Без права на ошибку - Ли Чайлд

Убедившись, что объективы всех камер направлены на него, он высоко, словно держал не кухонную утварь, а боевое оружие, вскинул ладони.

– Поздравляю всех присутствующих с Днем благодарения! – провозгласил он.

Толпа стала медленно просачиваться во двор. Люди выглядели подавленно, двигались вяло. Не слышалось ни возбужденного обмена репликами, ни громких восклицаний – бездомные вообще почти не разговаривали. Ничего похожего на прием для спонсоров предвыборной кампании в гостинице. Большинство закутано в несколько плотных слоев одежды. Кое-кто перепоясан обрывком веревки. Все с покрытыми головами, в перчатках без пальцев, лица унылые, взгляды погасшие. Каждый бродяга должен был пройти через коридор из шестерых агентов. Первый претендент на праздничное угощение миновал последнего агента, взял у волонтера пластиковую тарелку и предстал перед сияющим ослепительной улыбкой Армстронгом. Армстронг шлепнул на тарелку ножку индейки. Человек шагнул дальше, и Фролих добавила к индейке овощи. Жена Армстронга положила нищему традиционной хлебной закуски. Потом гость прошаркал мимо Ричера и направился в столовую. Еда пахла прекрасно, человек – отвратительно.

Так продолжалось минут пять. Каждый раз, когда кастрюля с едой пустела, через окно кухни тут же передавали полную. Армстронг улыбался так, будто весь ритуал доставлял ему огромное удовольствие. Очередь бездомных один за другим медленно продвигалась вперед. Вовсю работали телекамеры. Стояла тишина, нарушаемая лишь стуком приборов по кастрюлям и дежурными репликами угощающих: «Приятного аппетита!», «С Днем благодарения вас!», «Спасибо, что пришли!».

Ричер бросил взгляд на Нигли. Она подняла брови. Таким же быстрым взглядом окинул крыши складов. Потом посмотрел на ловко орудовавшую длинной ложкой Фролих. На телевизионщиков – журналисты откровенно скучали. Они снимали уже целый час, зная, что после монтажа материал сократят максимум до восьми секунд, на которые наложат шаблонный закадровый комментарий: «Сегодня, в День благодарения, здесь, в Вашингтоне, округ Колумбия, в одном из приютов для бездомных избранный вице-президент Армстронг подавал традиционную индейку». Что-нибудь в этом роде. А потом на экране замелькают лучшие моменты какого-нибудь футбольного матча.

Когда это произошло, в очереди оставалось еще человек тридцать.

Ричер вдруг почувствовал рядом тупой удар в стену, и его что-то больно ужалило в правую щеку. Уголком глаза увидел воронкообразную выбоину в кирпиче, а вокруг нее облачко пыли. Никакого звука не было. Вообще никакого. Через долю секунды Ричер сообразил: пуля, глушитель. Глянул на очередь: никто не двигается. Мотнул головой влево и вверх. Крыши. Кросетти пропал. Нет, Кросетти там. В двадцати футах от прежней позиции. Стреляет. Нет, это не Кросетти.

Ричер попытался одолеть время и действовать быстрее, чем позволяла ужасная паника, сковавшая тело. Оттолкнувшись от стены, он медленно, словно двигаясь в толще воды, наполнил легкие воздухом и повернулся к Фролих. Раскрыл рот, и с губ почти сорвался отчаянный вопль. Но Фролих успела его опередить.

– Ство-о-ол! – кричала она.

Как в замедленном кино, она разворачивалась, и ложка ее, очерчивая по воздуху широкую дугу, сверкая в солнечных лучах и рассыпая вокруг еду, плыла над столом. Фролих прыгнула на вице-президента боком. Левую руку вскинула в попытке его защитить. Точно баскетболистка, выполняющая бросок крюком. На лету развернулась. Правой рукой нашла точку опоры – плечо вице-президента и оказалась к нему лицом. Вскинула колени к животу и приземлилась ими прямо ему на грудь. У Армстронга вышибло из легких воздух, ноги подкосились, он опрокинулся назад и рухнул на землю, а в шею Фролих вонзилась вторая пуля. Снова вылетевшая совершенно беззвучно. Брызги яркой крови сверкнули в солнечном свете, крохотные, как взвесь осеннего тумана.

Это конусообразное облачко зависло в воздухе, как пар, переливаясь всеми цветами радуги. Фролих падала, и облачко вытягивалось в прямую линию. Сквозь линию, кувыркаясь в воздухе, пролетела падающая ложка Фролих, и линия изящно изогнулась. Фролих уже лежала, а кровь повисла над ней вопросительным знаком. Ричер с трудом, преодолевая страшное сопротивление какой-то непостижимой силы, повернул голову к зданию склада и далеко на крыше увидел чье-то уходящее назад и исчезающее из поля зрения плечо. Он бесконечно медленно повернулся обратно и увидел влажную красную стрелку крови, указывающую вниз на то, что теперь скрывали столы.

Вдруг время словно кто-то подстегнул, и в один миг случилась сразу сотня событий – оглушительно громко и оглушительно быстро. Агенты бросились на жену Армстронга и повалили ее на пол. Из груди женщины вырвался громкий вопль, который тут же превратился в отчаянный визг. Выхватив оружие, агенты открыли бешеную пальбу по крыше склада. В толпе раздались крики. Люди бросились врассыпную под грохот шквального огня. Ричер, расшвыривая по сторонам столы, пробился наконец к Фролих. Агенты уже вытаскивали из-под нее Армстронга. Ревели автомобильные двигатели. Визжали шины. Гремели выстрелы. В воздухе висел пороховой дым. Отчаянно выли сирены. Армстронга успели куда-то унести, Ричер упал коленями прямо в лужу крови рядом с Фролих и обхватил ладонями ее голову. Упругость ее изящного тела куда-то пропала. Оно было настолько вялым и безжизненным, что казалось, под одеждой одна вата. Но глаза Фролих были широко раскрыты. Они медленно двигались из стороны в сторону – казалось, она с любопытством оглядывается или кого-то ищет.

– С ним все в порядке? – прошептала Фролих.

Голос был совсем тихий, хотя в вопросе отчетливо слышалась тревога.

– Да, он в безопасности, – ответил Ричер.

Он просунул руку ей под шею, ощутил провод наушника. И кровь. Шея и затылок Фролих пропитались кровью. Кровь толчками вытекала из ее тела. Даже не вытекала – била теплой, упругой струей, толкаемой насосом сердца. Кровь с настойчивым бульканьем пробивалась между его сжатыми пальцами, словно кто-то крутил водопроводный кран, то прибавляя, то уменьшая напор. Он приподнял Фролих голову и, откинув ее немного назад, увидел в правой передней части горла рваную рану. Кровь текла оттуда. Алой рекой. Бурной, сметающей все на пути рекой организм покидала артериальная кровь.

– Врача! – отчаянно закричал Ричер.

Но никто его не услышал: голос потонул в окружающем шуме. Агенты вокруг продолжали беспорядочно палить по крыше склада. Среди треска и грохота оружия Ричер различал негромкий металлический звон: стреляные латунные гильзы отскакивали от его спины и падали на землю.

– Скажи, что он был не из наших, – прошептала Фролих.

– Он был не из ваших, – заверил Ричер.

Ее подбородок уткнулся в грудь. Кровь заполнила складки кожи. Она стекала вниз и пропитывала рубашку. Струилась по земле, бежала по щелям между бетонными плитами. Ричер крепко прижал ладонь к ране Фролих. Пальцы скользили. Он надавил сильнее, но поток было не остановить. Руку словно смывало течением.

– Врача!!! – крикнул Ричер еще раз, уже громче.

Впрочем, он понимал: уже бесполезно. Весила Фролих фунтов сто