Третий берег Стикса (трилогия) - Борис Георгиев

— Доброе… вернее уже день. Кацуми, мы же договорились с вами — называйте меня Сашей. Вам ведь тяжело выговаривать.

— Нужно оказывать уважение традициям, — возразил, выпрямляясь, Ватанабе. — Ваша русская система отечества…

— Отчества, — подсказал Волков. — Вы правы. Но мне приятнее, если вы будете называть меня Сашей. Проходите, присаживайтесь. Сейчас я дам задание Маргошке.

— Здравствуйте, извините, — поздоровался кибернетик. Марго буркнула в ответ что-то невнятное — сидела, обхватив голову руками. Взгляд от экрана не отвела.

— Моей целью не гостевой обычный визит было сделать совсем. Ваша уважаемая жена дала… клятву? Нет. Не клятву, а предложение, что у неё здесь есть интересная камеристка. И мне взять её дала разрешение. Ваша жена…

— Камеристка? — удивился Волков и потянул руку — чесать в затылке. — А! Она об Арине!

— Да! — подтвердил Кацуми, мотая головой совершенно по-лошадиному. — И я хочу использовать разрешение делать копию этой вашей жены камеристки. Ваша жена…

— Конечно, Кацуми. Сейчас я дам задание Маргошке, чтобы она тут без меня досчитала, и мы с вами поднимемся. Марго, ты не закончила с распределением тёмной пыли? Не нужно на меня так смотреть. Это твой диплом, а не мой. Грызи. Я и так кучу времени потратил. Сейчас, сейчас, Кацуми. Что вы хотели сказать?

— Ваша жена большая умная, — изрёк Ватанабе давно вызревшую мысль — Толкнула меня на идею. Как обучать.

— Да, Иришка умничка, — охотно подтвердил Волков. — С обучением у неё… Марго, ну что у тебя опять? Да нет же, там поверхностный интеграл, ты что же — не видишь? Меня, Кацуми, она тоже постоянно на идеи наталкивает. Непредвзятые ассоциации — великая вещь. И такая восприимчивость! Я никогда не видел, чтобы человек после двух часов общения с «Мнемозиной» так овладел языком. Ваш, к примеру, русский…

— Не худее, чем ваш японский, — не остался в долгу Кацуми.

— Это точно. Но Иришка моя… Маргошечка! Нет, ну это просто невозможно! Посмотри, ты потеряла одно условие на левом конце! Вытри теперь всё это, начиная вот с этого места — всё без толку. Не отвлекайся. Учти условие и всё с самого начала аккуратно выпиши.

— Нет, Сашечка! — заорала, вскакивая, взбешённая Марго и с треском швырнула замусоленную толстую тетрадь под ноги мучителю. — Пусть теперь твоя умница тебе всё это пересчитывает! Вся такая восприимчивая и… и… А я…

Она стояла перед оторопевшим Волковым, уперев руки в бока. Снизу вверх бросала уничтожающие взгляды и подыскивала слова:

— А я!.. А ты!.. Научный руководитель называется! Я ему распределения считай, как… как проклятая, а он в это время будет со своей…

Маргарет Лэннинг сверкала глазами, смотреть на неё было страшно. Но брошенные ею взгляды вонзались в толстую кожу её научного руководителя, не причиняя никакого вреда. Александр Сергеевич ничегошеньки не понимал и вид имел, честно говоря, глуповатый. Марго вдохнула побольше воздуха, собираясь излить новую порцию накипи на белобрысую лопоухую голову друга детства и единственного человека, о котором крошка-Маргошка могла сказать, что… нет, не получилось у неё сказать, а выдохнуть тоже возможности не было — ком в горле и муть в глазах. И толкнуть-то как следует этого тупицу не получилось. Оттолкнувшись от Волкова, как от стены, Марго бросилась вон. Настала её очередь ощупью искать кнопку вызова лифта.

— Маргошка, — негромко позвал Волков, перенесший толчок в грудь нечувствительно. Однако мисс Лэннинг всё же покинула рубку, оставив на полу неоконченные расчёты плотности распределения тёмной пыли в зоне Дитца, составленные на материалах последних изысканий Александра Волкова, кандидата в действительные члены Совета Исследователей, математика по призванию и планетолога поневоле.

— Да что же с ними всеми сегодня такое? — пробурчал, испытывая угрызения совести, но по-прежнему ничего не понимая, Саша.

— Я думаю, вы вторую девушку тоже обидели вдруг, — понимающе покачивая головой, изрёк опытный в сердечных вопросах Ватанабе.

— Похоже на то. — Волков вздохнул. — Пойдёмте, Кацуми, я провожу вас в грузовой отсек. Но снять информацию из памяти бабла…

Волков машинально говорил кибернетику что-то, не вполне осознавая, о чём говорит. Привёл его в спальню бабла, нашёл технологический лючок, за которым разъём, машинально открыл его, сам же думал: «Вот ещё новости! Маргошка на меня за что-то обиделась и сбежала. Иришка тоже. Где её теперь искать? Только бы ей не пришло в голову…»

— Спасибо, Саша. Дальше я разбираю сам, — остановил Волкова Ватанабе. — Я думаю, вы хотите сейчас идти принести вашей жене… Мм-м… Удовлетворение? Спокойствие?

— Да, Кацуми, вы правы. Нужно её успокоить, — согласился, поднимаясь и отряхивая колени, Саша. — Я оставлю вас наедине с Ариной. Арина, это Кацуми Ватанабе, наш кибернетик.

— Здравствуйте, Кацуми-сан, — приветливо поздоровалась Арина, обрадовавшись гостю. Кибернетик, энергично копавшийся в брюхе «фавна» в поисках соединительного кабеля, вздрогнул. Покидая спальню жены, Саша услышал:

— Здравствуйте, извините. Арина? Рад знакомить. Я немного беспокою вас. Этот разъём введу осторожно. Вы мне нужны не здесь.

«Надеюсь, они поймут друг друга, — подумал Волков. — В любом случае, у Арины нет возможности от него сбежать. Ах, Ирка, Ирка! Что же я такого, грубиян, наделал? Так всё хорошо было, я даже забыл о… Стоп. Нужно глянуть почту. Пока была здесь Маргошка, не мог. Ага, всё правильно. Опять письмо от дяди Володи». Волков дочитал письмо только до половины, издал горловой звук и бросился к лифту. Мысли о делах сердечных мгновенно вылетели из головы, нужно было немедленно найти Моргана.

Ирочка не сразу обнаружила, что ошиблась этажом. Предметом первой необходимости для неё в тот момент была стена. Любая причём, лишь бы крепкая. Выскакивая из кабины, по сторонам не смотрела, да и бесполезно было — всё равно сквозь слёзы ничего не разобрать, — поэтому и не заметила, что не в кессон попала, а туда, куда совсем не нужно — в нижний грузовой отсек. Впрочем, как и было сказано, требовалось от помещения только одно — чтобы там имелась хотя бы одна стена, и никого не было. Не удосужившись проверить выполнение второго необходимого условия, Ирочка обнаружила стену (как раз такую, как нужно — крепкую, серую и холодную), уткнулась в неё лбом и дала волю эмоциям. Ревела в голос, стучала по стене кулаком, гладила её после этого нежно и снова била — в общем, уж ревела так ревела, отвела душу. Всё заканчивается когда-нибудь, даже запас слёз. Наступил момент, когда, всё ещё икая и всхлипывая, девушка обнаружила, что плакать больше не может, да и не хочет, в общем-то. Пришло время вернуться в общество, нужно было только пробраться предварительно в душевую, чтобы «…не пугалом туда явиться, а войти достойно. Спросить как бы невзначай: вы здесь, Маргошечка? А, так вы ещё здесь!» Вовремя сообразив, что снова начинает горячиться, Ирочка отыскала средство — носовой платок и оказала себе необходимую первую помощь, после чего и заметила: «Где это я? Это не кессон… Лифт…» Но, как будто специально, стоило ей потянуться к панели управления, взвыл двигатель и кабина ушла вверх. «Сашка-деревяшка меня искать собрался. Пусть поищет!» — подумала девушка и осмотрелась. «Грузовой отсек. Что это? Был ведь пустым!» Нет, пустым нижний трюм «Улисса» теперь не назвал бы даже закоренелый лгун. Тяжёлые лапы захватов не топорщились бесполезно, а удерживали за талию гигантское насекомое с шаровидной блестящей головой и четырьмя мощными длинными коленчатыми ногами, прижатыми к туловищу. За хвост уродца держался всеми четырьмя своими лапами второй такой же круглоголовый красавец. «Они на осьминогов похожи, только щупалец меньше. Какие забавные!» — восхитилась Ирочка и побрела по круговому трапу, не решаясь потрогать «голову» неизвестного науке насекомого. «Вдруг схватит! Вон как тот, первый, лапы свои расотпы…»

— А-а! — завопила Ирочка, обнаружив, что из приоткрытой пасти чудовища торчат чьи-то ноги в башмаках с рубчатыми подошвами. Как раз между двумя расставленными лапами. И не просто торчат, а шевелятся, как будто чудовище ухватило беднягу живьём, но проглотить не смогло. А несчастный брыкался, пытаясь освободиться. Ирина Волкова не могла смотреть спокойно, как гибнет человек, и бросилась на выручку. Стала спускаться по выдвижной лестнице, оказавшейся, будто нарочно, не только прицепленной к поручням трапа, но и крепко привинченной к ним. Кричала, карабкаясь:

— Я сейчас! Я помогу!

Длины лестницы оказалось достаточно для того, чтобы увидеть — помощь не требуется. Просто открытый овальный люк, вовсе не пасть. А человек…

— Послушайте! — крикнула Ирочка. — Вы что, глухой? Не слышите, что я вам кричу?

Но потерпевший не обращал на истошные вопли девушки никакого внимания. Шевелил ногами и громко, но довольно немузыкально свистел мотивчик, похожий на марш. Тогда Ирочка, рискуя свалиться с лестницы, сильно подёргала его за штанину. Свист прекратился, некоторое время было совсем тихо, потом из люка заревели: