К суду истории. О Сталине и сталинизме - Рой Медведев

Николаева отпустили, и через некоторое время он вновь был задержан на мосту охраной Кирова, которая вторично изъяла у него все тот же заряженный револьвер. Странный либерализм Ленинградского управления НКВД вызвал подозрения у людей, охранявших Кирова, но им заявили, что это не их дело, и пригрозили исключением из партии. Однако начальник охраны Борисов рассказал обо всем Кирову.

Николаева снова освободили, и вскоре ему удалось убить Кирова. Прибывший в Ленинград Сталин решил лично допросить Николаева. Сопоставляя некоторые из свидетельств (помощника Жданова И. М. Кулагина, присутствовавшего при допросе, уже упомянутого нами П. Чагина и некоторых других), можно обрисовать допрос Николаева следующим образом.

В большой комнате за столом сидели Сталин, Молотов, Ворошилов, Жданов, Косарев и некоторые другие. Сзади стояла группа ленинградских партработников во главе со вторым секретарем обкома М. С. Чудовым и отдельно группа чекистов. (И. Запорожец в день убийства Кирова находился на отдыхе у Черного моря и вряд ли мог так быстро вернуться в Ленинград.) Ввели Николаева. Сталин спросил его: почему он стрелял в Кирова? Упав на колени, Николаев закричал, указывая рукой на чекистов: «Они заставляли меня это сделать!» Тогда несколько чекистов подбежали к Николаеву и стали избивать его рукоятками пистолетов. Окровавленного, потерявшего сознание Николаева вынесли из помещения. Некоторые из присутствующих, в том числе и Чудов, считали, что Николаев был убит на допросе, а следовательно, на судебном процессе в конце декабря судили не Николаева, а какое-то подставное лицо. Об этом Чудов рассказывал позднее своему близкому другу А. М. Дурмашкину [318] .

Однако в действительности Николаев не был убит на допросе. Его доставили в тюремную больницу, где с большим трудом возвратили к жизни, ведь в 1934 г. медицина не располагала еще современными способами реанимации. Ни Чудов, ни Кулагин не могли понять тогда, почему Сталин не остановил избивавших Николаева чекистов, позволивших себе в его присутствии столь грубое превышение власти.

Затем должен был состояться допрос начальника охраны Борисова, которого арестовали сразу же после убийства Кирова. Всех арестованных доставляли на допрос в легковых машинах, но за Борисовым отправили крытую грузовую машину, в кузов которой влезло несколько чекистов с ломами. Один из них сел в кабину к шоферу. На улице Воинова, когда машина проезжала мимо глухой стены склада, сидевший рядом с шофером чекист неожиданно вывернул руль. Шофер сумел все же избежать столкновения, и машина, задев стену по касательной, добралась до места своим ходом. Однако Борисов был уже мертв. Медицинская экспертиза дала ложное заключение о гибели Борисова в автомобильной катастрофе. Но некоторые врачи, участвовавшие в экспертизе, остались живы и дали письменные показания комиссии ЦК о том, что заключение экспертизы было вынужденным и в действительности смерть Борисова наступила от ударов тяжелыми металлическими предметами по голове. Этот эпизод счел нужным рассказать на XXII съезде партии и Н. С. Хрущев. Он сказал в своем докладе:

«Обращает на себя внимание тот факт, что убийца Кирова раньше дважды был задержан чекистами около Смольного и у него было обнаружено оружие. Но по чьим-то указаниям оба раза он освобождался. И вот этот человек оказался в Смольном с оружием в том коридоре, по которому обычно проходил Киров. И почему-то получилось так, что в момент убийства начальник охраны Кирова далеко отстал от С. М. Кирова, хотя он по инструкции не имел права отставать на такое расстояние от охраняемого. Весьма странным является и такой факт. Когда начальника охраны Кирова везли на допрос, а его должны были допрашивать Сталин, Молотов и Ворошилов, то по дороге, как рассказывал потом шофер этой машины, была умышленно сделана авария теми, кто должен был доставить начальника охраны на допрос. Они объявили, что начальник охраны погиб в результате аварии, хотя на самом деле он оказался убитым сопровождавшими его лицами. Таким путем был убит человек, который охранял Кирова. Затем расстреляли тех, кто его убил… Кто мог это сделать? Сейчас ведется тщательное изучение обстоятельств этого сложного дела» [319] .

После XX и XXII съездов партии сотни коммунистов и беспартийных писали в ЦК КПСС о своих сомнениях по поводу официальной версии убийства С. М. Кирова и сообщали при этом некоторые факты и свидетельства, которые, по их мнению, могли бы пролить свет на это преступление. Копии некоторых из этих писем есть и в моем архиве.

Так, например, старый член партии И. П. Алексахин сообщал о своей встрече на прииске «Линковый» с другим заключенным – Дубошиным, работавшим ранее начальником Петропавловского НКВД. Дубошин рассказал Алексахину, что когда он в Москве в ноябре 1934 г. жил в гостинице «Селент» (где обычно останавливались приезжие чекисты), в их комнату зашел один ответственный работник НКВД, тесно связанный с московским руководством. «В Ленинграде, – сказал он, – готовится страшное убийство». Дубошин не придал значения этим словам. Но после убийства Кирова он спросил того же работника: «Выходит, что некоторые из вас знали о подготовке покушения на Сергея Мироновича?» Вразумительного ответа Дубошин не получил.

По свидетельству Е. П. Фролова, работавшего в 1934 г. в промотделе ЦК ВКП(б), еще утром 1 декабря 1934 г. Н. И. Ежов, который в то время заведовал промотделом, а по совместительству контролировал также деятельность НКВД, ушел в кабинет к Сталину и провел там большую часть дня. Раньше столь длительных встреч у них не было. Только в 7 часов вечера Ежов вернулся в отдел и приказал своему помощнику В. Цесарскому немедленно готовиться к поездке в Ленинград.

Известно, что вместо Кирова первым секретарем Ленинградского обкома был вскоре избран А. А. Жданов. Его помощник И. М. Кулагин свидетельствовал, что через несколько месяцев после убийства Кирова в Смольный пришла жена начальника охраны Борисова. Кулагин принял ее. Женщина умоляла о помощи, так как ее поместили в сумасшедший дом и хотели отравить, но ей удалось бежать. Еще раньше ее допрашивали в НКВД, стараясь выяснить, что рассказывал ей муж перед убийством Кирова. Но Кулагин не вправе был что-то сделать для Борисовой без ведома НКВД. Он позвонил в это учреждение и попросил поместить обратившуюся к нему женщину в обычную городскую больницу, что и было сделано. Через несколько дней Кулагин узнал, что Борисова умерла в больнице с признаками отравления.

По рассказам дочери соратника Кирова П. И. Смородина – М. Смородиной, начальник Ленинградского УНКВД Ф. Д. Медведь, узнав об убийстве Кирова, бросился бежать в Смольный, не надев даже пальто и шапку (в декабре). Однако у входа в Смольный он был задержан неизвестными ему чекистами из московской охраны, каким-то образом оказавшимися у входа раньше Ф. Медведя. Этот рассказ, впрочем, содержит, видимо, ряд неточностей. Киров был убит в Смольном рядом с кабинетом своего заместителя М. С. Чудова. Чудов выбежал из кабинета, услышав выстрелы. Киров был уже мертв, и Чудов распорядился ничего не трогать, чтобы не мешать следствию, а сам немедленно позвонил в Москву Сталину. Сталин приказал отменить намеченное на 1 декабря собрание ленинградского партийного актива и окружить Смольный войсками НКВД. Медведь был в эти минуты не у себя в управлении, и эти распоряжения шли не через него. Вероятно, вызванные Чудовым подразделения НКВД, так же, как и Ф. Д. Медведь, «не узнали» друг друга.

По свидетельству С. Н. Осмоловской, жены близкого друга Кирова П. П. Петровского, за несколько дней до убийства Кирова было совершено покушение и на Петровского. К нему подошли двое неизвестных и стали наносить удары железными предметами. Петровскому удалось, прикрыв голову, убежать. Узнав об убийстве Кирова, Петровский сразу сказал жене, что это дело рук Сталина. И таких рассказов можно приводить немало.

Вскоре после убийства Кирова руководителей Ленинградского управления НКВД Ф. Медведя, И. Запорожца и нескольких других, обвинив в преступной халатности, сняли и направили на работу в органы НКВД на Дальнем Востоке. Но в 1937 г. все они были расстреляны. «Можно думать, – не без основания заявил на XX съезде КПСС Н. С. Хрущев, – что их расстреляли затем, чтобы замести следы организаторов убийства Кирова».

Заслуживает быть отмеченным и то, что уже вечером 1 декабря 1934 г. по телефонному распоряжению Сталина секретарь ЦИК СССР А. Енукидзе составил и обнародовал постановление ЦИК и СНК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик». Согласие же членов Политбюро, СНК и ЦИК СССР оформили опросом только через два дня. В данном постановлении говорилось:

«Внести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников Советской власти: 1) Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней. 2) Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде. 3) Дела слушать без участия сторон. 4) Кассационные обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать. 5) Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговоров» [320] .