Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя - Виталий Николаевич Калгин

Олег Соколов:

Хоронили Виктора в закрытом гробу. Машина была серьезно повреждена и сам Витя получил сильные повреждения… Когда гроб чуть приоткрыли – я успел увидеть только волосы… Волосы, безусловно, его…

Из воспоминаний рок-фаната:

С утра 19-го сидели в рок-клубе. Президент рок-клуба Николай Михайлов собирал последние вещи, которые надо было увезти с собою на кладбище. Саша Ляпунов и Андрей разбирались со шнурами. Дима Левковский ушел за машиной. Что-то делал Скандал. Были Ольга Слободская, совсем бледная Наташа Веселова, Света Лосева и кто-то, двое-трое, не больше, еще. Люба напоила меня чаем. Подъехал «Ниссан» за аппаратурой и «РАФ» за нами. Я помог погрузить колонки. Машина уехала. Подъехала другая – с Макаревичем, Абдуловым и еще двумя людьми. Они прошли в клуб. Побыли минуты две. Коля сказал им, чтобы ехали следом. Выходя, я заметил старые надписи на стенах и каменной лестничной ступеньке. Они появились тут, еще когда Виктор был жив. «Витя, ты наш наркотик», «Мы все умрем за тебя», шел перечень городов, где его ждали. Писавшие вряд ли знали, что в этом коридоре Виктор бывал настолько редко, что, провиси эти послания год, и то вряд ли дошли бы до адресата. Повязав на рукава траурные повязки, сели в «РАФ».

В нем уже стояли ведра с цветами. В одном розы, в другом – гладиолусы. Розы были свежими и нежными. Последние розы Ленрок-клуба для Виктора… «Постой, не уходи» – все еще тихо звучало во дворе покинутого рок-клуба, где по-прежнему оставались люди. Машина Макаревича двинулась следом за нашей. Жора Баранов спросил о воде. Воды не было. У Наташи Веселовой оказалась бутылка сухого вина. Пили молча, по очереди, из горлышка. Настроение никакое. Я все еще не верил, что еду хоронить Виктора…

Я и сейчас не очень-то в это верю, хоть оказался среди тех всего лишь двух десятков человек, кто присутствовал при опускании гроба, и бросил горсть земли на черную траурную крышку гроба. «Постой, не уходи, мы ждали лета, пришла зима. Оркестр играл туш…». Оркестра не было.

С нами в машине был юноша, весь в черном и с траурной косынкой на голове. Я тогда еще подумал, что сам одет в светло-серое, и только траурная лента на рукаве, но тут же забыл об этом. Где-то по дороге на перекрестке машину Макаревича отсек грузовик, и ему пришлось догонять потом на красный свет, хоть «РАФ» и замедлил ход. До кладбища доехали минут за 8–10. Это было не самое центральное, но старое ленинградское кладбище в конце Кондратьевского переулка. Ребята сказали, что сюда обычно добираются 38-м троллейбусом от Финляндского вокзала. Люди сидели, стояли, лежали на небольшой площадке для автотранспорта перед входом на кладбище, который охраняли 2–3 мента. Николай объяснил им цель нашего присутствия. Машине проехать не разрешили. Потом из-за этого не удалось вовремя установить музыкальную аппаратуру, и прощание прошло в молчании, прерывавшемся женскими рыданиями. А должна была звучать музыка Виктора. Но в целом менты вели себя очень разумно, практически ни во что не вмешиваясь, и это в значительной мере помогло избежать каких бы то ни было конфликтов. А они были реальны, поскольку люди приехали в Ленинград за тысячи километров, многие ждали уже вторые сутки, к тому же горе притупляет разум. Надо отдать должное всем, кто в обрушившемся на них горе покинул свои города и села, добрался до Ленинграда и простился с Виктором. Горе оказалось настолько сильным, что сдержало сотни тысяч собравшихся от… Думали только о нем. И ни о ком больше.

Встретившие рассвет у кладбищенской ограды поклонники «КИНО» пытались проникнуть к месту захоронения, но четкие и решительные действия милиции и ОМОНа не оставляли шансов. И все же с последним автомобилем, проехавшим на Братскую дорожку (в котором находился Андрей Макаревич) сквозь кордоны ОМОНа, прорвалась толпа фанатов (человек 300), остановить которую омоновцы просто не смогли…

Кстати, что касается приезда Макаревича на похороны Цоя. Сегодня существует мнение, что приезд лидера «Машины времени» на похороны к лидеру «КИНО» был вызван дружескими отношениями лидеров групп. Но это не так.

Известно, что музыканты «КИНО», разумеется, будучи знакомыми с лидером «Машины времени», совершенно никак не воспринимали собственно Макаревича и его творчество. По рассказам Георгия Гурьянова, «киношники» часто стебались над «Машиной» и ее лидером, и придумывали ему шуточные прозвища. Музыкантам «КИНО», как и многим в то время, претила «совковость» Макаревича, его сотрудничество с Госконцертом, попсой, съемки в советских кинофильмах, одни названия которых, по словам Гурьянова, заставляли «киношников» заходиться в приступах гомерического хохота. Так что приезд Макаревича на похороны Цоя был обусловлен несколько иными причинами, о которых сегодня можно лишь догадываться. Если учесть вышеприведенные слова Евгения Титова относительно того, что смерть Цоя стала неожиданностью для всех, и его похороны проходили при огромном стечении людей, многим звездам того времени было любопытно и по-светски необходимо посетить это мероприятие… Что, собственно, и сделал Макаревич и некоторые другие персонажи, отмеченные на траурных фотографиях.

Из воспоминаний рок-фаната:

Где-то в 9 час. 08 мин. мы пошли по центральной аллее вправо и оказались у могилы. Рабочие кладбища еще продолжали приготовления – подсыпали «подушку» из песка на дно ямы, подвозили землю. За ними молча наблюдали до полутора десятков человек, сумевших проникнуть через дыры в заборе со стороны железнодорожного полотна. Мы несколько минут не решались сказать им о том, что пока придется уйти, – по желанию родственников прощание и погребение должно было пройти только в их присутствии. Наконец, Коля Михайлов, президент Ленрок-клуба, встал в образовавшийся вокруг могилы круг и передал просьбу Цоев. Люди молча разошлись. Подъехала «скорая помощь». Мне пришлось показать им место их остановки. Оно было метрах в 60 от могилы, по центральной аллее, у поворота. Проходя мимо мента, я услышал по рации сообщение: «Они уже проехали…». Дальше назывался перекресток. К сожалению, я не запомнил, какой. Но я не думал о том, что это везут Виктора. На часах было 26 минут одиннадцатого. Доступ на кладбище обещали с 15, похороны были назначены на полдень. Об этом оповестили музыкантов. Лишь близкие знали, что погребение в 11 часов дня. Но на часах было только 26 минут одиннадцатого, а от морга до кладбища недалеко… И даже когда через 3–4 минуты появились траурные автобусы, я не поверил, что его уже привезли. Но из автобуса вынули и установили гроб. Черный траурный гроб. И я понял, что это Виктор. На часах было 34 минуты одиннадцатого. Я медленно пошел. Крышка гроба была закрыта. Родственники, человек 12–14, стояли справа. Слева