняй за свою бестолковость. Проштрафившегося куратора больше на заводе не видели.

Во время Великой Отечественной войны Берия был членом важнейшего подразделения Государственного Комитета обороны — Оперативного бюро ГКО, принимал участие в выработке стратегических военных решений. Большой вклад в победу под Сталинградом внесли подчиненные ему дивизии НКВД, отличавшиеся удивительной стойкостью. Не нуждается в комментариях и убедительнейшее превосходство СССР в разведке и контрразведке над врагом, в чем есть прямая заслуга главы советских спецслужб. Тем не менее, главная награда Лаврентия Павловича за годы войны — «мирная». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 сентября 1943 г. «за особые заслуги в области усиления производства вооружения и боеприпасов в трудных условиях военного времени» ему присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Давайте поставим себя на место Берии и попытаемся найти решение вопроса. Кто хочет, может пользоваться компьютером и хрестоматией марксизма, если это ему поможет. Итак, есть два пути увеличения производства танков — экстенсивный и интенсивный. В первом случае нам понадобится больше рабочих, больше станков, больше заводов и больше руководителей, чтобы они производили больше продукции. В условиях войны строить новые заводы крайне затруднительно, да к тому же танки нужны прямо сейчас, времени ждать нет. Надо, разумеется, выжать по-максимуму из имеющихся мощностей: исключить простои, уменьшить брак, увеличить нормы выработки, но что это даст? Ну, пусть даже 10 % увеличения производительности. Предприятия и так работают в три смены без выходных. Следовательно, единственный выход — это качественное усовершенствование технологического процесса, что даст возможность производить больше продукции на имеющихся мощностях. Вот это и есть творческая задача, и советские танкостроители сумели ее решить.