Ай да Пушкин, втройне, ай да, с… сын! - Руслан Ряфатевич Агишев

— Слышал уже. Говорят, какие-то бандиты.

— Да, какие там бандиты⁈ Это чертовы пешки! Одного сразу там кончили, а ещё троих сейчас ловят… Его Высочество как раз на именины матушки приехал с Кавказа, где служил. А тут такое…

Пушкин оторопело качнул головой. Произошедшее становилось всё более странным, непонятным.

— Теперь по всей столице погромы пойдут. Пшеков, как бешенных собак, будут отлавливать… Надо бы, Александр Сергеевич, сегодня дежурство в доме организовать, от греха подальше. Сейчас мои товарищи прибудут, мы дежурства и поделим. Боюсь, ночью всякая шушера на улицы вылезет, а войска столичного гарнизона скорее всего к площади подтянут. На окаринах такое начнется, что только держись…

Дорохов задумчиво огладил рукоять револьвера.

— Делай, что нужно, Миша. Доживем до завтра, а там видно будет…

* * *

Санкт-Петербург, набережная Мойки, 12.

Квартира в доходном доме княгини С. Г. Волконской, которую снимало семейство Пушкиных

Ночь в их квартале, слава Богу, прошла тихо, спокойно. Никто не пытался к ним вломиться, не били стекла окон, ничего не жгли. На окраинах, правда, куда и раньше городовые и околоточные полицейские редко захаживали, народ знатно пошумел. Почти всю ночь слышалась ружейная стрельба, пару раз даже что-то взорвалось. По словам Дорохова, почти всю ночь просидевшего в засаде, где-то на востоке, где находились портовые купеческие склады, что-то горело.

— … Хм, а это еще что за чудо такое? — Дорохов, сидевший вместе с Пушкиным в гостиной, кивнул в сторону окна. С его места весь двор был как на ладони, и всех гостей было прекрасно видно. — Александр Сергеевич, это же тот капрал из дворцовой охраны! Помните, он уже приезжал?

Поэт встал и подошел к окну, чуть сдвинув штору в сторону. Присмотревшись, кивнул головой:

— Да, похож. Похоже, опять по мою душу прибыли. Пойду собираться.

— Александр Сергеевич, но…

— Спокойно, Миша. Встречай гостей, я сейчас присоединюсь к вам.

Когда Пушкин, одетый в дорожное платье, снова оказался в гостиной, то его уже ждали — знакомый капрал и с ним трое солдат.

— Капрал Дворцовой роты Усольцев! — представился капрал, внимательно оглядывая Пушкина. — Его Императорское Величество приказал доставить Вас к нему.

И сказано было так, что всем стало ясно — никакого другого ответа, кроме как положительного, здесь быть и не могло.

— Я готов, господа, — Пушкин показал на дверь, и сам пошел первым. Следом за ним, словно конвой, двинулись солдаты. — Господин капрал, я слышал, что произошло ужасное. Какие-то подробности уже известны?

На вопрос капрал ответил лишь в экипаже.

— Все плохо. Его Высочество совсем плох, — тяжело вздохнул он, не глядя на поэта. Вроде бы даже в уголках его глаз сверкнула слеза, но может и показалось. — Дохтора сказывают, что до вечера не доживет. Крови слишком много потерял…

В дороге выяснились и другие подробности. Действительно, в цесаревича и его охрану стреляли поляки. Один из нападавших был пойман и уже дал признательные показания — мол, он, патриот Свободной Польши, и стрелял в наследника престола без принуждения, так как хотел смерти будущему императору.

— … Подошли, кричали «слава, цесаревичу», и прямо в упор палить начали. У каждого из них было по четыре револьвера. Отстрелялись, разряженные пистолеты бросили, и схватились за другие, — глухо рассказывал капрал. — Казаков из охраны сразу положили, те даже дернуться не успели.

Угрюмо все это слушавший, Пушкин скривился. Ведь, он о чем-то подобно давно предупреждал. Слишком власть заигралась, расслабилась, поверила, что все прекрасно, все отлично: и армия всех сильнее, и народ самый верный, и граница на замке, и вольница на окраинах в узде. Вышло же так, как вышло — дурно и хреново.

— … А Его Величество приказал Вас доставить, как от дохторов вышел.

Пушкин на это недоуменно качнул головой. Непонятно, а причем тут он? Он не врач, не знахарь? Как он может умирающему наследнику престола помочь? Не полные же дураки, должны это понимать. Если понимают, тогда зачем его во дворец везут? Словом, как и всегда, вопросов много, ответов с гулькин нос.

— Прибыли.

Дворцовая площадь, да и сам дворец, были на осадном положении. Кругом полно войск, офицеров в золотом шитье, с боевым оружием. Все встревожены, возбуждены.

— Государь, уже два раза о Вас справлялся, — у входа во дворец их уже встречал секретарь императора, умоляя поторопиться. — Прошу, прошу сюда.

У императорского кабинета они задержались на несколько минут, смешавшись с толпой придворных. Пушкин сразу же почувствовал тяжелую, гнетущую атмосферы. Почти не слышались разговоры. Если и говорили, то больше шепотом, наклоняясь друг к другу.

— Александр Сергеевич, где же вы? — в нетерпении воскликнул секретарь, высунувшись из-за двери. — Прошу вас!

Тяжело вздохнув, Александр вошел внутрь. Дверь за ним закрылась, отрезая путь назад.

— Ваше Величество, это просто ужасная траге…

Сидевший за столом, Николай Первый поднял на него, полный боли, взгляд, и все слова у Пушкина застряли в горле.

— Ты был прав…

Голос у императора был хриплый, глухой. Чувствовалось, что разговор ему давался непросто, тяжело, словно каждое слово выдавливал из себя.

— Вокруг меня слишком много вранья. Губернаторы врут, что собираем огромные урожаи. Адмиралы и генералы рассказывают сказки про самый сильный флот и армию. Оказалось, и про Польшу врали. Нет там никакого замирения и спокойствия. Как было там змеиное гнездо, так там оно и осталось.

Он тяжело поднялся с места.

— И вот теперь Саши больше нет, — его голос «надломился». — Больше я таких ошибок не совершу, но… сейчас не об этом. Я…

Николай Первый подошел ближе, почти вплотную. Александра напрягся, не понимая, чего ему ждать.

Их взгляды скрестились.

— Теперь наследником Российского престола стал Константин, и я хочу, чтобы его обучение занимался именно ты, Александр.

Глава 31

Наставник Его Высочества Великого князя Константина… или укротитель тигра?

* * *

Квартира в доходном доме княгини С. Г. Волконской, которую снимало семейство Пушкиных.

Возвращался Пушкин «громко», шумно. Прежде во внутренний дворик дома, где проживало его семейство, влетела кавалькада всадников. Хмурые казаки в мохнатых шапках, папахах с пиками наперевес были похожи на кровожадных кочевников монголов, жаждущих крови. Следом въехала роскошная карета в богатой позолоте и императорских вензелях, на запятках стояли дюжие слуги ярких ливреях и каменными родами. Сразу видно, что очень непростой человек