Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов

В летописном материале много неясного. Летописец описывает события сквозь призму деятельности князей[1377]. Однако, при таком подходе возникает масса вопросов, на которые нельзя получить ответ, если следовать буквально тексту источника. Непонятно, например, почему Ярослав, когда Мстислав подошел к Киеву, оказался в Новгороде. Находился ли он там по каким либо иным делам, либо, узнав о походе брата, отправился на Волхов за помощью? Вопрос не праздный. Если Ярослав знал о походе заранее, то тогда непонятна его медлительность. Вместо того, чтобы собирать войска и отстаивать Киев, он отправляется к Суздалю, якобы для подавления мятежа волхвов, и только потом посылает за помощью к варягам.

Другое дело, если Ярослав отправился в Новгород, ничего не подозревая о походе Мстислава. В этом случае он мог узнать о произошедшем достаточно поздно, может быть, даже по возвращении из похода на северо-восток. Узнав же — отправил своих мужей по варягов. Такое предположение тем вероятнее, если учесть, что Ярослав в первую половину своего княжения достаточно часто бывал в своей северной столице на берегах Волхова (согласно ПВЛ в 1021, 1024–1026, 1030, 1036 гг)[1378]. Однако все поездки, за исключением интересующей нас 1024 г., согласно летописи, были обусловлены каким-либо конкретным обстоятельством: нападением Брячислава на Новгород (1021 г.), поход на чюдь и основание Юрьева (1030 г.), посажение сына Владимира на новгородском столе (1036 г.). И лишь причины пребывания Ярослава в Новгороде в 1024 г. летописец не объясняет (нахождение там князя длительное время после поражения на Листвине понятно). Однако вряд ли можно утверждать, что все поездки князя в Новгород нашли отражение в источниках. Скорее наоборот. Летописца интересует не сам факт поездки князя в Новгород, а обстоятельства ее вызвавшие. Не случайно в сообщениях под 1021 и 1030 гг. летописец не говорит конкретно о пребывании князя в городе; о таковом мы можем догадываться исходя из контекста известия. В таком случае пребывание князя в Новгороде в 1024 г. было отмечено летописцем только в той связи, что Мстислав начал боевые действия в момент отсутствия Ярослава в Киеве.

Но и такой вариант ответа не проясняет ситуации. В битве на Листвене со стороны Ярослава упомянуты только варяги. Даже после того, как Мстислав, "великодушно", уступил ему Киев, он "не смяше ити в Кыевъ", в котором оставались его мужи. Лишь спустя 2 года после поражения, если верить летописи, Ярослав уже не с варягами, а с "воя многы" (т. е. — с народным, в основе, видимо, новгородским, ополчением) пришел к Киеву: "…И створи миръ с братом своим… оу Городьця"[1379]. В свою очередь, Мстислав, победив соперника, не только не торопится занять Киев, но и "уступает" его побежденному, который не спешит этим воспользоваться. Из текста только ясно, что Ярослава он не боялся.

Определенной зацепкой для распутывания клубка вопросов может послужить позиция киевлян, которые отказались принять Мстислава. Однако считать их верноподданными Ярослава на том основании, что там сидели мужи последнего, тоже нельзя[1380]. Ясно одно, что с позицией киевской общины Мстислав вынужден был считаться. Но в чем она заключалась? Если киевляне стояли за Ярослава — непонятны ни пассивность самих горожан, со стороны которых не видим даже малейшей попытки оказать помощь своему князю[1381], ни медлительность последнего. Чтобы собрать на севере народное ополчение, нужно было время, но не столь долгое. В событиях 1036 г., когда весть об осаде Киева печенегами застала Ярослава в Новгороде, он был куда расторопнее, и вовремя поспел на помощь стольному городу вместе с новгородцами и варягами[1382]. К тому же, оставлять Киев на длительное время при таких условиях — грозило потерей власти. Возможно, Ярослав не полагался на киевлян и, так сказать, "на всякий случай", решил подстраховаться привычным способом — позвать варягов. Не ясна и позиция новгородцев, о которых не упоминается в качестве участников сражения на Листвене.

Позиция Новгорода — разговор особый. О конфликте между новгородцами и Ярославом в это время могут свидетельствовать сообщения ряда относительно поздних летописей под 6527/6528 гг. (1019/1020 гг.) о том, что Ярослав разгневался на новгородского посадника Константина Добрынича[1383] "и поточи и Ростову; на 3 лето повеле оубити и въ Моуроме, на Оце реце"[1384]. ПВЛ об этих событиях молчит, Н1Л (в перечне новгородских князей) упоминает только что "разгневася Ярослав на Коснятина, и заточи и; а сына своего Владимира посади в Новегороде"[1385]. Историки по-разному датируют эти события. В.Л. Янин, например, вслед за М.Н. Тихомировым, усомнился в точности приводимой в летописях даты, относя заточение Константина, приблизительно, к 1034 г.[1386]. Другие — склонны доверять летописям. Так, по словам А.В. Назаренко, "пока критики не представили опровержения 1019/21 гг. как даты конфликта между Ярославом и Константином". По его мнению, известия о конфликте "входят в корпус "лишних" сравнительно с "Повестью временных лет" и "Новгородской Первой летописью" известий, имеющихся в "Софийской Первой" и "Новгородской Четвертой" летописях, которые (известия) могут быть возведены к древнейшему новгородскому владычному летописанию и… в целом не вызывают сомнений"[1387]. Если данная точка зрения верна, Константин погиб где-то в 1023/24 гг.[1388] То есть накануне или в начале выступления Мстислава. Учитывая то обстоятельство, что Константин был заточен в Ростове, а убит в Муроме, можно предположить, что суздальский поход Ярослава имел к этому какое-то отношение. Ярослав должен был опасаться возможного (а может, уже и реального) альянса Мстислав— Константин. Альянса — которому он, скорее всего, противостоять не мог, учитывая огромное влияние Константина в Новгороде и популярность его отца — легендарного Добрыни[1389]. Но этим загадки суздальского похода не исчерпываются. Ярослав, по логике вещей, учитывая предстоящую схватку с братом, не мог не предпринять попытки набора на северо-востоке "воев". Однако ни малейшего намека на этот счет источники не содержат. Видимо, попытка не удалась. Неудача могла объясняться противодействием местных общин, которые, вероятно, уже находились в сфере влияния Чернигова[1390]. Интересно, что и Н1Л и, в значительной степени, ПВЛ устроили заговор молчания вокруг событий того времени. Не значит ли это, что Ярослав подвергся сильному шантажу, о котором не хотели вспоминать?[1391] Или городские общины просто выжидали, чем закончится противостояние двух харизматических вождей?

Вероятно, как и в событиях 1016–1019 гг., Новгород смог выхлопотать себе какие-то уступки, так как потом мы видим "воев" в войске Ярослава 1026 г. Большинство их, несомненно, должны были составлять новгородцы. О характере льгот новгородцам судить преждевременно. Возможно, в числе прочего, им передавались в сферу влияния соседние финно-угорские племена. Неслучайно, быть может, Ярослав в 1030 г. ходил