Большая семья - Филипп Иванович Наседкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они не заметили, как прошли косогор и очутились у Вершинок. Снизу, где Вершинки сливались с балкой, нежно струилась девичья песня.
— Где же это мы с вами? — спросила Нина Семеновна. — Тут никого нет… Мы сбились с дороги, Антон?
— Хотите, спустимся вниз, — предложил Антон, — и низом, по берегу ручья, пройдем туда, где все?
Нина Семеновна согласилась, сняла туфли. Затем они осторожно стали спускаться с горки. Несколько раз Нина Семеновна скользила, испуганно вскрикивала, но Антон успевал во-время поддержать ее. Так они спустились на дно оврага, густо заросшее кустарником.
— Я с моими ребятишками никогда так далеко не забиралась, — проговорила Нина Семеновна, оглядываясь по сторонам. — Мне страшно, Антон. Я волков боюсь!
— Смелей, Нина Семеновна, — успокаивал ее Антон. — Со мной не пропадете…
Он шел впереди, раздвигая кусты руками. Пробираясь за ним и сторонясь хлестких ударов веток, Нина Семеновна то и дело толкала его в спину и весело кричала:
— Я за вами, как за стеной, — ничего не вижу! Сколько будет продолжаться эта тайга?..
Но скоро кусты поредели, и они вышли на зеленую полянку. Где-то совсем рядом журчал ручей.
— Постойте, я надену туфли, — сказала Нина Семеновна. — Подойдите ближе…
Положив руку на плечо Антона, она обулась. Взгляд ее упал на ближний куст.
— Смотрите, Антон, смотрите, что это такое? — показала она на свисавшую до земли кисть спелых ягод.
— Это ажина по-нашенскому, — сказал Антон. — Дикая малина.
Антон нагнул куст. Спелые ягоды заиграли на солнце сизым бархатным пушком.
— Не ажина, а ежевика, — поправила его Нина Семеновна.
Она забралась в середину куста, сорвала ветку с ягодами и, держа ее левой рукой, правой бережно снимала спелые ягоды и, смеясь, отправляла их себе в рот. На губах у нее блестели темные капельки сока. Антон с волнением смотрел на нее.
«Нина, золотая ты моя, что ж ты со мной делаешь? Зачем муторишь мою бедную голову?..»
И, не отдавая себе отчета, он подошел к ней, запрокинул ее голову и крепко поцеловал в губы. Сжатая его сильными руками, она слабо сопротивлялась и дрожащим от испуга голосом шептала:
— Антон… Что ты делаешь, Антон?.. Не надо… Не надо…
11
Когда Антон и Нина Семеновна пришли к месту, где обычно собиралась молодежь, там уже никого не было. Над плоскими берегами оврага, заросшими колючими кустами шиповника, стояла тишина.
Они прошли дальше, к балке. Но и здесь не было слышно ни звонких переборов гармошки, ни ладных разливов песни. Над травой порхали бабочки.
Антон хотел было предложить пойти к реке, чтобы берегом вернуться в село, но Нина Семеновна остановила его и показала в сторону.
— Посмотри! — сказала она. — Вон где они!
На косогоре, за кустами боярышника, Антон увидел расположившуюся полукругом молодежь.
— Должно, Денис что-нибудь рассказывает… — сказал Антон и, повернувшись к Нине Семеновне, спросил: — К ним пойдем или как?..
Она не взглянула на него.
— Мне все равно, — сказала она. — Смотри сам, как удобней.
— Я думаю так… — сказал он. — Ты пойдешь к ним сейчас. А я потом… с другой стороны. Согласна?
Накинув косынку на плечи, Нина Семеновна медленно пошла в гору. Антон проводил ее взглядом и, когда она скрылась в кустах, спустился к ручью, прошел в обход к балке, взобрался на горку и присоединился к кружку.
Никто не заметил его появления. Только Нина Семеновна, сидевшая рядом с Надей Бережновой, как бы невзначай посмотрела на него, и в глазах ее вспыхнула искорка.
Антон достал кисет и закурил. В центре круга сидела Вера Обухова и по памяти читала сказку Горького «Девушка и Смерть». Взгляд ее был устремлен перед собой. Там, куда смотрела Вера, лежала широкая балка с быстрой речкой на дне. Вправо от балки отходил зеленый овраг — Вершинки. Дальше ярко желтели подсолнухи. А за ними в синей неподвижной дымке таял Казенный лес.
…Спела песню — начинает злиться. Уж прошло гораздо больше суток, А — не возвращается девица. Это — плохо. Смерти — не до шуток. Становясь все злее и жесточе, Смерть обула лапти и онучи И, едва дождавшись лунной ночи, В путь идет грозней осенней тучи…Голос Веры звенел, как ручей на светлых, камнях, плавно переливался, как туго натянутая струна.
…Смерть глядит, и тихо пламя гнева Гаснет в ее черепе пустом. — «Ты чего же это, словно Ева, Спряталась от бога за кустом?»Вера поднимала руку, мягко опускала ее, улыбка озарила ее бледное, взволнованное лицо.
…Девушка — свое: — «Обнимет милый, Ни земли, ни неба больше нет. И душа полна нездешней силой, И горит в душе нездешний свет, Нету больше страха пред Судьбой, И ни бога, ни людей не
