К суду истории. О Сталине и сталинизме - Рой Медведев

Полностью поверил Троцкий и в существование мифической Трудовой крестьянской партии. Когда в 1931 г. в Москве был организован еще один фальсифицированный судебный процесс Союзного бюро, Троцкий и на этот раз поверил не убедительным доводам зарубежного центра меньшевиков, а бездоказательным доводам прокурора СССР Н. В. Крыленко. Троцкий полностью поверил и в вину Д. Б. Рязанова, который якобы хранил подпольный архив Союзного бюро, и, хотя ни один листок этих «подпольных архивов» не был представлен на суде, писал, что вина подсудимых «неопровержимо установлена» [309] . Комментируя дело Рютина – Галкина, Троцкий выразил лишь злорадство по поводу разгрома «рютинской группы», напомнив, что именно Рютин возглавлял борьбу против троцкистов в Краснопресненском районе Москвы.

Не отказался Троцкий и от своих теоретических построений. Он писал: «Разумеется, основные трудности социалистического строительства лежат вне воли руководства. Они коренятся в невозможности построения социалистического общества в отдельной стране, к тому же крайне отсталой» [310] .

Даже тогда, когда Троцкому приходилось признавать значительные успехи социалистической промышленности и прочность созданного в СССР строя, «который обнаружил такое жизненное упорство, которого никто не предвидел, даже самые большие оптимисты в нашей среде», он не забывал добавить, что дальнейшие успехи социалистического строительства возможны лишь на основе мировой пролетарской революции и на базе международного хозяйства.

Если предположить, что в 1924 – 1925 гг. к власти в СССР пришла бы не группа Сталина, а группа Троцкого, то в середине и в конце 30-х гг. не было бы и «большого террора». Но нельзя идеализировать и Троцкого, «левая» оппозиция не могла составить приемлемой альтернативы сталинскому руководству. Еще в начале 30-х гг., наблюдая за капитуляцией своих недавних приверженцев, Троцкий писал в работе «Сталинская школа фальсификаций»:

«Революция – суровая школа. Она не жалеет позвоночников, ни физических, ни моральных. Целое поколение вышло в тираж, истрепалось нервно, израсходовалось духовно. Сохранились немногие. Опустошенные составляют огромный процент на вершинах сталинской бюрократии. Аппаратные скрепы придают им внушительный вид, как парадная форма генералу-рамолитику. События будут обнаруживать и подтверждать опустошенность сталинской “гвардии” при каждом новом испытании. На капитуляциях по вопросу о троцкизме тысячи и десятки тысяч дрессировались в искусстве капитуляций вообще.

Чередование политических поколений есть очень большой и очень сложный вопрос, встающий по-своему, по-особому перед каждым классом, перед каждой партией, но встающий перед всеми. Ленин не раз издевался над так называемыми “старыми большевиками” и даже говаривал, что революционеров в 50 лет следовало бы отправлять к праотцам. В этой невеселой шутке была серьезная политическая мысль. Каждое революционное поколение становится на известном рубеже препятствием к дальнейшему развитию той идеи, которую оно вынесло на своих плечах. Политика вообще быстро изнашивает людей, а революция – тем более. Исключения редки, но они есть: без них не было бы идейной преемственности. Теоретическое воспитание молодого поколения есть сейчас задача задач. Только этот смысл и имеет борьба с эпигонами, которые, несмотря на видимое могущество, идейно уже вышли в тираж».

Троцкий не был «старым большевиком» и, вероятнее всего, исказил ленинские высказывания. Впрочем, для Троцкого, находящегося в изгнании, все это были только слова. Он уже не имел возможности отправлять людей «к праотцам». Но Сталин, который читал статьи и книги Троцкого, прислушивался иногда к его словам.

Зная, что в 1936 – 1939 гг. Сталин отправил к «праотцам» всю основную часть ленинской партийной гвардии, то есть все то поколение «старых большевиков», которые приближались по возрасту к 50 годам, можно было бы подумать, что он последовал совету Троцкого. Однако это не так. Сталин был вполне самостоятелен в своем решении и уничтожил целое поколение большевиков не потому, что оно «истрепалось нервно» и «израсходовалось духовно». Эти люди мешали не «дальнейшему развитию той идеи, которую они вынесли на своих плечах», а развитию и углублению самодержавной власти Сталина. Это и привело Сталина к мысли отправить всех «старых большевиков», к которым он чувствовал такую же неприязнь, что и Троцкий, «к праотцам» и опереться на более молодое поколение партийных работников, которые не прошли как следует школу революции, но уже достаточно основательно прошли сталинскую школу фальсификации.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ УЗУРПАЦИЯ СТАЛИНЫМ ВЛАСТИ В СТРАНЕ И ПАРТИИ

5 УБИЙСТВО С. М. КИРОВА. СУДЕБНЫЕ ПРОЦЕССЫ НАД БЫВШИМИ ЛИДЕРАМИ ОППОЗИЦИИ

1934 г. ЗАЧАТКИ «НОВОЙ» ОППОЗИЦИИ СТАЛИНУ

В 1931 – 1933 гг., несмотря на крайне тяжелое положение в стране, в коммунистической партии не существовало никакой серьезной оппозиции сталинскому руководству. То, что почти никто не оспаривал роль Сталина как вождя партии, объяснялось несколькими причинами. Во-первых, личная власть Сталина в эти годы была исключительно велика. Он практически бесконтрольно распоряжался быстро увеличивавшимся и централизованным партийным аппаратом. Благодаря К. Ворошилову он сохранял контроль над Красной Армией, а благодаря Г. Ягоде и Я. Агранову – контроль над органами ОГПУ. В этих условиях оппозиция Сталину становилась весьма опасным делом, и большинство тех, кто в прошлом не раз весьма критически отзывались о Сталине, сковывал страх. Во-вторых, многие грубые просчеты и преступления, совершенные Сталиным в начале ЗО-х гг., выявились более отчетливо лишь много лет спустя, некоторые – лишь после его смерти. Так, например, очень немногие были посвящены в тайну фальсификации политических судебных процессов 1930 – 1931 гг. Иные ошибочные и даже преступные действия Сталина изображались пропагандой как великие достижения и ставились ему в заслугу. Важно отметить также, что сама исключительность ситуации, сложившейся в нашей стране в начале 30-х гг., способствовала укреплению власти Сталина. Перед лицом невиданных ранее трудностей большинство партийных руководителей, даже недовольных Сталиным, считали невозможным развертывать какую-то новую внутрипартийную борьбу, чтобы еще более не осложнять положение. Они не видели в партийных верхах никого, достойного занять место Сталина, и боялись, что если страна и партия начнут двигаться иным курсом или попытаются остановиться или даже отступить, это кончится полным крахом. Даже убежденный троцкист, как пишет в своей книге «Большой террор» Р. Конквист, комментировал события таким образом: «Если бы не этот [Сталин]… все распалось бы к сегодняшнему дню на куски. Это он связывает все воедино». К тому же многие руководители партии сильно изменились к 1933 – 1934 гг., ибо Сталину удалось не только подчинить их себе, но и развратить, о чем мы еще будем говорить в дальнейшем.

Одновременно с ростом культа Сталина между ним и значительной частью партийных кадров возникло и продолжало расти определенное отчуждение. При этом речь идет не о бывших лидерах оппозиции, а об основном руководящем ядре партии. Сталин, чувствуя это, стал все более энергично продвигать вперед сравнительно молодых партийных работников и с пренебрежением относиться к ветеранам партии, которые, по его мнению, уже сыграли свою роль. Даже такой в прошлом верный помощник и личный секретарь Сталина, как И. П. Товстуха, стал выражать в начале 30-х гг. недовольство Сталиным. После конфликта со Сталиным Товстуха был переведен на работу в Институт Маркса – Энгельса – Ленина. Ранняя смерть спасла его от более тяжелой судьбы.

Заслуживает внимания в этой связи дело Н. Б. Эйсмонта, В. Н. Толмачева и А. П. Смирнова, которое разбиралось на январском пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в 1933 г. Это были известные в то время деятели партии. А. П. Смирнов руководил в 20-е гг. различными наркоматами, был секретарем ЦК ВКП(б) и членом коллегии ВСНХ СССР. Н. Б. Эйсмонт в начале 30-х гг. занимал пост наркома снабжения СССР, а В. Н. Толмачев был наркомом внутренних дел РСФСР и членом ЦИК СССР. В резолюции пленума по данному вопросу в обычных для того времени выражениях говорилось о создании Эйсмонтом, Толмачевым и Смирновым «подпольной фракционной группы», которая якобы ставила своей задачей срыв индустриализации и коллективизации и восстановление капитализма в нашей стране. Пленум принял решение исключить Эйсмонта и Толмачева из партии «как разложившихся и переродившихся антисоветских людей». Смирнов был оставлен в партии, но исключен из состава ЦК ВКП(б) [311] .

В настоящее время мы знаем, что главной виной Смирнова, Эйсмонта и Толмачева было то, что они вели среди небольшой группы своих сторонников разговор о замене Сталина на посту генсека. «Ведь это только враги могут говорить, – заявил при разборе этого дела Сталин, – что убери Сталина и ничего не будет» [312] .