Будет ли революция в России? - Алексей Кунгуров

Слова словами, но что в действительности мы можем предложить взамен рыночных отношений? Социалистические — ответят многие. Но чем по существу такие отношения будут отличаться от капиталистических, кроме названия? Ведь в СССР, несмотря на плановость нашей экономики, рынок продолжал существовать. Не смотря на планирование, не смотря на централизацию управления экономикой, ввести прямой продуктообмен не удалось.

Да, не удалось. Но никто и не пытался ликвидировать денежные отношения. В 1918 г. введение административного распределения товаров потребления и ресурсов для производства, привело не к коммунизму, а к голоду в городах, поскольку у крестьян исчез стимул к сбыту своей продукции. В итоге власть, оказавшись на краю пропасти, пошла на уступки, результатом чего стал НЭП. Конечно, всякого рода Гайдаров, призывающих к прямому продуктообмену, хватало, но этих демагогов старались к народному хозяйству не подпускать. Сначала их сливали в ГУЛАГ, а потом по соображениям гуманности — на кафедры марксизма-ленинизма, где они жирели и плодились, не принося стране никакой пользы. Нет, все-таки лучше бы они лес валили в Печорлаге.

Как оказалось, товарно-денежные отношения простым указом партии не отменить, экономика имеет свои законы, которые просто так не обойдешь, коммунизм действительно нужно строить, его нельзя ввести просто волевым решением. И это особо остро понимали революционные лидеры.

Для диалектического мировоззрения, каким обладали и Маркс, и Энгельс, и Ленин, проблема преодоления капитализма представлялась не только как проблема преодоления частной собственности на средства производства, но и как проблема преодоления разделения труда на умственный и физический. Если одни люди будут управлять, а другие им подчиняться, то даже в условиях социалистической собственности вряд ли удастся построить коммунизм. Наличие этого разделения в социалистическом государстве напрямую указывает на то, что капитализм далеко еще не преодолен по содержанию. В. И. Ленин в первые годы Советской республики понимал, что стране придется решать задачи, которые не успел решить капитализм — прежде всего масштабное индустриальное строительство. А если учесть, что 80 % Российской империи — безграмотные крестьяне, то предстоял довольно зыбкий путь, один неверный шаг которого мог вернуть страну обратно к рынку.

Кстати, именно Ленин и сделал этот самый шаг к рынку. Но Ленин — священная корова для всякого марксиста. Его НЭПом никто не попрекнет, даже несмотря на то, что НЭП, представляя собой почти сплошную череду кризисов, провалился через несколько лет после старта.

Поэтому единственное, что он смог предложить в сфере управления — каждому человеку быть достаточно развитым, чтоб суметь управлять. Это, конечно, не отменяло бюрократического метода в управлении, но в этом случае каждый бы, по крайней мере, имел возможность контролировать и легко заменять управленца. Нельзя пока уничтожить бюрократию — пусть каждый становится на какое-то время бюрократом! Так мыслил себе диктатуру пролетариата Ленин. Однако это был очень длинный путь, который впоследствии так и не удалось завершить.

Полнейшая демагогия. Ленин за уши притянут. Никакой теории управления он нам в наследство не оставил, не считая всякого рода образных изречений, как например, о кухарке, которая должна уметь управлять государством, или о том, что если каждый бюрократ, тогда никто не бюрократ. Все это словесная эквилибристика. Ведь можно с тем же успехом утверждать, что если каждый бюрократ, то тогда это тотальная бюрократия!

В первые десятилетия советской власти с проблемой управлением производства вполне справлялся бюрократический аппарат. Тогда наша промышленность только начинала развиваться, поэтому весь процесс производства можно было обозреть единым взором.

Сразу виден профессиональный интеллигент, не занимавшийся реальным делом. Практика управления имеет свои законы. Одним взором процесс производства невозможно обозреть даже в рамках отдельного завода, поэтому там существует четкая управленческая иерархия — директор — его заместители — главный инженер — начальники отделов — начальники цехов — начальники участков — мастера — рабочие. Помимо этого есть еще целый штат работников, не участвующих напрямую в производстве — бухгалтеров, сметчиков, учетчиков, кассиров, кадровиков, контролеров, охранников и т. д. Какого бы гения мы не назначили директором завода, в одиночку обозревать мудрым оком производственный процесс он не сможет.

Но к началу 50-х годов производство выросло настолько, что эффективно управлять командно-административными средствами становилось невозможно.

К началу 50-х годов разрушенный войной промышленный потенциал страны еще не был окончательно восстановлен. Так что говорить о значительном росте производства по сравнению хотя бы с концом 30-х годов — большая глупость. Где цифры? Однако истинный марксист Самарский, как мы видим, легко может анализировать уровень производства, вообще не прибегая к числительным.

Для этого пришлось бы вовлекать в управление больше людей, чем проживало в стране.

Я вначале не понял: то ли это остроумная математическая шутка автора, то ли бред. Но оказалось, именно это утверждал Глушков, и даже назвал точное время -1982 г.

Поэтому перед экономистами возникла проблема — что же делать дальше? На этот вопрос тогда не был найден ответ. Наиболее компетентный в этом вопросе автор — И. В. Сталин в своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР» пишет, что без уничтожения товарного характера хозяйства ни о каком движении к коммунизму не может быть и речи. Для решения этой проблемы Сталин предложил непосредственно переходить на продуктообмен между городом и деревней, как бы трудно это не казалось. Но даже его ближайшие соратники не до конца понимали глубины вопроса и побоялись это делать.

Подозреваю, что брошюра «Экономические проблемы социализма в СССР» пользуется определенной популярностью у современных марксистов только благодаря своему небольшому объему. И всякий считает своим долгом поучить, как ее надлежит понимать. Но вообще-то, данное сочинение — не фундаментальный труд, не концепция экономической стратегии, а всего лишь полемические заметки. Рассуждения Сталина носят гипотетический характер и не являются директивой.

При вдумчивом чтении может возникнуть и иное впечатление: Сталин с помощью марксистского инструментария указывает на невозможность построения коммунизма путем ликвидации товарно-денежных отношений, подкрепляя свои выводы примерами из экономических реалий того периода. Некоторые публицисты даже считают, что данная сталинская брошюра ставит на марксистском экономизме жирный крест. Смысл в подобном утверждении есть.

Как известно, процесс производства сам дает ключи к решению поставленных им же задач. Проблема управления экономикой не оказалась исключением. Уже в начале 50-х годов появились первые электронно-вычислительные машины.

Вообще-то они появились значительно раньше, и с успехом применялись уже во время Второй мировой войны. В СССР первая ЭВМ заработала в 1951 г. Советский Союз стал третьей страной после США и Великобритании, обладающей цифровой вычислительной машиной.

Кибернетика, наука о которой ранее слышали лишь профессионалы, вдруг обрела широкую известность.

Да неужели? Судя по всему, даже сегодня марксисты плохо представляют, что стоит за словом «кибернетика». Если я не прав, то жажду узнать, наконец, какие практические достижения имеются у «ученых»-кибернетиков, хотелось бы услышать имена этих великих ученых мужей. Они пока преуспели только в наукообразной демагогии. Например, алгоритм, как практический способ решения вычислительных задач, давно известен математикам. Какая им нужда в теории алгоритмов, являющейся составляющей теоретического ядра кибернетической науки? Общая кибернетика рассматривает кибернетические системы абстрактно, безотносительно к их реальной физической природе, рассуждая об общности информационных процессов в компьютере на столе и кактусе на подоконнике.

Я еще понимаю, если бы речь шла о технической кибернетике, но это прикладная дисциплина, изучающая технические системы сбора, хранения, обработки и передачи информации, к общей кибернетике имеет весьма отдаленное отношение, как и к вопросам управления экономическими системами.