Чувствуй себя как хочешь - Саммер Холланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последние слова даются особенно тяжело: Джек ушел сам, но она его оттолкнула. И чем больше проходит времени, тем больше кажется, что все могло закончиться не так, если бы она взяла себя в руки.
Но это значило бы смириться с его прошлым, что слишком сложно. Он ведь и сам с ним не смирился – и что они делали бы с огромным слоном в комнате?
– У меня есть план. – Бри ставит бокал Флоренс на прикроватную тумбу. – Сейчас идешь в душ, а мы с Ло немного здесь приберемся. На тебя смотреть страшно.
– Это хороший вариант, – аккуратно добавляет Палома. – Тебе пора приходить в себя.
Флоренс пытается представить, насколько плохо выглядит, если они обе так настойчиво отправляют ее в душ. Она сползает на пол, открывает шкаф, чтобы достать чистое полотенце и свежую домашнюю одежду. Они на нижних полках, справа от…
Взгляд цепляется за платье, которое он подарил, и по щекам снова начинают струиться слезы. Господи, когда это уже прекратится? Флоренс делает глубокий вдох, вытирает лицо и запрещает себе реветь, пока не доберется до ванной.
Нужно что-то придумать: не сможет же она жить в слезах вечно. Это на нее не похоже: всегда удивлялась тому, как легко некоторые девушки начинают плакать. Даже подозревала, с ней что-то не так – не могла и слезинки выдавить без серьезного повода.
Джек Эдвардс – самый серьезный повод, судя по всему.
Заглянув в зеркало, Флоренс понимает, о чем говорила Бри. Волосы спутаны, лицо опухло от слез, глаза красные… Если бы Джек увидел ее сейчас, он бы снова ушел. В ужасе.
Так жить нельзя. Запустить себя из-за парня? Ей двадцать восемь, а не шестнадцать. Она взрослая и самостоятельная, и уход Джека никак не повлиял ни на ее жизнь, ни на работу. Флоренс все еще может найти себе парня, который не угонял машины и не убивал людей. В конце концов, она из-за Грега столько не плакала!
Мочалка оставляет на распаренной коже красные следы: нужно смыть с себя все. И стыд от того, что Флоренс набросилась на Джека с требованиями, и его историю, такую же грязную, как все манчестерское прошлое. И три дня в постели тоже.
Сейчас она расскажет Бри и Паломе, что произошло, и больше не будет вспоминать о Джеке Эдвардсе никак, кроме как об очередном бывшем. Подумаешь, не получилось. Они даже года вместе не продержались. И это все еще не были отношения!
Флоренс выходит с полотенцем на голове и видит, что Палома заканчивает перестилать ей постель, пока Бри грохочет посудой на кухне.
– Ло, не нужно было.
– Нужно. Все, усаживайся поудобнее. – Она, как мама, взбивает подушки и приглашает Флоренс вернуться в постель. – Мы сейчас дождемся Бри с едой, и ты спокойно все расскажешь.
Палома разворачивает на ее голове тюрбан из полотенца и начинает аккуратно подсушивать кончики волос.
– Ты так делала, когда я была маленькой, – улыбается Флоренс.
– Ты для меня всегда маленькая. Даже когда тебе стукнет шестьдесят, ты будешь моей младшей сестрой.
– И ты приедешь ко мне из Нью-Джерси, чтобы оплакивать мое очередное расставание?
– Боже, надеюсь, что нет, – с ужасом произносит Палома. – Не будет же тебе всегда так не везти.
– В холодильнике нет нормальной еды. – Бри заносит в спальню поднос с тарелкой. – На выбор у тебя яичница со шпинатом… И она же.
– Спасибо, – Флоренс снова еле сдерживает слезы, – вам обеим.
– На здоровье. Вот тебе вилка, поднос на колени… И, – подхватывает она бокал за ножку, – твое вино.
Они с Паломой усаживаются по обе стороны от Флоренс. Слева Бри придирчиво смотрит на желтоватое вино на просвет. Шардоне – значит, Маттео не знает, где она.
Еда оказывается божественной после трехдневной винной диеты. Ну, хотя бы от этого расставания она не поправится – скорее, лишние килограммы Флоренс набирала именно в отношениях.
В дружбе. В дружбе с Джеком она поправлялась.
– У тебя там что-то течет под раковиной, – замечает Бри.
– Знаю, – пожимает плечами Флоренс, – лендлорд не очень торопится что-то с этим делать. В прихожей лампочка перегорела, трубы текут, соседи продолжают устраивать вечеринки – правда, теперь они переехали к Гуфи. А лендлорд вспоминает обо мне, только когда нужно забрать арендную плату.
– А ты ему не отдавай, пока не починит, – поворачивается та. – И не болтай. Ешь.
– Если хочешь, могу прислать Тристана, – предлагает Палома.
– Это работа лендлорда! – возмущается Бри. – Тут и без того слишком дорогая аренда с такими соседями.
Когда Флоренс доедает последний лист шпината, Палома забирает тарелку и уносит на кухню.
– Уже лучше, – сообщает Бри, – чистота и сытость тебе к лицу.
– Не знаю, что бы я без вас делала.
– Лежала бы и рыдала еще неделю.
– Не начинайте без меня, – доносится из кухни.
– А мы должны что-то начать? – переспрашивает Флоренс.
– Нам обеим хочется понять, что у вас произошло.
– Я… – Дыхание снова перехватывает. – Я не смогу говорить.
– Мне только понять, хватит ли биты или придется еще раздобыть ружье, – сводит брови Бри.
– Ты не будешь никого бить, – предупреждает Флоренс.
– Хорошо, – вздыхает та, – не буду.
– И нанимать кого-то, чтобы его побили.
– Ты связываешь мне руки.
– Грегу ты тоже угрожала? – Палома опирается на дверной косяк и оглядывает Бри с искренним беспокойством.
– Нет, – машет головой та, – у нас был очень цивильный разговор.
– Ты направила на него столовый нож в ресторане, – припоминает Флоренс.
– Столовый, – с чувством повторяет Бри, – что бы ему было от столового ножа? И потом, Грег все понял. После всего даже согласился: это меньшее, чего он мог ожидать.
– Нож? – Палома складывает руки на груди. – Флор, чего еще я не знаю?
– Половину университетских историй.
– Бри!
– Зато нам было весело.
От того, насколько встревоженной теперь выглядит Палома, им обеим становится смешно. Перед глазами проносятся воспоминания из студенческой жизни, когда единственным поводом для беспокойства была угроза отчисления.
– Засранки, – качает головой Палома и садится на кровать, приобнимая Флоренс за плечи, – знала бы мама!
– Хорошо, что не знает, – отвечает Флоренс. – Ладно. Вы обе ждете мой рассказ.
Бри усаживается поудобнее, поджимая под себя ноги.
– Начнем с того, что мы вернулись из Парижа и никак не могли увидеться.
К ее удивлению, теперь получается рассказать обо всем спокойно, почти не срываясь на слезы и всхлипывания. Флоренс припоминает и разговор с Бри, и совместный обед, и когда подходит к вечеру пятницы, берет короткий перерыв на то, чтобы продышаться.
– Я
