Грим - Анастасия Худякова

нежелательное потомство, или подслушанные в детстве домыслы убитого горем дядюшки. «Конечно, это был тот, Ареклетт!»

Гленн Тильдум не мог четко ответить ни на один вопрос, заданный Теодорой, общением с которой он был не слишком увлечен. Интерес всколыхнуло лишь давно забытое происшествие, которое вдруг осветило его софитом, принадлежащим, должно быть, кому-то другому. Мальчика, которого никто никогда не слушал, теперь хотели услышать. Взыграло тщеславие, которое всегда искало лазейку, а нашло парадный вход, устланный ковровой дорожкой. Разумеется, он больше не будет молчать.

Чтобы понять это, Теодоре хватило пяти минут. В течение остального времени она просто слушала, прикрыв глаза и борясь с нарастающей головной болью, хотя она была почти что приятной.

Она стояла, прижав ладонь к стеклу. Казалось, кончиками пальцев она касается тех, кто ступает по площади внизу. Одна неторопливая фигура, мелькнувшая под мизинцем, показалась знакомой. Теодора отняла ладонь и пригляделась.

Ульф прогуливался по площади своим привычным непринужденным шагом. Даже отсюда было видно, как он выделяется среди других людей. Он смотрел по сторонам и прижимал к уху телефон. Когда он оглянулся, Теодора смогла рассмотреть его лицо и заметить, что он улыбается. Беседой он явно наслаждался. Она не хотела думать, чей голос заставил его рассмеяться.

Теодора следила за его фигурой, пока танцующим шагом он не скрылся в проходе между белой гостиницей с выступающими из стены черными козырьками над окнами ресторана и баром, особенно популярным у туристов. Она хорошо знала, что если кто-то и мог помочь ей разобраться, так это он. К этому моменту ей было известно и то, что черно-белый снимок дома на распечатках Баглера был когда-то домом того самого Отто Олсена и его семьи, а теперь принадлежал Ульфу. Он всегда стоял по соседству с домом Романа, оставшимся ему от отца.

Теодора так и видела ироничную улыбку Ульфа, но не могла заставить себя поехать к тому дому. Она снова взглянула на площадь, потом на часы. Встреча с пациентом отменилась в последний момент. Странно, ведь он никогда не переносил сеансы. Она оделась и еще раз взглянула на площадь. Ульфа нигде не было видно. Спускаясь в лифте, Теодора надеялась, что никого не найдет и ей придется вернуться в кабинет.

* * *

Она нашла его у входа в кафе, известного своим тыквенным элем и латте с добавлением коричного ликера. На лице Ульфа отразилось удивление, которому Теодора не поверила. Тем не менее он был приветлив, и говорить с ним было приятно.

– Вот уж не думал, что когда-нибудь буду рад встрече! Уж простите. – Он усмехнулся, но по-доброму.

– Могу ответить тем же. Вы не торопитесь?

– Нисколько! Вот только заберу свой кофе. Позволите вас угостить?

– Пожалуйста.

Ульф что-то проговорил парню, принимающему заказы. Если Теодоре приходилось приподниматься на цыпочки из-за не совсем удачного расположения окна, Ульф мог просто слегка наклониться. Как и всегда, он сиял улыбкой, небрежной аккуратностью и харизмой.

– Я собирался посмотреть гору Ульрикен. Составите мне компанию? Заодно сможем и поговорить не торопясь.

– Спасибо. – Теодора приняла бумажный стакан с крышкой из его рук. Это оказался кофе с можжевеловым ликером. – Вы без дела не сидите, да?

– Разумеется. И вы меня отлично понимаете!

Теодора с некоторым сожалением качнула головой и вместе с Ульфом пошла вниз по улице, мощенной истертым булыжником и продуваемой ледяным северным ветром.

До канатной дороги они доехали на машине Ульфа, а после фуникулер домчал их до вершины вместе с небольшой группой туристов. Ульрикен – самая высокая из Семи гор Бергена, откуда открывается фантастический вид на девственную долину с ее монолитными скалами с одной стороны и город, врезающийся во фьорд, с другой. С вершины все словно выглядело иначе. Здания далеко внизу подбегали к воде разноцветными пятнами, особенно яркими у самого берега. В другой стороне прямо из земли, густо поросшей горчичным и ярко-зеленым мхом, торчали хребты серых скал. Они навевали чувство спокойствия, потому что сами были чем-то вечным и понятным, приземленным, обычным, но вместе с тем бесконечно очаровательным и мистическим.

– Отсюда видна Атлантика. – Теодора искренне улыбнулась впервые за день. Прищурившись от серого из-за низких облаков света, она указала вдаль, где ярко выделялась длинная, насколько хватало обзора, голубая полоса, уходящая к облакам туманом цвета сицилийской бирюзы.

– Завораживающий вид, – согласился Ульф, становясь рядом. – Так красиво, что аж есть захотелось! Вы как? Голодны?

Теодора кивнула, отметив про себя справедливость такого неожиданного утверждения. Они отошли в сторону, к теплым плоским сланцевым скалам. С собой у Ульфа был небольшой рюкзак, который он пристроил рядом, на земле, а сам уселся на камень. Теодора последовала его примеру, и тогда Ульф протянул ей один из двух заблаговременно купленных сэндвичей. Развернув бумагу, он заглянул внутрь и кивнул, как будто самому себе.

– Что-то я не замечала за вами приверженности вегетарианству, – сказала Теодора, подозрительно глядя на салат, помидоры и мягкий сыр внутри небольшого багета.

– У них индейка кончилась, – пожал плечами Ульф. – Пришлось брать что дают. Удачно, да?

– Слишком. Но спасибо.

Теодора жевала сэндвич, почти не чувствуя вкуса, только лишь для того, чтобы желудок перестал донимать ее голодными спазмами. Ульф снова потянулся к рюкзаку, и на этот раз крупная рука передала Теодоре бутылку с водой.

– Не возражаешь, если мы наконец перейдем на ты?

– Думаю, мы слишком много знаем друг о друге, чтобы этого не сделать.

Зеленые глаза странно блеснули. Ульф кивнул и улыбнулся, продолжив жевать.

– Странно, что ты здесь впервые. Зная тебя, кажется, нет такого места, которое бы ты не видел.

– Мне это льстит. Но я многого не видел и еще больше не испытывал.

– Например?

– Не обедал на вершине поразительно красивой горы с не менее прекрасной женщиной, которая меня терпеть не может. Плюс один в копилку!

– Если ты таким образом напрашиваешься на комплимент, то не выйдет.

– Напротив, я пытался сделать его тебе.

Теодора пристально вгляделась в лицо, обращенное к ней со спокойным прямодушием. Сделав несколько глотков, она сказала:

– Я случайно увидела тебя из окна, когда ты пересекал площадь. Ты говорил по телефону. С Романом?

– Почему ты так решила?

– Это было моей первой мыслью. Знаешь, обычно она оказывается верной, даже если это что-то, в чем мы вовсе не уверены. Просто подсознание генерирует правильный ответ еще до того, как мы начнем анализировать, вспоминать и напряженно думать.

– Я говорил не с ним.

– Ты надолго в Бергене?

– Не думаю.

– Но купил дом?

– Цена была привлекательная.

Ульф искоса взглянул на нахмурившуюся Теодору.

– Такт не позволяет тебе спросить. Мне это