Горы дышат огнем - Веселин Андреев

Алексием. С Алексием мы сейчас лежим в тридцати шагах от хижины Топуза в Биноклевом ущелье над Мирковым. Светлая роща наполнена тонкими осенними ароматами. Нам тепло. Мы жуем кизил, груши, лесные орехи. Самые последние — самые сладкие. Мы с Алексием — старые друзья, а поскольку давно ходим вдвоем, он теперь для меня самый близкий человек. Мы вспоминаем своих знакомых из Центрального района.

— Мушичка, — говорит Алексий, — будет ходить на явки, и ничто, даже смерть, его не остановит.

Мне хочется сказать: ты, мол, и сам, руководя сектором, был таким же.

— Значит, ты из этих краев? Завидую тебе, братец. Ты у себя дома.

— Что ты? Вон же София! Ты тоже...

Он засмеялся, вздохнул, перевернулся на спину и обхватил голову руками.

— Я не из Софии, Андро. Эх, если б я мог пойти в наши горы!..

Товарищи прозовут его Конспирацией, но сейчас и ему хочется сказать, откуда он родом. Это вполне понятное человеческое желание: если что случится...

— Я, братец, из Елены.

Откровенность сближает нас еще больше.

Ничего больше из того дня я не запомнил. В другой, далекий день в родном доме Алексия его мать тихим голосом продолжит наш разговор: расскажет о тяжелом детстве сына, о том, как надрывался он с утра до вечера, разнося покупателям овощи, был продавцом на Витоше, книгоношей (в то время он много читал и пополнил свое образование). От его товарищей я узнал, что он брался и за перо, правда лишь для того, чтобы написать заметку в газету о собрании в Елене (но полиция не разрешила ее опубликовать). Узнал, почему он так любил стихи: Алексий находился под влиянием своего друга — побратима, молодого поэта Стефана Йовчева Вечвоя, позже, как и сам Алексий, погибшего.

Много я ходил той осенью по родному краю. Заходил во многие дома, спал на многих сеновалах, сидел за многими столами.

И везде — друзья.

Люди, которые ждали нас, как вестников будущего. Я не стесняюсь этих слов, потому что они относятся не ко мне лично, а к нам. Наверняка люди видели что-то хорошее в каждом из нас — и в Стоянчо, и в Колке, и во мне. Но так они относились к нам потому, что видели в нас свою надежду. И потому, что мы представляли силу, которую они создавали своими руками и всегда считали более великой, чем они сами. Этой силой была наша партия. Мы несли людям правду, которую защищали не только словом, но и с винтовкой в руках, не жалея своей жизни.

Поэтому нас называли апостолами...

Апостолы!

От срубленных сосновых веток исходил острый, целебный запах смолы. Толстый слой сухих листьев поглощает звуки. Каждый из нас слышит лишь свое дыхание. Ребята прилегли. Мы в густом молодом лесу над Челопечем. На этот раз у меня нет другого дела, и я пришел к молодежи. Мы пробирались сквозь чащу, вытянув вперед руки и ругаясь вполголоса. Темнотища была хоть глаз выколи. Мне хочется узнать ремсистов по голосам, правда, голос может обмануть. Разговор ведет Колка. Эта дружеская беседа то уводит ребят в далекое будущее, то внезапно возвращает сюда, в этот таинственный лес.

— И мы сядем на трактора, как там... — говорит кто-то тонким голосом, и я представляю себе высокого, стройного юношу.

— Да что ты? В этих горах?.. Ведь ты его тут сразу угробишь, и от него ничего не останется! — Этот насмешник наверняка полненький, спокойный, его не удивишь чудесами.

— Но колхозы-то мы наверняка организуем? — Этот голос не терпит возражений.

— Если доживем до этого!..

А говорившего я вижу, будто он стоит передо мной, — высокий, длинноногий, с длинными руками и продолговатым лицом. Гарри Купер — называю я его, не подозревая, что придет день, когда он наденет отутюженный костюм и про него и в самом деле скажут: киноартист. А он возьмет и станет сценаристом и режиссером. Я чувствую, что он улыбается. Наверное, и молодые люди замечают это. Они тихо смеются... К сожалению, не от него зависит, какой будет демократия — буржуазно-демократической или совсем нашей. Поэтому он не спешил давать обещаний, хотя и знал, какую демократию хотелось бы создать.

— Но ведь Рабочая партия будет разрешена? И РМС? — настаивает тот, кто спрашивал о колхозах.

— Слушай, что ты задаешь такие глупые вопросы? — поддевает его насмешник. — Какая же иначе это будет свобода?

— А что? Товарищ вправе спрашивать, — спокойно говорит Колка. — Мы сами еще должны многое уяснить. Неизвестно еще, как будут развертываться события. Сейчас для нас важно одно — существование антифашистского правительства национального спасения! А куда без коммунистов?

— Да, но все зависит от полиции! Я считаю так: министерство внутренних дел должно быть нашим!

Этого голоса я еще не слышал. Тяжелый, он будто рубит воздух. Здесь мы, конечно, были единодушны: министерство внутренних дел должно быть нашим!

Только до этого было еще очень далеко.

— Ай да мы! Еще осла не купили, а уж на него сели и подпрыгиваем! — Этой реплики насмешника следовало ожидать.

— А ты, если не веришь, зачем сюда пришел? — сердится высокий, восторженный.

— А, ты только веришь? Я пришел, чтобы дело делать!

Голос насмешника дрогнул: он не боялся, что его сочтут трусом, но ему не хотелось прослыть сомневающимся.

— Здесь ты совершенно прав. Говорить — всякий мастер! — от души засмеялся Колка. — Мы должны делать дело!

Впрочем, он знал, что и такие беседы — тоже дело. И, воодушевляясь, он простыми словами говорит с товарищами о большой политике, от которой зависит судьба болгарского народа, о победах на фронтах по эту сторону Днепра. Участвовали в разговоре и ребята: рассказывали, что говорят в селе про нас, как боится нас староста. Это была взаимная информация. То, что приносило нам радио с Большой земли, или то, о чем рассказывали тонкие, маленького формата страницы «Работническо дело», встречалось с житейскими, иногда грубыми, иногда смешными историями, осмысливалось, становилось жизненной правдой... Я не люблю шаблоны, но не могу избавиться от преследующей меня мысли, что в эту темную ночь я вижу не челопечских ребят, а огоньки, зажженные Колкой, а они, в свою очередь, опускаются в село и зажигают там новые огоньки. И вот уж и тут и там — повсюду вспыхивает и трепещет пламя.

Разве эти ребята могли не стать апостолами?

И только ли они?

Некоторых из