Чувствуй себя как хочешь - Саммер Холланд

class="p1">– Немного не так, – успокаивающе произносит Флоренс. – Никто никого не обижал. Мы просто расстались, и это было… обоюдное решение.

Последние слова даются особенно тяжело: Джек ушел сам, но она его оттолкнула. И чем больше проходит времени, тем больше кажется, что все могло закончиться не так, если бы она взяла себя в руки.

Но это значило бы смириться с его прошлым, что слишком сложно. Он ведь и сам с ним не смирился – и что они делали бы с огромным слоном в комнате?

– У меня есть план. – Бри ставит бокал Флоренс на прикроватную тумбу. – Сейчас идешь в душ, а мы с Ло немного здесь приберемся. На тебя смотреть страшно.

– Это хороший вариант, – аккуратно добавляет Палома. – Тебе пора приходить в себя.

Флоренс пытается представить, насколько плохо выглядит, если они обе так настойчиво отправляют ее в душ. Она сползает на пол, открывает шкаф, чтобы достать чистое полотенце и свежую домашнюю одежду. Они на нижних полках, справа от…

Взгляд цепляется за платье, которое он подарил, и по щекам снова начинают струиться слезы. Господи, когда это уже прекратится? Флоренс делает глубокий вдох, вытирает лицо и запрещает себе реветь, пока не доберется до ванной.

Нужно что-то придумать: не сможет же она жить в слезах вечно. Это на нее не похоже: всегда удивлялась тому, как легко некоторые девушки начинают плакать. Даже подозревала, с ней что-то не так – не могла и слезинки выдавить без серьезного повода.

Джек Эдвардс – самый серьезный повод, судя по всему.

Заглянув в зеркало, Флоренс понимает, о чем говорила Бри. Волосы спутаны, лицо опухло от слез, глаза красные… Если бы Джек увидел ее сейчас, он бы снова ушел. В ужасе.

Так жить нельзя. Запустить себя из-за парня? Ей двадцать восемь, а не шестнадцать. Она взрослая и самостоятельная, и уход Джека никак не повлиял ни на ее жизнь, ни на работу. Флоренс все еще может найти себе парня, который не угонял машины и не убивал людей. В конце концов, она из-за Грега столько не плакала!

Мочалка оставляет на распаренной коже красные следы: нужно смыть с себя все. И стыд от того, что Флоренс набросилась на Джека с требованиями, и его историю, такую же грязную, как все манчестерское прошлое. И три дня в постели тоже.

Сейчас она расскажет Бри и Паломе, что произошло, и больше не будет вспоминать о Джеке Эдвардсе никак, кроме как об очередном бывшем. Подумаешь, не получилось. Они даже года вместе не продержались. И это все еще не были отношения!

Флоренс выходит с полотенцем на голове и видит, что Палома заканчивает перестилать ей постель, пока Бри грохочет посудой на кухне.

– Ло, не нужно было.

– Нужно. Все, усаживайся поудобнее. – Она, как мама, взбивает подушки и приглашает Флоренс вернуться в постель. – Мы сейчас дождемся Бри с едой, и ты спокойно все расскажешь.

Палома разворачивает на ее голове тюрбан из полотенца и начинает аккуратно подсушивать кончики волос.

– Ты так делала, когда я была маленькой, – улыбается Флоренс.

– Ты для меня всегда маленькая. Даже когда тебе стукнет шестьдесят, ты будешь моей младшей сестрой.

– И ты приедешь ко мне из Нью-Джерси, чтобы оплакивать мое очередное расставание?

– Боже, надеюсь, что нет, – с ужасом произносит Палома. – Не будет же тебе всегда так не везти.

– В холодильнике нет нормальной еды. – Бри заносит в спальню поднос с тарелкой. – На выбор у тебя яичница со шпинатом… И она же.

– Спасибо, – Флоренс снова еле сдерживает слезы, – вам обеим.

– На здоровье. Вот тебе вилка, поднос на колени… И, – подхватывает она бокал за ножку, – твое вино.

Они с Паломой усаживаются по обе стороны от Флоренс. Слева Бри придирчиво смотрит на желтоватое вино на просвет. Шардоне – значит, Маттео не знает, где она.

Еда оказывается божественной после трехдневной винной диеты. Ну, хотя бы от этого расставания она не поправится – скорее, лишние килограммы Флоренс набирала именно в отношениях.

В дружбе. В дружбе с Джеком она поправлялась.

– У тебя там что-то течет под раковиной, – замечает Бри.

– Знаю, – пожимает плечами Флоренс, – лендлорд не очень торопится что-то с этим делать. В прихожей лампочка перегорела, трубы текут, соседи продолжают устраивать вечеринки – правда, теперь они переехали к Гуфи. А лендлорд вспоминает обо мне, только когда нужно забрать арендную плату.

– А ты ему не отдавай, пока не починит, – поворачивается та. – И не болтай. Ешь.

– Если хочешь, могу прислать Тристана, – предлагает Палома.

– Это работа лендлорда! – возмущается Бри. – Тут и без того слишком дорогая аренда с такими соседями.

Когда Флоренс доедает последний лист шпината, Палома забирает тарелку и уносит на кухню.

– Уже лучше, – сообщает Бри, – чистота и сытость тебе к лицу.

– Не знаю, что бы я без вас делала.

– Лежала бы и рыдала еще неделю.

– Не начинайте без меня, – доносится из кухни.

– А мы должны что-то начать? – переспрашивает Флоренс.

– Нам обеим хочется понять, что у вас произошло.

– Я… – Дыхание снова перехватывает. – Я не смогу говорить.

– Мне только понять, хватит ли биты или придется еще раздобыть ружье, – сводит брови Бри.

– Ты не будешь никого бить, – предупреждает Флоренс.

– Хорошо, – вздыхает та, – не буду.

– И нанимать кого-то, чтобы его побили.

– Ты связываешь мне руки.

– Грегу ты тоже угрожала? – Палома опирается на дверной косяк и оглядывает Бри с искренним беспокойством.

– Нет, – машет головой та, – у нас был очень цивильный разговор.

– Ты направила на него столовый нож в ресторане, – припоминает Флоренс.

– Столовый, – с чувством повторяет Бри, – что бы ему было от столового ножа? И потом, Грег все понял. После всего даже согласился: это меньшее, чего он мог ожидать.

– Нож? – Палома складывает руки на груди. – Флор, чего еще я не знаю?

– Половину университетских историй.

– Бри!

– Зато нам было весело.

От того, насколько встревоженной теперь выглядит Палома, им обеим становится смешно. Перед глазами проносятся воспоминания из студенческой жизни, когда единственным поводом для беспокойства была угроза отчисления.

– Засранки, – качает головой Палома и садится на кровать, приобнимая Флоренс за плечи, – знала бы мама!

– Хорошо, что не знает, – отвечает Флоренс. – Ладно. Вы обе ждете мой рассказ.

Бри усаживается поудобнее, поджимая под себя ноги.

– Начнем с того, что мы вернулись из Парижа и никак не могли увидеться.

К ее удивлению, теперь получается рассказать обо всем спокойно, почти не срываясь на слезы и всхлипывания. Флоренс припоминает и разговор с Бри, и совместный обед, и когда подходит к вечеру пятницы, берет короткий перерыв на то, чтобы продышаться.

– Я