Краткая история всего - Кен Уилбер

И в этой регрессии от ноосферы к биосфере вы и вправду освободились от катастроф современности — через освобождение себя от её благ и требований. Вы подавление «исцелили» регрессией.

В.: Но мы можем испытать сильные духовные переживания, находясь на лоне природы. Такое очень часто происходит. И я думаю, что именно это подразумевали сторонники романтизма под Духом.

К. У.: Да, и вправду, это возможно, но источник этих духовных чувств лежит не в природе как таковой. Вы можете часами взирать на закат и неожиданно исчезнуть в Мировой душе и почувствовать себя в единстве с природой. Это всё хорошо и прекрасно. Но природа не является источником этой интуиции. Черви, крысы, лисы и куницы не взирают часами на закат, дивясь его природе и трансцендируя себя в этом освобождении, даже несмотря на то что их органы чувств во многих случаях намного острее наших, даже несмотря на то что они видят природу намного яснее, чем мы! Нет, природа не является источником этой Красоты; природа — её пункт назначения. Источник же — трансцендентальный Дух, лучезарным выражением которого является природа.

И, таким образом, когда, находясь на природе, вы оказываетесь способны расслабить своё эгоическое цепляние и пребывать в виде открытости или чистого пространства сознавания ( а природа этому весьма способствует), тогда через это чистое пространство в вас может излиться сила и слава Мировой души, и на время вас с головой накроет волна изумления перед красотой всего сущего. Красотой, от которой у вас захватывает дыхание и которая одновременно переполняет всё ваше существо. Красотой, которая наделяет своим великолепием заходящее солнце, в свете которого природа озаряется невероятными красками.

Но, если вы настроены на то, чтобы интерпретировать этот духовный опыт исключительно с точки зрения нисхождения, если вы находитесь в ловушке индустриальной матрицы, тогда вы будете приписывать этот Дух самой природе как таковой. Вы ошибочно примете следствие за причину. Вы будете неспособны увидеть, что пришли к этой интуиции Мировой души как раз посредством развития от чувственно-биоцентрического пространства к эгоцентрическому, социоцентрическому и мироцентрическому, дабы наконец открыться Мировой душе. Каждый последующий уровень трансцендирует и включает предыдущий.

Таким образом, поражённые красотой Мировой души, которую вы ошибочно свели к чувственно воспринимаемой природе, вы будете призывать не к тому, чтобы пе­рей­ти от природы к культуре и Духу, а к тому, чтобы просто вернуться в природу, хотя куница, сидящая рядом с вами, похоже, не особо-то и замечает ту же самую природу, которой любуетесь вы, — интересно, с чего бы это?

И, поскольку вы теперь считаете, что Мировая душа, или Дух, это просто отпечаток чувственного опыта — просто сама природа, — вы в результате не убеждаетесь в том, что культура является необходимой частью эволюции на её пути к сознательному постижению Духа как истинного Я, а напротив — начинаете думать, что культура скрывает и искажает эту чувственно воспринимаемую природу, в которой, как вы полагаете, обитает ваше «реальное „я“». Культура не находится на пути к истинному Я, она просто является преступлением против «истинного „я“» ваших биоцентрических чувств.

Короче говоря, вы начинаете призывать не к переходу к вехе 7 и эконоэтической самости, а к возвращению к вехе 2 и биоцентрической, экоцентрической, или экологической самости.

В.: Но, когда я оглядываюсь по сторонам, мне ясно видится, что всё есть часть природы. Мой организм — часть природы, пейзажи, облака, озёра и леса, люди и другие животные — всё есть часть природы. Так почему бы экологическому подходу не включать всё вообще?

К. У.: В том-то и дело. Когда вы оглядываетесь вокруг себя (смотрите на правосторонний мир). Если же вы взглянете внутрь себя (левосторонний мир), то обнаружите там совершенно иную историю — историю роста и эволюции самого сознания. Эти внутренние стадии развития действительно имеют корреляты в мире эмпирической природы, в точности как это изображено на рис. 15.3. Но, если вы будете сводить эти внутренние сферы к их внешним коррелятам, низводить всё до экологии, природы или сенсомоторного мира, тогда вы прямиком попадаете в мир взаимосвязанных «они», иначе известный как флатландия (в точности как показано на рис. 15.4). По-настоящему же интегральный подход, с другой стороны, будет включать и Эго, и Эко, или и внутреннее, и внешнее, или и левостороннее, и правостороннее (как мы увидим далее), но пока мы всё же сосредоточимся на обсуждении тех подходов, которые верили в то, что, по вашему выражению, «всё есть часть природы».

В.: Я невольно купился на матрицу флатландии.

К. У.: Да, то же самое происходило и со сторонниками романтизма — в прошлом и настоящем. И это, как правило, имеет регрессивный характер, поскольку игнорирует внутренние иерархии и оставляет нам только чувственно воспринимаемый и материальный мир, что затягивает нас на наши доконвенциональные и эгоцентрические уровни.

В.: Вы сказали, что эта регрессия обернулась критикой современности.

К. У.: Да. Настоящая трудность с этим подходом состоит в том, что он совершенно упускает из виду подлинную причину проблем современности. Настоящая проблема заключалась в диссоциации Большой тройки и её схлопывании в Большую единицу моноприроды — в индустриальную онтологию. Сторонники романтизма выявили и отвергли мерзости промышленности, но не промышленную, или индустриальную, онтологию. Тем самым они напали на поверхностную проблему, между тем с воодушевлением поспособствовав развитию более глубокой проблемы — подлинного кошмара.

Ведь поразительный факт состоит в том, что экологическая мудрость заключается не в понимании, как жить в гармонии с природой; она состоит в понимании того, как можно привести людей к согласию в отношении того, как жить в гармонии с природой.

Эта мудрость состоит в межсубъективном согласии, достигаемом в ноосфере, а не погружением в биосферу. Отображение биосферы вообще не сможет породить данную мудрость. Её нельзя обнаружить на картах внешних поверхностей и чувственно воспринимаемых дивных вещей. К ней можно прийти по пути межсубъективного согласия, основывающегося на взаимопонимании, фундаментом которого выступает искренность. У данного пути есть свои стадии развития, своя собственная логика развития. Ничто из этого нельзя найти в эмпирической природе.

Но, если доконвенциональная биосфера является вашей Богиней, тогда вы должны вернуться назад и приблизиться к чувственно воспринимаемой природе, дабы обрести спасение. И коль скоро современность дифференцировала эту природу, то вы должны вернуться во времена, предшествовавшие этой дифференциации. Вы должны во всех смыслах вернуться в досовременность.

В.: Регрессивное падение.

К. У.: Оно самое. И, таким образом, там, где лагерь Эго подпитывал подавляющие тенденции, лагерь Эко выступал сторонником регрессивных тенденций. Подавление и регрессия были (и остаются) движущими силами-близнецами в игре флатландии, близнецами-машинами — рупорами индустриальной онтологии. Машина времени — «назад в прошлое»

В.: Сторонники экоромантизма часто весьма конкретно указывали, какие именно преимущества прошлого нами утрачены.

К. У.: Да. Начиная с XVIII века и заканчивая сегодняшним днём, можно наблюдать, как сторонники экоромантизма, по сути, нацелили свою «машину времени» на тот период, который, по их ощущениям, соответствовал времени, когда культура была наименее дифференцирована от природы. И это положило начало великому поиску потерянного Рая.

Это было не поиском вневременнóго Духа, отчуждение от которого в настоящее время мы испытываем из-за своих склонностей к цеплянию и самосжатию, а поиском «духа», который всецело присутствовал когда-то в прошлом (в каком-то прошлом историческом или доисторическом периоде), но впоследствии был «убит» великим Преступлением Культуры, преступлением патриархата или любым другим преступлением.

В.: Основатели романтизма были влюблены в Древнюю Грецию.

К. У.: Да, для представителей раннего романтизма, таких как Шиллер, Древняя Греция была, вне всяких сомнений, любимой остановкой на пути их «Регресс-экспресса», ибо они полагали, что в тот период разум и природа были «едины» (на деле они просто не были в сколь-нибудь значительной мере дифференцированы). И забудем о том, что именно по этой причине треть населения Греции были рабами, да и женщин с детьми можно было считать таковыми. В те времена было мало известных нам бедствий современности — это правда, но не наблюдалось и изобилия современных благ.

Ныне же Древняя Греция утратила популярность в кругах романтиков главным образом потому, что, будучи аграрным обществом, она имела патриархальный уклад. Поэтому сторонники романтизма направили свою машину времени ещё дальше в прошлое и пришли к садоводческим обществам. Последние теперь стали любимейшим прибежищем для экофеминисток. Эти общества, как мы видели, были зачастую матрифокальными — управляемыми Великой матерью.