Кузница Победы - И. М. Данишевский

– Это чистая авантюра, – горячится начальник блюминга. Он бросает Рыженко тяжелое обвинение: – Вы ищете легких успехов…

В этот момент раздается характерный звонок аппарата ВЧ, телефонного аппарата прямой связи между кабинетом наркома и комбинатом. Говорит нарком черной металлургии И. Ф. Тевосян.

– Где вы все-таки решили установить броневой стан? – спрашивает нарком.

Отвечаю:

– У нас возник вариант…

На слове "вариант" нарком меня обрывает:

– Вы, вероятно, не отдаете себе отчета в серьезности момента.

И тогда уж я во все горло кричу:

– Нет, отдаем! Будем катать броню на блюминге! Теперь уж на другом конце провода замешательство.

Нарком так же поражен этой идеей, как накануне был удивлен я сам. Излагаю суть предложения Рыженко, но я еще очень осторожен в оценках, привожу доводы "за" и "против", подробно излагаю возражения начальника блюминга. Но и нарком уже загорелся идеей.

– Без риска, – говорит он, – ничего не делается. От того, как скоро мы дадим броню, зависит весь ход войны. Весь ход! Вы это понимаете?

Кладу трубку. На какое-то время в кабинете воцарилось молчание, как будто ждали приговора.

– Что сказал нарком? – наконец робко спрашивает кто-то из тех, кто пока держался нейтралитета.

– Нарком верит, что мы настоящие, советские инженеры и сумеем решить трудную задачу, когда этого требуют интересы страны. Кроме нас, никто этого сделать не может. Никто. – И, как бы считая вопрос исчерпанным, обращаюсь к Рыженко: – Николай Андреевич! Когда могут быть изготовлены приспособления?

– Их можно сделать за 8-10 дней.

– Итак, 8 дней. Начинайте подготовку. Ответственность [303] на вас и Бахтинове. Действуйте вместе с начальником блюминга.

Начальник блюминга как будто весь съеживается, всеми фибрами души он протестует против этого плана. Но приказ есть приказ. А тем временем вновь раздается звонок из Москвы. У аппарата снова нарком.

– Ваш план, – сообщает Иван Федорович, – принят. Если вы организуете прокатку броневого листа на блюминге и сможете выиграть два-три месяца, Родина вам скажет "большое спасибо".

Я пожалел о том, что раньше времени сообщил наркому о нашем плане, и сказал об этом Тевосяну. "Зачем вы сообщили об этом в ГКО? Ведь это еще только идея", – сказал я наркому. "Ничего, ничего, – ответил Тевосян. – Будете только горячее работать".

***

Дни и ночи проходили в подготовке. Много раз звонил нарком, осведомляясь о ходе дела. Первые испытания провели не с броневой сталью, а с более мягкой. Отлили слиток точно такого же размера и формы, что и броневой стали. Наступил час испытания. На командном мостике управления блюминга собрались почти все, кто так или иначе причастен был к этому делу.

Рыженко в последний раз проверил механизмы, а за ним неотступно следовал начальник блюминга. И вот команда отдана, кран поднял раскаленную болванку и перенес ее на рольганги. Старший оператор блюминга Спиридонов взялся за рукоятки. Вот уже болванку захватили валки, оператор действует рычагами очень осторожно. Слиток пошел вперед, назад, еще вперед, назад… И вдруг треск. Блюминг стал. Рыженко, начальник блюминга, главный энергетик бросились вниз, в зал, где установлены моторы.

Через несколько минут оттуда сообщили: авария мотора.

Отлегло.

Двадцать восемь часов ремонтировали мотор. За это время было много передумано. Поломка мотора была как бы плохим предзнаменованием. Не отступить ли, ведь рискуем блюмингом? Но нет, отступать было нельзя. И как только мотор был отремонтирован, вся электрическая часть проверена, решили провести следующую пробу…

Все эти подробности я узнал много времени спустя, [304] уже после войны, когда снова приехал в Магнитогорск. Именно это имел в виду Николай Иванович Коробов, когда он посоветовал мне не мешкая отправиться в Магнитогорск, где назревали, как он сказал, важные события. И хотя я вылетел в тот же день, но к первой пробе опоздал. Да и ни о чем таком я не подозревал. Не знаю, что побудило Г. И. Носова вспомнить о корреспонденте, когда он – на сей раз уже уверенный в успехе – направлялся в цех блюминга, чтобы присутствовать на первой прокатке слитков броневой стали.

Спустя несколько дней после моей встречи с Носовым ночью в филиал центральной гостиницы в Березках, где мне предоставили койку, позвонила секретарь директора и сказала, что Григорий Иванович просит меня немедленно приехать на завод и что за мной послана машина. Когда я подъехал к заводоуправлению, в подъезде стоял Г. И. Носов. Мы поехали на территорию завода.

– Куда мы едем? – спросил я.

– Сейчас узнаете и получите ответ на вопрос, на который я не счел возможным вам ответить раньше. Надеюсь, на сей раз все пройдет хорошо. И ответ будет таким, какого ждут от нас страна, фронт.

И вот мы на мостике пульта управления блюминга.

Команда. Трансферкара подает к валкам слиток броневой стали. Оператор работает точно, осторожно. Один пропуск через валки – миллиметр обжатия. Второй, третий, двадцатый, тридцатый, сороковой, сорок четвертый, сорок пятый. Последние проходы. Лист убран.

Затем пошел второй слиток, третий. Блюминг выдержал! Винты целы! Мощности хватило! Наша советская техника и советские люди выдержали очень сложный и трудный экзамен.

Мы стоим у броневого листа, прокатанного на блюминге в Магнитогорске.

Произошло это 28 июля 1941 г. Эту победу в тылу смело можно приравнять к выигранному крупному сражению. Вернее сказать, это событие создало предпосылки для достижения победы не в одном сражении. В историю Магнитогорского металлургического комбината была вписана славная страница.

В переданном в Москву интервью с Г. И. Носовым говорилось, что магнитогорские металлурги успешно завершают перевод своего гигантского комбината на производство [305] военной продукции и что магнитогорские металлурги готовы давать Красной Армии все, что ей необходимо. В интервью кратко говорилось об успехах, достигнутых коллективом блюминга " 3, на котором освоена очень нужная армии продукция. Заканчивалось интервью заявлением: "Мы оденем наши танки в мощную броню, сварим такую сталь, которой Красная Армия раздавит фашистские полчища".

Через несколько дней после этого Носов выехал в Челябинск. Там проходил областной партийный актив. В своем выступлении Носов сказал:

– Комбинат готов давать столько броневой стали, сколько смогут переработать наши танковые заводы.

Восьмитонные слитки, прокатанные на блюминге, были получены дуплекс-процессом и выдержали самые строгие испытания. Но магнитогорцы не считали себя вправе на этом остановиться. Дуплекс-процесс, как говорилось выше, неизбежно вел к снижению производительности сталеплавильных цехов. В Магнитогорск прибыл коллектив научных работников, многие годы занимавшийся разработкой новых методов выплавки броневой стали. В результате магнитогорцам удалось найти более производительный метод выплавки броневой стали.

Подробности я