Чувствуй себя как хочешь - Саммер Холланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Просто хотел узнать, как у нее дела.
– Могу ей позвонить.
– Нет-нет, – быстро отвечает он, отводя взгляд, – специально не нужно.
Вот кто его за язык тянул? Это же Марта, она теперь умрет от любопытства. Джек готов врезать самому себе за несдержанность.
– Мне кажется, если вы сами позвоните, ей будет приятно.
Джек резко поворачивается, и Марта, испуганно округлив глаза, проводит пальцами по губам, смыкая их в замок, и снова скрывается за перегородкой.
Нужно занять себя работой, чтобы отвлечься. Тем более у него скопилась гора задач: когда они только успевают падать? Вчера с Леоном так и не дошли до обсуждения приоритетов. Может, это и к лучшему.
Сверить календарь. Составить план по отчетам, которые нужны были еще в пятницу. И он обещал Гэри заняться заводом, а все никак не доберется. Стоило вчера хотя бы тизер Леону дать, заинтересовать. Как говорит Джанин, «продать идею».
Стук в дверь – что за сраная традиция? – застает в тот самый момент, когда Джеку наконец удается сосредоточиться.
– Привет, – Леон не дожидается его ответа и заходит в кабинет, – ты смог заставить Марту приходить пораньше?
– Она сама. – Джек откладывает список дел: каждому в этой компании нужно по очереди уничтожить какое-нибудь его утро. – Учится.
– Еще один пример аксиомы «руководитель влияет на людей», – довольно кивает тот. – Ты как себя чувствуешь?
– Начинаю больше понимать «Крик» Мунка.
– А похож на жертву венского акционизма[25]. – Леон садится в кресло рядом. – Но сегодня хотя бы побрился.
– Мамуль, не на работе же.
– Вчера приоритеты не обсудили. Давай сейчас по этой неделе пройдемся.
Спорить бессмысленно: судя по глазам Леона, тот успел включить директора. Джек все равно этим и занимался, так что переключаться не придется.
– Амортизация инвестиций, – цепляется глазами за первую строчку тот, – почему твоя задача? Это аналитикам.
– Они перегружены.
– Ты тоже. Но второго тебя мы не наймем, а дополнительного аналитика можем. И перегруз – вопрос растяжимый.
– В пятницу ты говорил, нам нужно сокращать фонд оплаты труда.
– Часть из него расходуется неверно в том числе из-за того, что у нас в твоей дирекции черт ногу сломит. – Леон скользит взглядом по его списку и хмурится.
– Может, тогда дело не в аналитиках? И не в учетниках, и не в бухгалтерах.
– Говори прямо.
– Давай наймем настоящего финансиста, – наконец высказывает Джек мысль, которая крутится на языке со вчерашнего дня. – А меня уволим.
Леон застывает и поднимает на него серьезный взгляд.
– Сарказм? – спрашивает он.
– Это правда хорошее решение, – пытается объяснить Джек. – Я выдохся и на самом деле нихера не знаю. Какой из меня финдир? Вспомни, ты сам мне рассказывал разницу между БДР и ДДС. Искусство и сигналки – вот мои настоящие профессии. Двух достаточно.
– Ты уже пять лет занимаешься финансами.
– И чем больше мы продвигаемся, тем меньше я понимаю. В последний год совсем перестал соображать, что делаю. Каждый раз, когда ты запрашиваешь какой-то новый отчет, мне приходится гуглить, что это вообще за хрень такая.
– Почему молчал? – с лица Леона спадает краска. – Это же решается.
– Мне пойти на курсы, как Марта?
– Ты мог спросить у меня.
Джек с трудом перебарывает желание закатить глаза. У него спросить, конечно. Это же самый свободный человек в офисе, чтобы обучать финдира азам финансового планирования.
– Мы в Нью-Йорке, брат, – отвечает он, – тут финансистов как грязи. Возьми любого. Сегодня выложишь вакансию – завтра у Джанин выстроится очередь.
– У нас был договор. – Леон хлопает ладонью по столу. – Кто получает профит, тот работает в компании. Или теперь нам всем пахать на твои дивиденды?
– Я не рассчитываю оставаться акционером. Это отдельная тема для обсуждения, но можем сейчас договориться о разделе моей доли.
– Нет.
Резко поднявшись из кресла, Леон опирается обеими руками на стол и приближается к Джеку.
– В тебе говорит истерика. Ты столкнулся с трудностями и хочешь сбежать, но я на это не соглашусь. Нужно обучение? Будет. Поддержка? Я здесь. Нужно помочь пережить то, что происходит в больной голове, – мы все у тебя есть. Но любое твое уведомление об уходе я засуну тебе же в жопу. Мы работаем вместе пятнадцать лет и пережили достаточно, чтобы теперь пережить и это.
– Леон…
– Я сказал, нет. Каждую неделю мы с тобой собираемся на два часа, где я буду тебя обучать. В календарь поставлю сам.
Он сжимает кулаки, глядя Джеку в глаза. Ноздри раздуваются, выдавая гнев и боль, и от этого становится действительно страшно.
– Давай попробуем, – выдыхает Джек. – Не думай, что я просто хочу сбежать. Я тоже вложил в эту компанию все свои силы. Если ты считаешь, что у меня получится, хорошо.
– Получится, – уверенно кивает Леон.
– Договорились.
Тот разжимает ладонь и неловко хлопает Джека по плечу.
– Пусть аналитики сделают срез рабочего дня. А список задач пришли мне на почту, поставлю приоритеты. И та встреча с Женевьев… Не приходи на нее. Сам разберусь.
Леон выпускает его и уходит. Обессиленный, Джек сползает в кресле и зажмуривается. Единственный выход, который он видел, с грохотом закрывается.
Кажется, он застрял и в Нью-Йорке, и в своей голове. И теперь придется что-то с этим делать.
* * *
Тыковку слышно издалека по хроническому кашлю курильщика. Джек иногда завидует, что тому достался единственный на этаже офис с балконом: туда можно сбежать. Самому даже в кабинете не спрятаться: повсюду стекла. Шкаф себе купить, что ли? Будет в него залезать, когда услышит тяжелые шаги Гэри или кашель Тыковки.
– Заходи уже, – недовольно зовет Джек, замечая, как тень руки заносится над дверью.
– Ты точно не меня ждал. – В приоткрывшийся проем просовывается до неприличия заросшая кудрями голова.
– Я никого не ждал, – отвечает он, – но ты кашляешь, как старый Берни. Сходил бы уже, проверился.
– Ты мне не жена так-то. – Тыковка падает в кресло и скрещивает ноги.
Кажется, он еще больше похудел – хотя куда больше? Совсем со своими идеями с ума сходит, живет, небось, на одном офисном кофе. Его хиппи-отделу стоило бы о нем позаботиться, так и копыта отбросить недолго.
– Тебе никто не жена, кроме «Индиго», – пожимает плечами Джек. – Ты там ешь вообще?
– Иногда получается. Кстати, ты когда-нибудь пробовал кимчи?
– Ким… что?
Тыковка вдруг расплывается в детской улыбке.
– Кимчи. Маринованная капуста. Я вот оторваться не могу. Вкусно – пальцы сгрызть можно. И полезно. И жирным не становишься.
– Как будто ты им был.
– Мне уже за тридцать, – выпрямляется он. – Метаболизм
