Секрет виллы «Серена» - Доменика де Роза

– Она знает, что ты вломился в мой дом и шпионишь за мной?

– Шпионю? – Майкл разгневан. – Я за тобой не шпионил. Я за тобой присматривал, просто проверял, все ли с тобой в порядке, моя дорогая.

Эмили виновато вспоминает все вечера, что провела, пялясь на имя Майкла в соцсетях или забивая в гугл его имя, пытаясь найти свежее фото; вспоминает, как хотела быть частью его жизни. Думает, как аккуратно хранила газетную вырезку, что прислала Петра, как жадно хваталась за крошки новостей, что оставил Чед. Чем она лучше Майкла? Но потом она думает, что, по крайней мере, не проникала в его дом и не пыталась до смерти напугать его и его семью. Должны же быть какие-то границы, в конце концов.

– Я хотел увидеть тебя, – говорит Майкл мечтательным голосом. – Я постоянно вспоминал те дни, когда все начиналось. Мы были счастливы, правда? Гуляли по Лондону за ручку, слушали ужасную музыку и думали, что навсегда останемся молодыми.

Эмили вспоминает и впервые понимает, что прошлое ее покинуло. Она никак не может вспомнить хоть что-то о своей молодости или о любви к Майклу. Все, о чем она сейчас может думать, – это настоящее: она и Чарли заперты в кухне с новым, безумным Майклом, Рафаэль в тысячах километров отсюда, и нет ни души в радиусе крика.

– Я должен был жениться на тебе, – продолжает Майкл. – Моя мама всегда говорила, что должен, но я не был готов. Я хотел быть свободным. – Он горько смеется. – Свободным! Я и секунды не был свободным с Марой. Мама была права насчет нее. Она никогда не любила меня. Даже Джессику никогда не любила. Постоянно забывала о приемах врачей, о лекарствах. Без меня Джессика уже сотни раз бы умерла. А теперь она хочет опеку, господи!

Мысленно желая Маре победы в битве за опеку, Эмили подбирается ближе к задней двери. Слава богу, они никогда ее не запирают. Она тянется к ней и хватается за ручку. Заперто.

– Я запер ее, – сообщает Майкл. – Ты никогда не запираешь двери, это опасно. Мы это изменим, когда я перееду сюда. С собакой я тоже разобрался. От нее одни неприятности, правда?

– Что ты с ним сделал? – Эмили вспоминает, как Тотти лаял из оливковой рощи. Должно быть, это Майкл до него добрался. Бедный Тотти, ее глупая, милая, бесполезная сторожевая собака. Что с ним случилось?

Майкл смеется.

– Не твое дело. Я не люблю собак. Мне никогда не нравился дурацкий мамин «гав-нюк в шотландке», если помнишь. Так, нам пора. Открытие через час, а до Болоньи долго ехать.

Эмили пытается оставаться спокойной. Конечно, кто-то придет и спасет ее. Но кто? Пэрис у Антонеллы, Сиена у Франчески, Романо, ее ближайший сосед, глух как пень и, скорее всего, спит под звуки «Фашист-ТВ».

– Майкл, – произносит она. – Я не пойду с тобой.

– Конечно пойдешь, – возражает Майкл. – Тебе нужен мужчина, который позаботится обо всем.

– Майкл, – Эмили старается говорить твердо и властно – как когда-то звучал голос Джины. – Пожалуйста, сейчас же покинь мой дом.

Вместо ответа Майкл внезапно хватает ее. Эмили кричит и пытается проскочить мимо него, наполовину таща, наполовину неся Чарли. Майкл преграждает ей путь рукой, все еще улыбаясь, смотря на нее широко распахнутыми, невинными голубыми глазами.

– Майкл! Черт возьми! Дай пройти!

Мило улыбаясь, Майкл поднимает руку. Она ныряет в холл. Входная дверь всего в паре метров впереди. Она вслепую бежит к ней и падает головой вперед, споткнувшись о маленький столик, на котором когда-то стояла китайская чаша и лежала коробка спичек. Чарли кричит, когда она приземляется на него. Эмили кое-как встает на ноги и тянется к сыну. Но Майкл успевает раньше.

– Я возьму Чарли, – твердо говорит он. – Мы старые друзья, правда, Чарли? Я заходил посмотреть на него по ночам. Он ни разу никому не сказал. Он был хорошим мальчиком. Он хранил нашу тайну. Чарли хочет, чтобы я жил с вами, правда, Чарли? Ему нужен отец. Пойдем, малыш Чарли, посажу тебя в машину.

– Мамочка! – вопит Чарли. – Помоги мне!

Майкл шагает к дверям, держа Чарли за шею. Эмили кричит и летит на него. Только потом она осознает, что держит в руке нож, который, видимо, взяла в кухне. Что она собиралась с ним делать? Убить Майкла? Она знает, что сделала бы это, чтобы спасти своего малыша. Но как только Эмили, которой движет материнская ярость, бросается на своего бывшего парня, распахивается входная дверь, и влетают сначала Тотти, за которым волочится оборванная веревка, а затем Рафаэль, и оба кидаются на ничего не подозревающего нейролога.

Майкл падает на пол и отпускает Чарли, который бежит к Эмили и цепляется за нее, как мартышка, – руками, ногами и всем, чем только может. Тотти, несмотря на свой добродушный характер, яростно рычит, сражаясь с ногой Майкла. Майкл отпихивает его и с трудом поднимается на ноги, но кулак Рафаэля тут же отправляет его в нокаут.

Тяжело дыша, Рафаэль подходит к Эмили.

– Вы в порядке, миссис Робертсон?

Вместо ответа Эмили бросается к нему в объятия. Это довольно непросто, учитывая, что она все еще держит Чарли. Рафаэль без труда крепко обнимает их обоих.

– Все в порядке, – говорит он. – Теперь все хорошо.

– Он умер? – с надеждой спрашивает Чарли.

– Нет, – отвечает Рафаэль. – Просто вырубился. Кто это?

– Мой бывший парень, – сообщает Эмили с нервным смешком.

– Dio mio[138], — произносит Рафаэль. – Я прервал встречу выпускников?

– Так и есть, – отвечает Эмили. – Мы как раз мило болтали о старых добрых временах.

– Можешь теперь бросить нож, – говорит Рафаэль.

Всего через пару часов Эмили, Чарли и Рафаэль сидят в красном ресторане и празднуют день рождения Зио Вирджилио. Чарли не хочет отходить от Эмили ни на шаг, и даже Тотти с ними, мирно лежит под столом. А Майкла увез полицейский Тино.

– Ты хочешь подать в суд? – спрашивает Рафаэль.

– Я не знаю, – говорит Эмили. С одной стороны, она не против, чтобы Майкла арестовали и закрыли, предпочтительно где-нибудь очень далеко от нее, но с другой – не хочет публичности и судебной суеты, не хочет рассказывать весь этот кошмар: про ужасающее появление в ее кухне Майкла, одетого в смокинг; про осознание, что он шпионил за ними месяцами; про кошмарный момент, когда Чарли угрожала опасность.

– Я могу попросить Тино немного его напугать, – предлагает Рафаэль.

– Я хочу, чтобы он уехал из Италии. Я никогда не хочу видеть его снова. Тино