Пес Ее Высочества - Мария Камардина

Ох, нет, об этом лучше подумать как-нибудь потом. А спросить лучше о чём-то другом, вот например…

— Генри рассказывал, что вы как-то выплеснули в его матушку бокал вина. А за что?

Марта хрипло рассмеялась.

— В точку, девочка. Милая Гвиневра однажды обедала у нас… Микаэль к тому времени уже два года как умер, приятный был мужчина, и Генри на него очень похож — жаль, что характером он пошёл в мать. Так вот, за обедом она завела разговор о детях. Якобы это единственное, ради чего стоит жить женщине, и она сама сошла бы с ума, если у неё б не было сыночка. И она так понимает моего отца, который тоже ведь хотел сына — вот и дочку воспитал мальчишкой, а она теперь… Я не сдержалась, и её счастье, что у меня под рукой не было меча. Скандал, конечно, вышел…

Герцогиня на миг расплылась в довольной улыбке, но тут же снова помрачнела.

— А потом я не сдержалась ещё раз. Плюнула на все предупреждения, выбросила амулеты, перестала принимать свои снадобья. Альберт впервые в жизни назвал меня дурой, когда узнал. И в последний.

Проклятие ли сработало, или возраст уже ушёл, но несдержанность стоила герцогине жизни. Однако уйти за грань она не смогла — держала клятва, данная в юности отцу и мужу.

— Альберт видит меня… Иногда. Я убедила его, что он должен жениться и завести детей, но я отлично знаю, что ему не нужна другая, — герцогиня нежно улыбнулась и покачала головой. — Мой рыцарь…

Беттина невольно вспомнила о своём рыцаре и сердито мотнула головой.

— А те девицы, которым вы показывались — они ведь не просто боятся, так? Вы с ними разговаривали, как со мной, да? И подсказывали, что и как делать, чтоб выйти замуж, и…

Марта рассмеялась, но Беттине показалось, что она смущена.

— И замуж тоже, верно. Знаешь, я была глупа и думала, что у меня очень много времени. Та ведьма сказала, что я просто не успела, вот если бы чуть раньше, до того, как проклятие успело прижиться, всё получилось бы. А я тогда подумала, что дети — это, конечно, важно, но если отложить, хотя бы на пару лет… И где я теперь? Так что те девицы должны меня поблагодарить — а впрочем, они и благодарили. Воины Альберта — не самая худшая партия, он не держит в замке кого попало и щедро платит жалованье.

Беттина почти успела спросить, сколько пар успела осчастливить герцогиня, но с губ сам собой сорвался более важный вопрос.

— А Бьорн?

— А Бьорн по уши в тебя влюблён, — просто ответила Марта и её усмешка вдруг показалась Беттине зловещей. — Но он никогда и ни за что не признается в этом сам. Будет стоять вот так, с каменной рожей, потому что у него долг, и клятва, и все прочие мужские глупости. И только иногда, когда никто не видит, достанет из-под подушки твой гребешок, поцелует его украдкой и снова спрячет. А ещё порой будет пялиться в стену вот так, словно жизнь кончена, а когда ты всё-таки станешь чужой женой… Что там делают юные влюблённые мальчики, потеряв последнюю надежду на взаимность, бросаются со стены или на меч?

Последние слова отозвались внутри таким холодом, что стало трудно дышать.

— Он не станет, — с усилием проговорила Беттина, растирая озябшие пальцы. — Это глупо.

— А ты так же по уши влюблена в него, — тем же тоном проговорила Марта. — Не отнекивайся, девочка, это вполне естественно. Зато Альберт тебе совсем не интересен. Но это не важно, а важно то, что твой ребёнок, рождённый в браке, будет считаться его ребёнком.

Она умолкла. Беттина прижала ладони к щекам, пытаясь уложить бешенно скачущие в голове мысли. Слова герцогини отзывались внутри жаром, смотреть ей в глаза не хотелось совсем.

Бывшая жена герцога подбирает любовника его будущей жене…

— Это… неприлично, — выдохнула она наконец, и тут же поняла, что слова её звучат очень глупо. Следующей репликой должно было стать что-то вроде «я не хочу», но…

Разве же она не хотела? Разве же она могла не согласиться?

Марта покачала головой и сцепила пальцы в замок.

— Это — жизнь. И выживание. У замка всё ещё нет наследника, и я не могу позволить себе уйти. Альберт носит имя моего рода, но передать его некому. Его невесты гибнут вроде бы без причин, но три подряд… — Она отвела взгляд. — Я не верю в совпадения. И не хочу, чтобы тебя постигла та же участь. Поэтому ты должна пойти со мной сегодня, не дожидаясь свадьбы. Я перестала быть хозяйкой замка и не могу раскрыть тайну сама, а Альберт… — Она грустно усмехнулась. — Альберт за все годы нашего брака так до конца и не поверил, что юным девочкам можно доверять такие опасные секреты. Увы, больше некому.

Беттина осторожно кашлянула, пытаясь подобрать слова.

— А Генри?

Вопрос оказался неудачным: герцогиня вспыхнула в прямом смысле слова. Несколько мгновение в кресле бушевало пламя, сохраняющее форму женского тела. От огненного привидения несло жаром, смотреть на него было больно, и Беттина зажмурилась.

— Генри, — прорычала Марта неожиданно низким и грубым голосом, — слишком любит мамочку. Я не отдам Орлиный камень Гвиневре!

— И что вы сделаете?

Несколько мгновений в комнате царила тишина. Беттина рискнула приоткрыть глаза и обнаружила, что Марта сидит перед ней в прежнем полупрозрачном виде.

— Ничего, — горько согласилась она. — Почти ничего. Поэтому я прошу тебя.

Беттина сглотнула и снова вжалась в спинку кресла — таким умоляющим стал взгляд Марты.

— Ради меня, — шепнула герцогиня. — Ради моих сыновей, которые так и не увидели света. Ради замка и Приграничья. Ради тебя самой и ради Бьорна, которому ты причиняешь боль — а ведь можешь сделать его счастливым. Нужно просто…

— Пойти в тайную комнату?

Беттина медленно облизала губы. Обгорелый клочок страницы лежал на кровати. Та сказка была слишком уж страшной, и ведь она никак не может проверить, правду ли говорит Марта, пока не спросит герцога.

Идти — или не ходить?

В дверь легонько постучали и, не дожидаясь разрешения, вошли. На сей раз Бьорн был полностью одет и даже причёсан — интересно, не её ли гребешком?

— Вы не должны туда идти.

Конечно,