Бортпроводница - Крис Боджалиан

На несколько мгновений повисла пауза, и Кэсси показалось, что он хочет обнять ее, утешить, но опасается, что это будет истолковано как недостаточно галантный жест.

— Ты же была трезвая?

— Да, — ответила Кэсси.

— Вот видишь.

Из отеля вышли двое пожарных, следом за ними — джентльмен в черном костюме и галстуке, ярком, как кленовый лист поздним сентябрем в Новой Англии. Сначала на итальянском, потом на английском он обратился к гостям. Представился ночным администратором, принес глубокие извинения за неудобства, вызванные ложной, как, к счастью, оказалось, тревогой. Сказал, что все могут вернуться в свои номера или, если пожелают, заглянуть сначала в бар, который откроют на час, чтобы постояльцы могли пропустить стаканчик перед сном за счет заведения. Бесплатные напитки, объяснил он, наименьшее, что может предложить отель, чтобы извиниться перед гостями за то, что их вытащили из постели посреди ночи.

— Я выпью, — сказал Джастин. — А вы хотите?

Но Макайла пронзила его взглядом своих темных глаз. От Кэсси не укрылся его смысл.

— Думаю, нам всем нужно пойти спать, — отрезала Макайла.

— Все в порядке, — сказала Кэсси. — Правда-правда. Я к вам не присоединюсь, но если вы хотите пойти, не дайте мне испортить вечеринку.

Но Джастин помотал головой и смущенно произнес:

— Наверное, ты права, Макайла. До команды «Убрать шасси» осталось гораздо меньше времени, чем нам кажется.

— Вот именно.

Все трое вернулись в лобби отеля. Из лифта каждый вышел на своем этаже, и Кэсси, чей номер был на шестом, в какой-то момент осталась в кабине одна. Видимо, все постояльцы пошли в бар.

Выйдя из лифта, она надолго застыла, оглядывая коридор — совсем не такой богатый и длинный, как в «Роял финишиан», но элегантный, полностью соответствующий стилю прелестного итальянского бутик-отеля. Ковер немного поистерся, но рисунок вызывал в памяти гобелены эпохи Ренессанса. Кэсси подумала о море и облаках на картинах Боттичелли. Сколько труда нужно было вложить в создание необходимого оттенка пятьсот лет назад — задолго до того, как краска на кончике кисти стала акриловой.

Наконец Кэсси двинулась в свой номер. Ее одолевало смутное беспокойство, но она жила с ним с тех пор, как проснулась рядом с трупом, поэтому сейчас постаралась от него абстрагироваться. Она молча шла по коридору в полном одиночестве, сжимая в руке ключ и глядя прямо перед собой. Она твердила себе, что в воздухе нет напряжения, что бояться совершенно нечего, что нет причин унывать. Она просто идет в свой номер одна посреди ночи, как бывало сотни раз, не стоит тревожиться и страшиться.

В конце концов, сейчас она хотя бы трезвая. Осознав это, Кэсси улыбнулась.

Но улыбка тут же померкла, потому что, повернув за угол, она увидела мужскую фигуру — сердце подпрыгнуло. На долю секунды она подумала, что это особенный страх — так пугается каждая женщина, которая идет одна в безлюдном месте и видит мужчину на своем пути. Он сидел ярдах в двадцати от ее номера. Кэсси уже готова была развернуться и убежать, но тут поняла, что это всего лишь Энрико, и расслабилась. Он примостился на стульчике у стены прямо под бра, поэтому лицо его оказалось в тени. Рядом стоял стол с гостиничным телефоном. Завидев Кэсси, Энрико поднялся и пошел ей навстречу, чтобы обнять. Но она его оттолкнула.

— Ты напугал меня сам знаешь, до чего, — сказала она.

— Я подумал, сюрприз будет приятный, — оправдывался он. — Извини, не хотел тебя напугать.

— Боже, Энрико, мне лучше остаться одной! Я же тебе объясняла.

— А я и не собирался нарушать твое одиночество. Я был в баре, когда сработала сигнализация, помогал перед закрытием. И забеспокоился, что моя прекрасная бортпроводница в ужасе.

— Полагаешь, меня может испугать пожарная сигнализация?

Он покачал головой:

— Но тебе пришлось выйти на улицу, а там темно. Вместо того, чтобы сидеть в безопасности в своем номере.

— Я вернулась, все в порядке.

— Тогда я просто провожу тебя до комнаты.

Он оттопырил локоть, и она взяла его под руку. Вместе они дошли до номера. Потом Кэсси вставила ключ в прорезь и открыла дверь.

33

Он едва успел свалить тело Елены в ванну, когда услышал в коридоре голос Энрико. Времени скорректировать план не оставалось. По крайней мере, он успел подготовиться.

В тот момент, когда бармен и бортпроводница вошли в номер и за ними захлопнулась дверь, он выскочил из темной ванной. Левой рукой ударил рукоятью пистолета по голове Энрико, а правой прижал электрошокер Елены Орловой к тонкому платьицу Боуден — в верхней задней части бедра. Бармен немедленно рухнул без сознания на ковер, и кровь Елены быстро впиталась в его рубашку. Бортпроводница громко хрюкнула, содрогнулась и обвисла у него на руках, как тряпичная кукла. Она с ужасом таращилась на него, пока он укладывал ее рядом с барменом. Довольно скоро она сможет заговорить, а он хотел с ней побеседовать. Но сначала надо обдумать, что делать дальше.

Он вытряхнул на пол содержимое ее сумочки и обнаружил пистолет. Отлично! Не важно, где Боуден его достала, теперь он пригодится. Позвонив в газету, Елена подготовила подходящий антураж для убийства. Бортпроводница умрет не от передозировки барбитуратов, принесенных американской шпионкой. Вместо этого он создаст мизансцену, из которой всему миру станет очевидно, что Кассандра Боуден убила своего итальянского любовника и свою новую богатую подругу из Сочи, а потом застрелилась из пистолета, который ей, должно быть, удалось раздобыть с большим трудом.

Но сначала нужно перенести глушитель со своей «Беретты» на пистолет Боуден.

34

Боль от электрошока была невыносима, Кэсси хотелось кричать. Мысленно она представляла поток ругательств, изрыгаемых во время родов матерщинницей с впечатляющим словарным запасом, но сама могла испускать лишь стоны, тихие и протяжные. А потом она поняла, что лежит на животе на полу номера под дверью в ванную, а рядом с ней на корточках сидит Бакли.

Да, тот самый актер. Кэсси осенило — ну конечно, это был он!

На его голове красовалась черная бейсболка. Кэсси была одержима Мирандой, а между тем рядом все это время крутился человек, которого она считала милым и доброжелательным, сравнивала со щеночком. Очередное свидетельство того, как плохо она разбирается в людях и выбирает друзей. Будет даже смешно, если он не убьет ее так же, как он или кто-то из его сообщников убил Алекса. Он схватит ее за волосы, оттянет голову назад, чтобы открыть шею, перережет горло — бедному Энрико, наверное, тоже