Краткая история всего - Кен Уилбер

В.: Значит, помимо истины, открытой сторонниками Эго, всё ещё имелся и массивный раскол, возникший между разумом и природой.

К. У.: Да. И тут мы обнаруживаем основную и, на мой взгляд, весьма точную критику лагеря Эго. Можно признать, что они предложили определённую степень трансценденции, но, как и всегда, подобная трансценденция способна зайти чересчур далеко и обернуться вытеснением.

Рациональное Эго хотело возвыситься над природой и над своими телесными влечениями, дабы достичь более всеобщего сострадания, которое нигде в природе не встречается. Но нередко оказывалось так, что вместо возвышения оно вытесняло эти природные влечения: подавляло свою собственную биосферу; подавляло свои собственные жизненные соки; подавляло корни своей собственной жизненности. Эго было склонно вытеснять и внешнюю, и внутреннюю природу («ид»). И понимание этого вытеснения, несомненно, неким образом связано с появлением Зигмунда Фрейда, который был послан в наш мир именно в этот период (а не в предыдущие), чтобы выступить лекарем диссоциаций современности. (Эта диссоциация хорошо представлена на рис. 15.4, где Эго зависло в воздухе, будучи оторванным от своего тела и внешнего мира.)

Все эти дуализмы по понятным причинам сильно досаждали сторонникам романтизма. Им казалось, что Эго повсюду создаёт расщепления, двойственности и диссоциации, а сторонники романтизма превыше всего хотели обрести целостность, гармонию и единство.

Эго было счастливо продолжать картографировать мир объективным и монологическим образом, в процессе чего, разумеется, возникало и разочарование в этом мире. Отстранённое и невовлечённое Эго просто наносило на карту репрезентационного знания сей мир эмпирической природы. Если же в процессе этого Эго приходило к разочарованию в природе, так это даже к лучшему! Ведь именно посредством подобного разочарования в природе Эго-то себя и освобождает! Разочарование в мире — вполне приемлемо для меня, говорит Эго, вполне себе приемлемо.

Но лагерь Эко был немало встревожен этим и указал на то, что подобное разочарование довольно быстро превращается в потрошение. Вытеснение, подавление, диссоциация, десикация. Вот до чего нас довело рациональное Эго! К разочарованию в мире. И лагерь Эко возник напрямую как реакция на это треклятое разочарование, поставив перед собой задачу вновь очароваться миром.

И так, наконец, началась необузданная, чудесная, удивительная и экстраординарная попытка вновь очароваться миром. Восстановление очарованности миром

В.: Значит, лагерь Эко начал своё существование с критики рационального Эго?

К. У.: По сути, именно так. Значительную долю критики со стороны сторонников романтизма можно обобщить как крайнее неудовольствие подавляющими тенденциями Эго. Рациональное Эго (этот великий автономный повелитель своей вселенной) на самом деле попросту игнорировало свои доличностные корни, а также надличностные озарения, полностью от них изолируясь. Оно отрезало — или притворилось, что отрезало, — свою подсознательную «мякоть», а также и источники своего сверхсознательного вдохновения. И посему, несмотря на все чудесные достижения, автономное Эго тем не менее насмерть посбивало всё, что можно, на этом своём шоссе, ведущем к рациональному раю.

И именно на этом подавляющем вытеснении46 и сосредоточились сторонники романтизма.

В.: Критика была обоснованна.

К. У.: Да, данная критика была в значительной степени верна, и именно открытую ей область подвергли нападкам сторонники романтизма. Они обнаружили это подавляющее расщепление между моралью и природой, или разумом и природой, или разумом и телом, или Эго и Эко (всё это суть одно и то же расщепление). И они посчитали, что подобное расщепление невыносимо. По вполне понятным причинам они желали целостности и единства. Так что там, где Кант и Фихте без конца говорили об автономии «я», его независимости от природы и базовых природных инстинктов, сторонники романтизма без устали твердили о единстве с природой в некоего рода жизненном и экспрессивном союзе, в великом объединяющем потоке Жизни и Любви.

Желательность и необходимость исцеления расщепления между моралью и природой — вот великая истина, провозвестниками которой выступили сторонники романтизма, и эта истина является по-своему прошедшей проверку временем, подобно кантианской идее о необходимости трансценденции.

В.: Но кому-то придётся уступить.

К. У.: Да, на данном историческом этапе мы наблюдаем тотальную «пробку», полный философский «клинч», полнейший тупик в отношениях между лагерями Эго и Эко. Как же нам примирить эти две позиции? Как же нам примирить необходимость возвыситься над природой с необходимостью пребывать с ней в единстве?

Это всё ещё остаётся ключевой проблемой, не так ли? Как же нам примирить Эго и Эко? Ведь это до сих пор критическая дилемма в сегодняшнем мире.

У лагеря Эго, как мы видели, нет сколь-нибудь удобоваримого ответа. Но и предложенное сторонниками Эко-романтизма решение столь же неудовлетворительно, по мнению практически всех, и их «решение» в виде «одного потока Жизни» было подвергнуто жёстким нападкам со стороны приверженцев Эго-лагеря. Как же, с сарказмом спрашивают сторонники Эго, вы можете объединиться с природой, стать едиными с природой, действовать лишь в согласии с импульсивными побуждениями природы и при этом сохранить мироцентрическую и постконвенциональную мораль, за утверждение которой мы столь яростно боролись?

Ответ романтизма был весьма примитивен и главным образом фокусировался на определении «природы» двумя весьма разными и совершенно противоречащими друг другу способами, и они просто переключались туда-сюда между этими двумя определениями, когда это было им выгодно. Назад к природе

В.: У сторонников романтизма было два разных определения природы?

К. У.: Да. Во-первых, они считали, полностью следуя кредо нисхождения, что эмпирическая природа есть одна-единственная реальность — всевключающая и всеобъемлющая реальность. Это, разумеется, и есть нисшедшая матрица современности, и сторонники романтизма проглотили её вместе с рыболовным крючком. И всё же культура, утверждали они, к сожалению, отклонилась от этой природы, она откололась от природы, потеряла связь с великим потоком жизни и начала её, природу, разрушать.

В.: Экофилософы всё ещё так считают.

К. У.: Да, но взгляните на два очень разных и противоречащих друг другу определения природы, скрытых в данном утверждении. С одной стороны, природа подразумевается как некая единственная реальность, частью которой являются все организмы, в том числе и человек. В этом смысле природа совершенно всевключающа, и нет ничего, что было бы вне её. Она есть предельная и всеобъемлющая реальность, и всё происходящее является деятельностью этой предельной реальности.

Но, с другой стороны, культура, как полагается, каким-то образом отклонилась от этой природы. Культура в какой-то степени отщепилась от природы. Культура на самом деле разрушает природу. Стало быть, теперь мы имеем две природы: с одной стороны, у нас в распоряжении природа, от которой нельзя отклониться, а с другой — природа, от которой отклониться всё же можно. И, очевидно, они не могут быть одним и тем же. В общем, ребята тайком протащили на борт две разные природы.

Итак, каково отношение между этой Природой с большой буквы, которая объемлет всё, и природой, которая отлична от культуры, ибо культура её разрушает?

В.: Подразумевается, что большая Природа включает и объединяет в себе культуру и природу.

К. У.: Да, и всё же, каково отношение между Природой и природой? Понимаете, ведь в этом-то и состоит вся проблема.

Всё движение романтизма было пущено под откос этим внутренним противоречием. Лучшие представители романтизма пытались утверждать, что Природа с большой буквы есть Дух, то есть весь Космос в целом (как левые, так и правые квадранты), ведь Дух и вправду трансцендирует и включает как культуру, так и природу. И с этим-то нет проблем, всё достаточно верно.

Но, поскольку сторонники романтизма оказались в ловушке всепронизывающей нисшедшей матрицы, они попросту отождествили Природу с природой. Они отождествили Дух с чувственно воспринимаемой природой. Они отождествили целый Дух со зримым, ощущаемым, правосторонним миром. Они отождествили Дух с великой паутиной природы.

И именно здесь и прогремел впечатляющий взрыв, озаривший всё вокруг пламенеющими языками нарциссизма и эгоцентризма: ведь чем ближе вы подбираетесь к доконвенциональной природе, тем более эгоцентричными вы становитесь. А в поисках Природы сторонники романтизма отправились назад в природу. Эко и регрессия