Край неба - Марк Дж. Грегсон

коридоров внутри «Голиаса» доносятся шаги. Кто-то кричит и ругается. Голос знакомый. Звуки становятся ближе и громче; по решетчатым переходам скребут подошвы ботинок. Наконец в люке показывается страж: он ведет, держа за связанные руки, Брайс.

– Ты убьешь одну из своих? – громко поражаюсь я. – Она…

– …предала нас, – перебивает Гёрнер.

Подтащив Брайс за шиворот ко мне, страж толкает ее, и она со стоном, задыхаясь, падает.

– Это я виноват, – говорю. – Я ее вынудил.

– Она больше других присутствующих заслуживает смерти предателя. – Гёрнер щелкает пальцами, и страж бросает ему черный тесак с тусклым лезвием: клинок ржавый, липкий от крови, которую с него как будто никогда не счищали. – Держите ее. Больше эта пташка не полетит.

Брайс лягается, пытаясь не подпустить к себе двух стражей.

Я сажусь, но, получив по затылку от Алоны, складываюсь пополам.

Сколько бы Брайс ни кусалась и ни отбрыкивалась, ее все же развязывают. Прижимают к полу, а руки тянут в стороны. Третий страж держит ее за ноги.

Наконец она обездвижена, и Гёрнер опускается рядом на корточки. Проводит ножом по ее губам; с лезвия сыплются хлопья запекшейся крови.

– Дабы не выдать себя, – говорит он, – я обрекал на ту же судьбу других наших. Тебе повезло, что их кровь смешается с твоей.

Я кричу, ору, когда он прижимает острие ножа к плечевому суставу и начинает давить, медленно перенося свой вес на клинок.

Брайс дрожит и хватает ртом воздух.

– Отпусти ее, сволочь! – кричу. – Сперва меня! Меня первым.

Гёрнер останавливается и оглядывается на своих солдат:

– Как здесь принято говорить? Не бывает бескорыстных поступков?

Стражи молчат.

– Кажется, вот вам пример обратного! – Он встает. – Так и быть, Конрад. Уважаю. Печально, что ты родился по другую сторону облаков. Ты отважен.

В считаные секунды стражи кладут меня на спину и прижимают к полу, вытянув в стороны руки.

Дядя молча глядит в потолок. О ком или о чем он думает в эти мгновения? Сожалеет ли? Тоскует ли по брату? Переживает ли за меня или мою сестру?

Брайс и так дрожит, но совсем бледнеет, когда Гёрнер опускается рядом со мной на колени. Перехватив свой страшный нож поудобней, адмирал вспарывает мою охотничью куртку, срывает рубашку. Проводит лезвием по животу, по ребрам и задерживается у плеча.

Я зажмуриваюсь. Мысленно переношусь в другое место. Под иву, где мальчишкой прятался от отца, от его уроков – сворачивался калачиком под кривыми ветвями, укрытый завесой из листьев. И там меня неизменно находила мать.

В ее объятиях мне сразу становилось легче.

И вместе мы с ней, взявшись за руки, отправлялись бродить по просторам поместья Урвинов.

Острие ножа пронзает кожу. Гёрнер надавливает сильнее, и я невольно распахиваю глаза. Меня словно рвет изнутри, но я не издаю ни звука. Не умоляю.

– Отпусти его! – кричит Брайс.

Гёрнер теперь давит всем весом, и клинок впивается в мышцы. Меня трясет, я покрываюсь холодной испариной, однако внутри вспыхивает горячее пламя.

Ощутив невероятной силы боль, я наконец ломаюсь. Кричу.

На мгновение адмирал останавливается, но потом снова принимается за свое дело, готовый окончательно разорвать сустав тусклым лезвием. Однако внезапно корабль вздрагивает. Гёрнера кидает назад. По внешней обшивке прокатывается серия взрывов, и «Голиас» кренится набок. Мы с дядей и Брайс начинаем соскальзывать по полу ангара в сторону раскрытых ворот. Брайс хватается за меня, а рядом в этот момент, кувыркаясь, пролетают стражи.

– Какого дьявола происходит? – орет Гёрнер, ухватившись за трап, ведущий в кабину «воробья».

Корабль выравнивается, и мы перестаем скользить, однако дрожь судна все сильнее и ощутимее.

– ОБСТАНОВКА?! – орет Гёрнер в коммуникатор. – Доложить обстановку!

– На нас напали! – отвечает голос из камня.

– Что? Кто?

Еще один взрыв – и по корпусу словно проносится волна. Я здоровой рукой хватаюсь за швартовую скобу в полу. Пытаюсь подтянуть Брайс, но в этот момент «Голиас» виляет, обходя что-то, и мое вспоротое плечо не выдерживает. Брайс уносит в сторону за один из рядов истребителей.

– Брайс!

– Занять позиции! – командует в запонку Гёрнер. – Пилоты, по «воробьям»!

В считаные секунды из люков соседних крейсеров вылетают десятки крохотных истребителей. А потом в небе появляется нечто. Нечто, отчего глаза у меня лезут на лоб. Сквозь облака палит гладкий серебристый корабль. Поверить не могу. Меня разбирает хохот, потому что угнаться за ним не под силу даже «воробьям».

– Конрад? – раздается голос из камушка у меня на манжете. – Конрад, где ты? Можешь выбраться?

– Родерик?

– Ты должен убраться с корабля. – На заднем фоне слышны крики. – Торопись.

Вслед «Гладиану» устремляются визжащие сгустки света. Это палят линейные крейсеры.

«Голиас» выравнивается, а я, только сев и хватая ртом воздух, замечаю, что нож все еще торчит у меня из плеча. Зажмуриваюсь и, задержав дыхание, выдергиваю его.

ПРОКЛЯТЬЕ!

На меня бросается Алона.

– Никуда ты не уйдешь, принц!

– Отойди от него!

Вылетев из-за пришвартованных «воробьев», Брайс атакует Алону. Обрушивает на нее серию молниеносных ударов локтями и обходит сзади. Отбирает спрятанный за спину мушкет и глушит ударом приклада. Затем четырьмя быстрыми выстрелами обезвреживает стражей.

Оборачивается к Гёрнеру, но тот успевает нырнуть за истребитель. Выстрел рикошетит от корпуса «воробья».

– Сволочь! – вопит Брайс. – Убийца! Ты же погубишь миллионы.

– Это только начало. Будет еще хуже!

Брайс снова стреляет, но адмирал вовремя пригибается.

Тогда Брайс берет меня за здоровую руку и рывком ставит на ноги. У нее самой из плеча идет кровь.

– Там что, «Гладиан»?

Я киваю.

Дядя встает рядом с нами. Молча смотрит на Брайс и, судя по взгляду, что-то прикидывает.

– Не двигайся, – говорю и принимаюсь резать его путы ржавым клинком.

– Ну, и каков план? – спрашивает Брайс. – Они подлетят сюда?

Я хватаюсь за плечо, зажимая рану.

– Плана нет.

– Что?

– Придется прыгать.

– Это безумие.

– Это единственный шанс.

Тогда Брайс обращается к моему дяде:

– Бегать еще можешь, старик?

– Король, – поправляет он.

– Не мой.

В ангар вваливаются несколько пилотов. Оценив обстановку, они хватаются за автомушкеты.

– Взять их! – командует Гёрнер.

– Бегите! – кричит нам дядя.

Воздух наполняется свистом пуль. Одна проносятся совсем рядом, чуть не отрывая мне ухо. В крови бурлит адреналин, и я прибавляю ходу. Бегу даже быстрее, чем тогда, по спине горгантавна.

Брайс вслепую палит через плечо, но тут ее ранят в ногу. Я подхватываю ее, не давая упасть.

– Нельзя останавливаться! – кричу.

За нами бросается один из пилотов. Он просто дьявольски резвый, и в глазах его – чистое безумие.

– Бежим, Брайс, бежим!

Она пыхтит от боли, но не сдается. Впереди ждет открытое небо. Линейные крейсеры, эти черные левиафаны, уже на