Без права на ошибку - Ли Чайлд

у нас, как, впрочем, и у вас, и у городской полиции, да и у всех остальных, не хватало личного состава. Главный плюс в том, что в городе было очень тихо. В целом плюс перевесил минус: как оказалось, уже через пять минут после случившегося улицы заполняли в основном представители правопорядка.

– Но преступников вы все равно не нашли.

– Нет, – снова покачал головой Бэннон, – не нашли. Поиски, разумеется, продолжаются, но, если реально смотреть на вещи, надо сказать, что на территории Вашингтона их уже нет.

– Прекрасно, – усмехнулся Стайвесант.

– Мы тут сами не ходим колесом от радости, – поморщился Бэннон. – Но злорадствовать бесполезно, потому что мы можем позлорадствовать в ответ. Как-то ведь преступники прорвались сквозь выставленное вами оцепление. Как-то перехитрили вашего человека на крыше.

Говоря это, он смотрел прямо на Стайвесанта.

– Мы заплатили за ошибки, – процедил Стайвесант, – дорогой ценой.

– Как такое могло случиться? – спросила Нигли. – Как убийцы вообще забрались на крышу?

– Не через главный вход, разумеется, – сказал Бэннон. – За входом наблюдала куча копов. Никто из них ничего подозрительного не заметил. Не могли же все разом в самый критический момент взять и заснуть! И не через переулок за складом тоже. Его с обоих концов патрулировали по два полицейских – один пеший и один на машине. Все четверо твердят, что никого не видели, и мы им верим. Поэтому надо полагать, что злоумышленники проникли в одно из зданий в квартале оттуда. Прошли его насквозь и через черный ход выбрались к середине переулка. Перебежали дорогу (там всего десять футов), очутились у задней стороны нужного склада и поднялись по лестнице. Вышли наверняка тем же путем. Но уже, скорее всего, действовали гораздо быстрее.

– Но как они переиграли Кросетти? – недоумевал Стайвесант. – Он был у нас на хорошем счету.

– Да, – вставил Ричер, – мне он тоже понравился.

– Всегда найдется какой-нибудь хитрый способ, разве нет? – пожал плечами Бэннон.

Он обвел взглядом комнату – так Бэннон делал всегда, когда ему хотелось, чтобы люди поняли глубокий подтекст его слов. Но никто на фразу никак не отреагировал.

– Поезда проверяли? – спросил Ричер.

– Очень тщательно, – кивнул Бэннон. – Народу было довольно много. Люди ехали к родственникам на семейные обеды. Но мы все проверили досконально.

– Винтовку нашли?

Бэннон лишь покачал головой.

– Им что, удалось скрыться с оружием? – уставился Ричер на федерала.

Все молчали. Потом уже Бэннон посмотрел на Ричера.

– Вы говорили, что видели стрелка, – сказал он.

Ричер кивнул:

– Увы, только мельком, четверть секунды, не больше. И то лишь силуэт, когда он уже уходил.

– И вы считаете, что видели его раньше?

– Да, но не помню где.

– Прекрасно, – сказал Бэннон.

– Было что-то знакомое в том, как он двигался, вот и все. Или в очертаниях тела. Может, в одежде. Да, что-то неуловимо знакомое. Как строчка из песни: вертится на языке, но не вспомнить.

– Это не мужчина с видео в гараже?

– Нет, – помотал головой Ричер.

Бэннон кивнул:

– Не важно, все равно этого мало. Конечно, логично предположить, что вы видели преступника раньше. Возможно, оказались с ним в одном и том же месте в одно и то же время – скорее всего, в Бисмарке, а может, где-то еще. Они-то вас точно видели, как известно. Отсюда и телефонный звонок. Но было бы неплохо иметь имя или внешность преступника, скажу я вам.

– Если вспомню – сообщу, – пообещал Ричер.

– Ваша версия все еще в силе? – спросил Стайвесант.

– Да, – ответил Бэннон. – Мы продолжаем следить за вашими бывшими сотрудниками. Сейчас даже больше, чем когда-либо раньше. Мы считаем, что в этом кроется основная причина, почему Кросетти покинул свой пост. Мы считаем, что он увидел человека, которого знал и кому доверял.

По Пенсильвания-авеню они проехали с полмили на запад, поставили машину в гараж и поднялись в конференц-зал Секретной службы. Без Фролих каждый дюйм этого короткого пути был пропитан горечью.

– Черт знает что, – не выдержал Стайвесант. – Я никогда еще не терял агентов. Ни разу за двадцать пять лет работы. А теперь потерял двух за один день. Как же я хочу добраться до тех, кто в этом виноват!

– Считайте, они уже трупы, – заверил Ричер.

– Все факты говорят против нас, – произнес Стайвесант.

– Что вы имеете в виду? Если преступники – ваши бывшие коллеги, значит добраться до них вы все-таки не хотите?

– Нет, я не хочу, чтобы они оказались из наших.

– Не думаю, что они из ваших, – отозвался Ричер. – Но в любом случае им крышка – будем говорить прямо. Они зашли слишком далеко.

– Я не хочу, чтобы они оказались из наших, – повторил Стайвесант. – Но боюсь, что Бэннон прав.

– Вопрос стоит так: или-или, – сказал Ричер. – Только и всего. Или Бэннон прав, или ошибается. Если первое, мы довольно скоро об этом узнаем, ведь он в лепешку разобьется, чтобы доказать нам свою правоту. Он вообще не допускает, что может ошибаться. И до смерти хочет, чтобы его мнение было неоспоримым.

– Скажите, что он ошибается.

– Думаю, да. Но главное – даже если я ошибаюсь насчет того, что ошибается он, это не имеет ни малейшего значения. Потому что Бэннон все равно будет носом землю рыть. Тут мы можем полностью на него положиться. Наша помощь ему не нужна. Наше дело – смотреть туда, куда он не смотрит. И я думаю, что туда-то как раз смотреть и нужно.

– Просто скажите, что он ошибается.

– Его подход похож на большую перевернутую пирамиду, которая балансирует на вершине. Очень впечатляет, конечно, но до тех пор, пока она не упадет. Вся версия строится на том, что Армстронгу ничего не сообщили. Но здесь нет логики. Может, у преступников все-таки личные счеты с Армстронгом, а не с Секретной службой. Может, они просто не знали о том, что вы ему ничего не сообщаете.

– С этим я могу согласиться, – закивал Стайвесант. – Бог свидетель, я даже хочу согласиться. Но как же Национальный центр информации о преступлениях? Тут Бэннон прав. Если бы мерзавцы были не из наших, они бы сами каким-то образом указали на Миннесоту и Колорадо. Тут надо смотреть правде в глаза.

– И насчет оружия довод убедительный, – добавила Нигли. – И насчет адреса Фролих.

– Да и насчет отпечатка большого пальца, вообще-то, – кивнул Ричер. – И если уж хочется добить самих себя окончательно, надо учитывать, что они могли заранее знать: отпечаток нигде не всплывет. Может, они прощупали нас с этого конца.

– Великолепно, – сказал Стайвесант.

– Но я все равно не верю, что преступники имеют отношение к Секретной службе, – сказал Ричер.

– Почему?