Предание Темных - Доуз Кейси

Лицо Влада темнеет.. но вместо недовольства я скорее вижу в этой темноте печаль:

– Я же сказал, что независимо от продвижения работ, отдам тебе все картины по отъезду, едва смогу гарантировать твою безопасность. Все картины – включая те, что у Грэдиша.

– Думаю, я все же откажусь. Мне хватает проблем и от этих трех.

– Но когда мы поймаем человека, который убил смотрителя, тебе больше нечего будет опасаться. И наличие у тебя картин не будет нести для тебя какой-либо угрозы. К тому же, едва ли дело в их количестве – скорее в самом факте обладания ими. А тремя ты уже и так обладаешь.

– Если честно, то твое настойчивое желание впарить мне все картины начинает быть подозрительным – замечаю я – это уже не выглядит, как какой-то подарок.

– Извини – он тяжело вздыхает – просто я вижу, как они тебе дороги, и хотел отдать в обладание всю коллекцию, которая имеется. Едва ли кто-то сможет позаботится о них и их сохранности лучше тебя. Даже у меня нет достаточных знаний для этого.

Он делает небольшую паузу, но едва ли для меня – такое чувство, что сам о чем-то размышляет, в результате чего добавляет:

– Но если ты не хочешь, разумеется, я не смею настаивать на этом. Но все равно прошу поехать со мной – чтобы ты могла взглянуть на полотна, которые сейчас у Грэдиша, и при условии его согласия на продажу, оценить вероятность их восстановления. Если полотна не подлежат реставрации (а мало ли, по какой причине может согласится вдруг перепродать их Грэдиш), то покупать их не будет никакой надобности. Мне потребуется мнение профессионала, если ты не откажешь мне в этой просьбе?

Я думаю некоторое время, после чего уточняю:

– А где остальные?

– Милли с Сандрой где-то в замке, Лео уехал около получаса назад.

– Куда?

Непроницаемая каменная маска вновь возвращается на лицо Влада, скрывая любые его эмоции:

– Не знаю, мне он не сообщал о своих планах.

Черт, конечно, зачем вообще я задала этот вопрос? Очевидно ведь, что при их отношениях, Влад – это последний, кому бы Лео стал что-то говорить.

Выходит, в замке делать особенно нечего, а покупка картин, чего уж скрывать, для меня тоже немаловажна. Конечно, я не собираюсь больше ни одной оформлять на себя, но работать над ними, разумеется, буду очень непротив. Очевидно, те три картины так же скрывают в себе продолжение событий из прошлого Дракулы, и необходимы для восприятия целостной картины и раскрытия главной тайны того, что тогда произошло с 1444 по 1448 год.

Потому, дать им и возможности их реставрации верную оценку – в моих интересах не менее, чем в интересах Влада.

Жаль конечно, что Лео так не вовремя куда-то смотался. Мне было бы намного спокойнее взять его с нами – а учитывая вчерашнее, едва ли Влад теперь мог бы как-то съюлить и отказать мне в этом.

– Ладно – киваю – я поеду с тобой и оценю возможность восстановления полотен.

Взгляд Влада чуть смягчается и будто бы становится немного теплее:

– Спасибо. Только это будет светский прием, а не личная встреча, потому придется соблюсти дресс-код. Для дам это светлые тона. У тебя есть какое-нибудь светлое платье.. или хотя бы сарафан?

– Там такой холод – хмурюсь я – одену какие-нибудь светлые джинсы и кофту.

Влад мгновение думает, после чего соглашается:

– Ладно, если на то пошло, у нас скорее деловая встреча во время приема, чем полноценное посещение его раута. Подожду тебя снаружи.

Он выходит за дверь и прикрывает ее. Тяжело вздохнув, подхожу к своей сумке и вываливаю те из вещей, которые еще не успела разложить, потому что их еще не одевала. У меня не так много теплых вещей – все же не думала, что в это время придется мерзнуть – потому среди этого несчастного количества найти еще вдобавок и что-то светлое становится настоящей проблемой.

В самом деле, почему я должна так париться? Едем обсуждать продажу картин или отрываться на вечере у какого-то местного аристократа?

Платье, ага, может сразу ожерелье и туфли на платформе..

В итоге, с большим трудом, мне удается достать какие-то бежевые брюки. Ткань в них весьма сомнительная, и единственное, чем они могут послужить в холодную погоду – это длиной, но ничего теплее (чтобы еще и светлого) у меня не находится. Наверх нацепляю белую вязаную кофту в крупную петлю.

Хоть одна теплая вещь.

Чтобы хоть как-то сокрыть от порывов ветра оголенную шею – оставляю распущенными волосы. Как верно говорит мама – густые волосы для шеи равно что шарф.

Бегло смазав губы блеском, выхожу в холл и чертыхаюсь, едва не налетев на Влада.

– Я думала, снаружи – это на улице – бурчу, пытаясь как-то оправдать свой идиотский испуг на пустом месте.

Но замечаю его внимательный задумчивый взгляд, обращенный на меня, и уточняю:

– Что-то не так?

Если он сейчас скажет, что брюки недостаточно светлые, или наряд в целом недостаточно подходящий – то к черту все, поедет за этими картинами сам.

Но он лишь отвечает:

– Очень красиво.

– Да обычная одежда – жму плечами, машинально опустив глаза вниз на свое одеяние.

Не знаю, что он имел ввиду под этими словами – наряд или образ в целом – но пояснений к этому странному замечанию и не получаю. Влад выходит на улицу, на выходе, как всегда, открыв дверь и пропустив меня вперед.

В первые дни этот жест казался мне устаревшим, а оттого излишне пафосным, однако теперь надо отдать должное – начинает даже в чем-то нравиться.

Чувствуешь себя сразу эдакой Джейн Эйр или Элизабет Беннет на приеме у мистера Дарси. Роскошной девушкой голубых кровей на одном из балов, где джентльмены неизменно открывают двери и пропускают тебя вперед, а нянечка бегает следом и поправляет платье, чтобы оно сидело как надо, и не боже упаси никак иначе.

А мамочка появляется на сцене время от времени, чтобы сделать замечание касательно выгодной партии в лице того или иного знатного господина.

Находясь в этом замке, мне периодически начинает казаться что я в самом деле застреваю где-то посередине между прошлым и настоящим, не до конца возвращаясь из 15-века в 21-ый, а оказываясь где-то, быть может, в самом начале 19-го.

* * *

Выйдя на улицу, я замечаю, что если погода и изменилась, то только в том – что стало еще холоднее. К тому же, несмотря на ранний для вечера час, уже достаточно сумрачно. В обычное время я бы сказала, такое освещение больше подходит для восьми, ежели для шести вечера. Возможно, дело в том, что тучи над замком так никуда и не подевались, все еще не позволяя лучам солнца напрямую проникать на эту территорию.

До машины Влада остается каких-то пара ярдов, когда я вдруг слышу среди тишины звонкий смех сестры. Рефлекторно оборачиваюсь в ту сторону, и вижу в самом конце парадной лужайки ее и Сандру, сидящих на садовых качелях. Позади качели Милли стоит Ноэ, будто приколоченных к ней, и в довольно двусмысленном жесте покоит свой подбородок на ее плече.

Сверкаю глазами на Влада:

– Ты же сказал, они с Сандрой «где-то в замке».

Вижу, как леденеет взгляд Влада, едва обращается в ту же сторону, и понимаю, что, скорее всего, он тоже не знал об этом активном участии своего друга, который «везде поспел».

Для ясности того, насколько долго затянется этот геморрой, уточняю прежде, чем направиться к этой шайке-лейке (и чувствуя, что начинаю закипать):

– Ноэ останется тут погостить, как я поняла?

– Да.. на какое-то время – уклончиво и сухо отвечает Влад, не спуская глаз с друга.

Я коротко киваю и направляюсь к качелям. Ладно, Милли – чего можно было от нее ждать? Как говорится, «все что угодно – лишь бы Дженна не запалила», но Сандра?! Знает, как отношусь к общению сестры с Локидом, и преспокойно наблюдает за тем, как он об нее трется.

Но чем ближе подхожу, тем лучше могу их разглядеть и понимаю, что Ноэ совсем не умостил свой подбородок на плечо Милли – а просто сильно нагнулся, заглядывая сверху через ее плечо в книгу, которую она читает вслух (что, сократив дистанцию до нескольких шагов, я уже слышу сама):