Другая сестра Беннет - Дженис Хэдлоу

– Итак, Том, – начал мистер Гардинер, сидя во главе стола и нарезая говядину, – похоже, вы пережили встречу с миссис Маколей.

– Не думаю, что она показалась ему такой уж скучной, как он ожидал, – заявила Мэри, с торжествующим видом глядя на мистера Хейворда. – Как и предполагалось, он вступил в очень оживленную дискуссию о ее работе.

– Не следует забывать, – заметила миссис Гардинер, – что Том обучен вести споры… можно сказать, споры – это его призвание, поэтому нет ничего удивительного в том, что у него это хорошо получается.

Мистер Хейворд отложил нож и вилку.

– Я не могу не прокомментировать ваши слова, мэм. Это была чисто личная встреча, ничего общего с профессиональной. Я спорил с мисс Беннет исключительно из любви к делу.

Он улыбнулся Мэри, попутно передавая блюдо с горошком и морковью, и девушка, накладывая по чуть-чуть всего на свою тарелку, почувствовала, как ее переполняет счастье. Она надеялась, что ее удовольствие не так очевидно для других, как для нее самой.

– Это была превосходная рекомендация, – продолжал мистер Хейворд, – поскольку книги напомнили мне не только о том, что миссис Маколей необычайно хорошо информирована, но и о том, что она с поразительным мастерством излагает факты.

– Полагаю, это можно расценить как похвалу, – заключил мистер Гардинер, – если не сказать, что самую пылкую.

Мистер Хейворд набросился на говядину и отказался отвечать.

– Вы, очевидно, значительно расширили свои знания, – заметила миссис Гардинер. – Мне не терпится услышать, какое задание вы собираетесь предложить Мэри.

Все повернулись в ее сторону, но на этот раз Мэри не потупилась, как могла бы сделать в прежние времена.

– Надеюсь, я смогу ответить на ваш вызов с таким же энтузиазмом, как вы – на мой.

– Хорошо сказано! – воскликнул мистер Гардинер. – Так держать!

– Я уже выбрал книгу, – сообщил мистер Хейворд, – и она несколько отличается от работы миссис Маколей. Для ее прочтения потребуется подключить не столько интеллект, сколько эмоции.

– Понимаю. И мне она понравится, как вы думаете?

– Я доставлю ее вам на этой неделе, так что скоро вы сами все узнаете.

Пока они ели лимонный поссет[4], Мэри из всех сил старалась уговорить мистера Хейворда назвать автора выбранной им книги, но тот не поддался соблазну, и к тому времени, как подали кофе, она уже смирилась с тем, что это останется сюрпризом. Мэри очень надеялась, что это окажется не поэзия, но допускала такую вероятность.

На следующий день ей принесли посылку. Пока Мэри несла ее в свою комнату, то по весу определила, что это вряд ли мог быть какой-то роман, не говоря уже о научном труде. У нее упало сердце – не оставалось никаких сомнений, что это стихи. Она вытащила маленький томик и открыла его. «Лирические баллады» У. Вордсворта. Имя автора было ей знакомо, но она никогда не читала его произведений. Мэри слегка нахмурилась, переворачивая страницы. Между ними она нашла записку.

«Моя дорогая мисс Беннет!

Я не сомневаюсь, что ваши худшие подозрения подтвердились теперь, когда вы держите в руках выбранную мной книгу. Однако я призываю вас не поддаваться первому впечатлению, а продолжать с той же энергией, с какой я взялся за миссис Маколей. Мистер Вордсворт, по моему мнению, величайший поэт, ныне живущий в Англии. Он очень заслуживает вашего непредвзятого внимания, которое я прошу вас уделить ему. Я не берусь подсказывать, какое стихотворение вам следует прочесть первым или с наибольшим вниманием; любое из них вполне окупит время, проведенное в их обществе. В некоторых из них смысл лежит не на самой поверхности, но его можно найти, если подойти к делу с открытой, щедрой душой. Не забывайте мои слова – читать эту книгу нужно сердцем, а не умом. Это может быть вам незнакомо или даже поначалу неприятно, но я не сомневаюсь, что вы способны оценить мою задумку. Время покажет, прав ли я.

Мэри держала книгу в руках, пораженная прямотой слов мистера Хейворда. Она представила, как он произносит их лично, как его серые глаза пристально смотрят на нее – теперь Мэри знала, что глаза у него серые, – и предположила, каким игривым тоном он говорил бы. Но так не пойдет – об этом думать нельзя. Мэри взяла свою шаль и плотно закуталась в нее. Предстоящая задача не слишком воодушевила ее. Мэри подумала, что вряд ли ей понравятся стихи мистера Вордсворта, но ее долгом было прочитать их с тем открытым и великодушным настроем, к которому призывал ее мистер Хейворд. Она сделает все возможное, чтобы удовлетворить его просьбу, и начнет завтра.

– 56 –

Следующие несколько дней Мэри провела в одиночестве в библиотеке мистера Гардинера за чтением «Лирических баллад». Как-то раз тетя пришла звать ее к послеобеденному чаю, но Мэри так глубоко погрузилась в чтение, что, когда миссис Гардинер мягко коснулась ее плеча, даже вздрогнула от неожиданности.

– Прошу прощения, Мэри! – воскликнула тетя. – Я не хотела тебя напугать. Ты, должно быть, совсем зачиталась этой книгой. – Она взглянула на название. – Значит, это поэзия, как ты и опасалась. Ну и как она тебе?

– Некоторые стихи довольно просты для понимания и легко доставляют удовольствие, но другие меня озадачивают. Я перечитываю их снова и снова, но до сих пор не знаю, что о них думать.

– Видимо, ты не сталкивалась с подобным раньше? – спросила миссис Гардинер, заметив озабоченный вид Мэри.

Пожалуй, не имело никакого смысла просить ее взглянуть на попытку юного Джорджа переписать алфавит; мысли племянницы были заняты другим.

– Должна предупредить, Том не устоит, если ты признаешься ему в этом. Он начнет очень подробно объяснять тебе смысл каждого стихотворения, даже если это займет половину дня, пока ты его не одернешь.

Мэри вежливо улыбнулась и вернулась к книжечке. Она не была уверена, что объяснения в привычном смысле этого слова помогут ей. У нее зародилось подозрение, что те стихи, которые посложнее, вообще не поддаются анализу или, по крайней мере, наиболее знакомому ей рациональному подходу. Казалось, они требовали от читателя чего-то иного. Мэри не поняла еще до конца, чего именно, но решила приложить все силы, чтобы это выяснить. Она была полна решимости сказать мистеру Хейворду что-нибудь умное, когда он придет обсуждать книгу.

Он прибыл солнечным субботним утром, освободившись от работы и желая поговорить о чем-нибудь, кроме закона. Миссис Гардинер занималась детьми в детской наверху, а мистер Гардинер писал письма в своей библиотеке, так что Том с Мэри оказались в гостиной одни. Мистер Хейворд огляделся, как будто ему что-то не нравилось, затем смело приподнял один из нескольких карточных столов, расставленных по комнате, и поставил его перед высокими окнами. Удовлетворившись тем, что освещение теперь идеально, он придвинул два стула по обе стороны. Мэри достала из буфета заранее приготовленный кувшин с