Отец шатунов. Жизнь Юрия Мамлеева до гроба и после - Эдуард Лукоянов

на квадратной морде. Что, конечно, не отменяет возмутительной, поистине мамлеевской жестокости, жертвой которой стал мамлеевский же питомец.

– Вечера его памяти бывают, – продолжил Грушицын, – выходят всякие придурки и объявляют: «Вечная Россия»… У меня всегда было впечатление, что «Россия Вечная» – это вообще не то. Он берет небольшой отрезок русской литературы – золотой век и серебряный век – и из этого делает глобальные выводы. Но Россия-то существовала до золотого века, еще восемьсот лет существовала до этого. Он хватил чуть-чуть, а строит выводы из этого какие: «Россия метафизическая. Она в духовном мире занимает чуть ли не все пространство вселенной». Не стоит преувеличивать ее значение. Это хорошая диссертация, не более. Я ему говорил об этом. Вот «Последняя доктрина» – вещь жутковатая на самом деле. Когда он мне начинал рассказывать про «Последнюю доктрину», я ему даже говорил: «У меня такое ощущение, как будто вы пытаетесь надо мной проэкспериментировать, что вы пытаетесь меня бросить в эту бездну, а потом посмотреть, что будет. Что вы знаете какие-то тайные тропы, какое-то кривое посвящение в бездну, а никому не рассказываете». Он такой: «Да что ты, что ты!» Но в этом «что ты, что ты!» было сказано все: то есть он все знает, но не говорит. Он пытался объяснить намеками, полутонами, но если углубляться, может крыша съехать запросто… Кстати, был еще один смешной случай в свое время. Был такой придурок, называл себя академик Левашов.

От этих слов у меня, как писал Мамлеев, по спине пробежал «неожиданный холод и ток»[405]. По-моему, Александр Степанович это заметил.

– Мне сейчас не по себе стало, – объяснил я. – Вы вспомнили Левашова, а я его лекции вот только вчера слушал – сам не знаю зачем.

Вкратце поясню для читателей, которые не обязаны знать, кто такой Николай Викторович Левашов (1961–2012): он объявился в последние годы советской власти, став одним из множества конкурентов «экстрасенса» Анатолия Кашпировского. Начинал с относительно безобидных вещей – собирал людей в домах культуры по всему Союзу, чтобы силой мысли лечить у них неврозы и тому подобные болезни. Когда это перестало впечатлять его аудиторию, он пошел на повышение ставок: принялся раздавать интервью, в которых докладывал, что благодаря сверхъестественным способностям остановил четвертый реактор Чернобыльской АЭС, на протяжении многих лет отводил Землю от столкновения с астероидами и звездой Немезидой и так далее и тому подобное. С таким бэкграундом он стал распространять всякую макулатуру собственного сочинения о мировом еврейском заговоре – дораспространялся до того, что одну его книгу включили в Федеральный список экстремистских материалов. Моя любимая история, связанная с творчеством Николая Левашова, произошла в конце 2010 года, когда скоропостижно скончалась его супруга Светлана. Нетрудно догадаться, что Николаю Викторовичу не был чужд особый цинизм, поэтому даже из смерти жены он устроил развлечение для своей небольшой, но преданной аудитории: объявил, будто ее дистанционно, с помощью звонка по телефону, убили силы тьмы, которым не нравилась деятельность «академика Левашова» по спасению мира.

Из книги Николая Левашова «Последнее обращение к человечеству»:

Смена поколений необходима разумным существам и, в частности, людям, не как живым существам для сохранения и продолжения животного вида, но как Разумным Существам для сохранения Разума. Следовательно, с учетом Космических законов Свободы Воли и Свободы Выбора являются в корне беспочвенными надежды многих представителей человечества, что контакт с инопланетными разумными расами поможет решить проблему бессмертия. Она решается, но только не таким путем, как вы думаете. Да и вообще, это не проблема[406].

– Я вообще о нем не слышал, – рассказывает Александр Грушицын, – пока Фарида не подняла эту тему: «Есть один академик, он великий ученый». Мамлеевы дали мне его книжку. Я, во-первых, обратил внимание – она таким большим кеглем набрана, как для детского сада. Я говорю: «Странно как-то». Думаю: «На фига им это надо. Ну, допустим, он великий ученый. Им-то зачем это?» Потом я понял: она просто хочет Юрочку подлечить. Левашов этот якобы обладал сверхспособностями, он им обещал, что Юрия Витальевича вылечит от каких-то болячек и Фариду вылечит. Ну а раз он вылечит, значит, он хороший, значит, он настоящий. Один раз у них была совместная конференция, выступление: Левашов и Мамлеев. Я пришел – билеты продают по три тысячи рублей. Я такой: ни фига себе, три тысячи рублей за это говно! Я так впрямую говорю: «За это говно три тысячи? Платить я не буду!» Потом ко мне подошел Мамлеев: «Ты что не проходишь?» Я говорю: «У меня денег нету». «Ну, давай я тебя проведу!» И провел меня. Я смотрю на него и не верю ни ушам своим, ни глазам. А тут сидят несколько сотен человек, слушают и хлопают! Я охерел просто. Я говорю: «Он что, сумасшедший, что ли?» Он такой бред нес! Заявил такую вещь: «Я сейчас захочу и сделаю семь дублей своих, и вы не узнаете, кто я из них». Я говорю: «Ну, делай!» А он не делает и дальше что-то лепит. Я не выдержал, ушел. Но то, что люди его слушают, что его издают и кто-то даже его книги продает, это меня поразило. Еще вопросы какие-то есть?

– Нет, – признаюсь я, поглядывая на часы: уже опустились густые позднелетние сумерки. – В голове же наступило опустошение. Пустота полная.

– Это хорошо!

Я кое-как прожевывал остатки вишневого торта, к которому хозяин дома не прикоснулся, а он решил подытожить:

– Как-то я сказал Юрию Витальевичу: «Юрий Витальевич, я жду от вас такую вещь – роман, рассказ или повесть, – после которой мир сойдет с ума. Мир должен сойти с ума, иначе зачем писать! Смысла нет писать белиберду всякую». И я ждал. Когда у него презентации были, я говорил: «Надеюсь, уж после этой вещи мир обрушится просто, рухнет». Нет, не рухнул. И чем дальше, тем он все меньше, меньше, меньше подвергал этот мир разрушению. Последний его роман – «Перед концом»? А, «После конца». Я читаю его, пытаюсь там что-то найти и ничего не нахожу. Может быть, он просто описывал процесс агонии перед смертью? В лучшем случае он написал дневник, хронику того, что происходит в агонии, перед апокалипсисом. Может быть, может быть! Но как-то не захватывает. Книги писать надо так, чтобы ими людей за жабры хватать. Как у него там начинается «Блуждающее время»? «Шептун склонился над полутрупом». Три слова, а насколько круто! Это же сразу за жабры берет.

Александр Степанович сказал это так