Ангел Экстерминатус - Грэм Макнилл

— Должны ли мы вмешаться и прекратить это? — спросил Камнерожденный.

— Ты хочешь попасть в самую гущу этого?

— Ни в коем случае, если у меня есть стены, за которыми можно постоять.

— Тогда мы предоставим их самим себе. — сказал Форрикс, — Глупцы.

Резня довольно скоро затихла, тысячи жизней прервались в припадке безумного убийства.

Форрикс никогда не видел ничего подобного. Когда над площадью воцарилась тишина, на ногах остался только Юлий Кесорон, его пурпурно-золотая броня стала полностью багровой от крови, утратив заодно украшения из лохмотьев кожи.

Меч выпал из его рук, и он упал на колени, горестный вопль, чего-то темного и первобытного вырвался из его глотки. Воин схватился руками за голову и рухнул вперед, словно унижаясь перед каким-то невидимым повелителем.

— Я не знаю, почему Кессорон устроил всё это, но, чёрт возьми, собираюсь это выяснить. — сказал Форрикс, спускаясь во внутренний двор и вызывая своих терминаторов. Вместе с ещё пятью громадными воинами он отправился к воротам из «Рино». По кивку, обе машины убрали свои опорные крепления и завели двигатели с гулким металлическим кашлем.

— Я буду железом внутри. — сказал Камнерожденный, как только «Рино» разъехались, открывая путь.

— А я буду железом снаружи. — ответил Форрикс, выводя своих воинов за пределы крепости.

Ворота закрылись за ними, и Форрикс двинулся к содрогающемуся в рыданиях телу Кессорона.

Площадь напоминала скотобойню, склеп расчлененных тел, вспоротых животов и потерянных жизней. Железные Воины не проявляли к покойным никакого почтения, давя останки ногами без всяких сожалений. С каждым пройденным шагом Форрикс чувствовал враждебность и усилившийся изучающий взгляд невидимых глаз, наблюдавших за ними с момента высадки, как будто теперь до них стало проще добраться. Он остановился перед Кессороном, который поднял голову при их приближении.

Лицо воина представляло собой жуткую маску из кровоточащих шрамов, обгорелого мяса и кошмарной хирургии. Прежний его облик, был полностью переиначен в кожаную маску нанесенных самому себе увечий. Кессорон ухмыльнулся, обнажая гнилые зубы, перекрученные клыки и ящероподобный язык.

— Мы обратили на себя их внимание. — прохрипел он ртом, забитым мутировавшей плотью.

— О чем ты говоришь?

— Мертвецы, — прохрипел Кессорон, — Мы раззадорили их, и они идут. Теперь Ангел Экстерминатус может восстать из пепла небытия.

— Ты убил собственных людей. — сказал Форрикс.

— Они не были моими. — сказал Кессорон, — Никогда не были.

— Не твоими? Тогда чьими же они были?

Казалось, что Кессорон задумался над вопросом, склонив голову набок, как будто слушая ответ. Затем он улыбнулся, и лицо его разорвалось, кожа собралась складками и стала сползать с его черепа.

— Они принадлежат Слаанешу! — завопил Кессорон, в приступе разоблачительного экстаза. Форрикс отшатнулся от имени, чувствуя, как оно пронзило его, словно, проклятье.

Потом со всех сторон центральной площади донесся звон крошащегося стекла.

Вездесущий вой, доносимый погребальным ветром, возрос до израненного визга, когда из земли вырвались клубы цветного дыма. Форрикс и его терминаторы немедленно образовали оборонительный круг, автоподатчики зарядили комбиболтеры.

— Удерживать позицию! — приказал Форрикс, — Камнерожденный!

Сквозь завитки корчащегося тумана Форрикс увидел, как уцелевшие кристаллические статуи сбрасывают своё оцепенение. Они двигались рывками, как пробуждающиеся от векового сна, и камни душ в их луковицеобразных головах мерцали, распространяя яркий свет по стеклянным телам, которые внезапно перестали казаться такими уж хрупкими. Воины Кессорона разрушили множество статуй, но еще сотни стояли вокруг площади, не говоря уже о тысячах находящихся между их позицией и внешними стенами цитадели.

Форрикс почувствовал холод в сердце, видя, как пробуждаются титанические статуи по краям портала. Свет разливался по их гигантским конечностям от камней, разбросанных по их телам, и широкие крылообразные шипы на их плечах полыхали сверкающей энергией. Сверкающая пена света стекла с их кулаков, и хруст их сгибающихся суставов прозвучал оглушительно, как треск ледника.

— Обратно в крепость, — приказал он, — Немедленно!

Неуклюжие терминаторы слаженно двинулись, но прежде чем они сделали полдюжины шагов, путь им преградили. Не стеклянные фигуры, спрыгивающие со своих постаментов, но армия призрачных воинов, витавших в тумане изумрудного цвета. Тысячи и тысячи их мерцающих тел заполняли площадь, одетые в облегающие доспехи и вооруженные длинными лезвиями. Белые глаза светились сквозь полупрозрачные хрупкие шлемы, и Форрикс почувствовал на себе их сконцентрированную ненависть.

И хотя это шло в разрез со всеми его убеждениями, он точно понял природу этой армии призраков.

Это были мертвецы эльдар с Идрис.

Глава 22

ГОРИЗОНТЫ ВООБРАЖЕНИЯ

ВОЙНА ПРИЗРАКОВ

ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ

Чтобы ни ожидал Пертурабо найти в сердце Гробницы Погибели Иши, это было не оно. Он ожидал увидеть множество могил, мрачных склепов или любые другие видимые знаки памяти о мёртвых. Он ожидал увидеть величественные скульптуры, монолитные обелиски, великие записи мертвых и их наследие. Теперь он понял, что такое было присуще тщеславным людям, эльдары же чтили своих мертвых совсем иначе.

Последний проход вывел их на аллею шириной около тридцати метров, проходящей над громадным куполообразным пространством, наполненным тем же мерцающим зеленым светом, что и строения в городе. Основной источник света теперь был выяснен, огромный гейзер сверкающего изумрудного цвета, изливавшего сияющую колонну света из глубинной шахты в центре пещеры.

Высоко над ними, вместо обратной стороны купола, который они видели снаружи, была абсолютная пустота, которая была одновременно статичной и колыхающейся. Полыхающий столп света врезался в глубины этой пустоты, полностью ею поглощаемый.

— Это словно заглянуть в сердце Черной дыры, — выговорил Кроагер, потрясенный видом. Пертурабо кивнул, его разум видел знакомые очертания в темных глубинах тьмы: далекие горизонты, отдаленные земли и галактики за гранью воображения.

— Я думаю, что это она и есть, — сказал он, отводя взгляд от горизонтов воображения во тьме. — Я думаю, что эта штука удерживает планету, и не дает ядру Ока затянуть её.

— Тогда давайте постараемся не наделать здесь глупостей, — сказал Фальк. — У нас еще есть война, которую надо выиграть, после того как мы закончим здесь свои дела.

Пол зала под ними был словно перламутровое дно моря — лес стройных башен, сегментированных, выпуклых и конусообразных как сталагмиты. Каждый был усеян яркими камешками, перемигивающимися в потоке света, как солевые отложения на скалах в полосе прилива. Извилистые дорожки змеились между башнями, меньшая из которых была, по крайней мере, несколько сотен метров высотой. И хотя казалось, что они были разбросаны хаотично, Пертурабо сразу заметил систему в расположении проходов и дорог.

— Они все сходятся к отверстию, откуда изливается свет, — сказал Фулгрим

— Ты заметил это?

Фулгрим наградил его испепеляющим взглядом, — Совершенные модели, возвратная геометрия и, естественно, ряды Фибоначчи? Прошу.

Пертурабо улыбнулся, — Я забыл, что ты, должно быть, читал Либер Абачи.

— Читал? Я переработал их.

Пертурабо обвел рукой панораму интерьера хранилища, — Так ты это ожидал увидеть? Фулгрим подошел к краю аллеи, его белый плащ развивался за спиной, как грива волос, которые были убраны назад под искусно сделанный серебряный обруч. Пертурабо узнал руку мастера, чьей работы была также пряжка для плаща, подаренная ему Фулгримом на Гидра Кордатус. Он взглянул на камень, вставленный в блестящий череп, тьма внутри него теперь полностью сменилась золотом.

Окруженный Железным кругом, с триархами по обеим сторонам Пертурабо повел их к окраине хранилища, откуда вниз, к поверхности, уводил узкий скат, похожий на свернувшуюся змею, улегшуюся по краям аллеи. Беросс замыкал шествие, и когда Пертурабо спустился на дно хранилища, он посмотрел на тащившихся над ним воинов. Они вошли в гробницу примерно с тысячью легионеров и почти таким же числом смертных, но теперь ряды последователей Фулгрима изрядно поредели.

Поглотил ли их незаметно лабиринт или они стали жертвами приступов жестокости или плотских желаний по дороге. Пертурабо их судьба не заботила. В любом случае, мертвыми они его устраивали больше.

Поверхность дна хранилища была теплой, как земля в джунглях, сырая, скрытая завитками мерцающего тумана, распространявшегося от башен, словно дыхание. С этой позиции громадные размеры башен стали очевидны — возвышающиеся скульптуры без единого следа строителей или создателей. Абсолютно темные тени танцевали на полу и скользили по стенам башен, свет каскадом изливался из центра хранилища, растекаясь между ними подобно воде.