Карл VII. Жизнь и политика - Филипп Контамин

других частях королевства подданные так долго платили высокие налоги, что постепенно к этому привыкли. Королевские чиновники намеревались распространить эти налоги и на гасконцев, под предлогом того, что именно они должны платить за свою защиту и безопасность. Они должны были содержать войска, размещенные на постой в их домах, которые тратили бы свое жалование на месте, что наполняло бы кошельки торговцев и ремесленников. Также следует принять во внимание и тесные экономические связи (поставки вина), связывавшие Гиень с Англией, что было одной из причин оккупации только что отвоеванной территории. По словам нашего автора, гасконцы направили к королю посолов с жалобами, заверив его в своей верности и объяснив, что они вполне способны защищать себя сами, тем более что англичане были далеко. Но король отказался их выслушать, и только тогда они установили контакт с Лондоном, который и прислал Толбота[499].

Подготовка к восстанию происходила в абсолютной тайне, поэтому Оливье де Коэтиви, сенешаль Гиени Карла VII, был арестован ночью в своей постели. Затем Коэтиви перевезли в Англию, и только в конце 1454 года, Джон Толбот, сын и наследник ветерана Столетней войны, освободил его в обмен за выкуп в размере 6.000 ноблей (12.000 экю), который был полностью выплачен только в 1458 году.

События в Гиени стали неожиданностью и для Карла VII, который, переключив свое внимание на Савойю и Италию, теперь находился в Форе. Уже 25 октября Дофин, с которым разногласия и не думали утихать, сделал отцу предложение о своей службе, от которого король категорически отказался. Возможно, это была упущенная возможность положить конец конфликту, который должен был продолжаться до конца царствования.

У короля была целая зима, чтобы продумать свои ответные действия. В письме из Тура во Флоренцию от 27 марта 1453 года Аччаюоли сообщал, что военные приготовления занимают все его время, так что добиться аудиенции удается с трудом[500]. Из Турени, через Лузиньян и Сен-Жан-д'Анжели, Карл VII в конце июня 1453 года добрался Тайбура, а затем, в начале июля, и до Ла Рошфуко. Средства для повторного завоевания Гиени имелись в достатке, но о том, чтобы король возглавил свою армию, не могло быть и речи, поскольку это было не в его вкусе. Военный Совет с его одобрения предложил создать две "группировки", одна из которых будет действовать к югу от Гаронны, а другая — к северу от Дордони. Первая, и самая многочисленная "группировка", командование которой было поручено королевскому генерал-лейтенанту, графу Клермонскому, включала отряды под началом графа де Фуа, сеньоров д'Альбре и д'Орваль и Потона де Сентрая, и должна была продвигаться через Медок, чтобы выйти к Бордо. Вторая "группировка", несколько менее многочисленная, объединяла ордонансовые роты, вольных стрелков и феодальные контингенты выставленные графами дю Мэн, де Невер и д'Этамп. Этими войсками командовали Великий камергер Франции Жак де Шабанн, два маршала Франции — Андре де Лаваль, сеньор де Лоэак, и Филипп де Кюлан, сеньор де Жалонь, адмирал Франции Жан де Бюэй и лейтенант Великого магистра артиллерии Гаспар Бюро, который замещал своего старшего брата Жана, казначея Франции. С этой "группировкой" двигался обоз, большая и малая артиллерия, а также отряд легкой кавалерии их 800 человек.

После нескольких мелких операций, призванных произвести впечатление на противника (в том числе безжалостное повешение гасконцев, считавшихся предателями французской короны), Жан Бюро убедил командиров второй "группировки" взять в осаду город и замок Кастильон в Перигоре, располагавшийся на правом берегу Дордони, в пятидесяти километрах от Бордо. Важно было непременно взять этот первый замок.

Осада была начата 14 июля 1453 года. Сразу же у Жана Бюро возникла идея создать в двух километрах от города огромный военный лагерь (парк) в форме четырехугольника, который, согласно найденным в XIX веке остаткам, мог занимать площадь 600×200 метров², то есть двенадцать гектаров. Лагерь был защищен земляной насыпью, рвом, частоколом и имел несколько укрепленных ворот. Это была относительно новая тактика, заменившая постройку бастид, которые, как показала осада Орлеана в 1429 году, были слишком слабы, потому что их было слишком много, и их можно было захватить одну за другой. В этом же лагере были собраны обоз, лошади и артиллерия, в особенности серпентины и кулеврины выставленные на вал. Затем началась непосредственная подготовка к осаде.

Видя эти приготовления, англо-гасконский гарнизон Кастильона призвал на помощь Толбота, который быстро приняв решение, во главе своей армии, пройдя через Либурн добрался до окрестностей Кастильона. Битва состоялась ранним утром 17 июля.

Историкам повезло, что в их распоряжении находятся три документа того времени, которые рассказывают о битве или, по крайней мере, о ней напоминают. Первым документом, является написанное 19 июля неизвестным лицом письмом, в котором сообщается о том, что автору рассказал свидетель  только что произошедшей битвы, и, что он узнал из другого письма, написанного Ги де Ла Рошем, сенешалем Ангулема. Утром 17 июля многие французские воины находились за пределами своего лагеря. В какой-то момент Жак де Шабанн и Жоашен де Руо, возглавлявшие 200 копий, неожиданно столкнулись с передовым отрядом англичан во главе с самим Толбота и были вынуждены, вместе со многими другими, поспешно отступить в лагерь. Толбот успел даже совершить символический акт, установив свои знамена на краю рва. После краткого противостояния один из командиров французских артиллеристов, Жиро де Саман, прославившийся многими другими подвигами, приказал дать залп из всего имеющегося огнестрельного оружия, приведший к тому, что множество врагов пали замертво. Англичане не выдержали и стали отступать. Это означает, что артиллерия сыграла решающую роль. Затем французы открыли ворота лагеря и пешими и конными совершили вылазку. Задача состояла в том, чтобы напасть на самого Толбота. В результате его штандарт был срублен, сам английский командующий сброшен с коня на землю, а один подбежавший лучник "пронзил его шею мечом, так что кровь хлынула через горло". Ужасная сцена, и похоже что, подлинная. После гибели командира англичане окончательно дрогнули и в панике бежали. Охота за беглецами продолжалась вплоть до Сент-Эмильона, находившегося в двух лье от места битвы. Однако около 2.000 из них смогли укрыться в Кастильоне. Получив известие о победе, король находившийся в Ла Рошфуко приказал петь Те Deum[501].

Второе письмо было отправлено 22 июля Карлом VII в Лион, чтобы держать жителей в курсе событий. Его содержание несколько иное. Король настаивает на том, что английская армия под командованием Толбота, в которой было много гасконцев (6.000 или 7.000 человек), подошла с развернутыми знаменами к Кастильону в 9 часов утра. Штурм французского лагеря продолжался час, но англичане получили жесткий отпор. Они потеряли штандарт Толбота, а сам он был убит, как и многие другие. Оставшиеся в живых сели в лодки[502] и бежали или укрылись в Кастильоне. Число убитых и взятых в плен до сих пор неизвестно. Любопытно, что в королевском послании не упоминается ни одно из имен французских капитанов и не говорится о роли артиллерии. Однако, Карл VII не преминул упомянуть об одновременном продвижении графов Клермонского и Фуа через Медок в направлении Бордо, а также о том, что французские корабли пришвартовались в эстуарии Жиронды. Подразумевается, что Бордо находится под прямой угрозой[503].