История одного поколения - Олег Валентинович Суворов

взглядами, и непрерывно ощупывал толстыми волосатыми пальцами одну из металлических застежек своей длинной кожаной куртки.

Наконец Изабелла появилась на галерее, опоясывавшей второй этаж. Окинув быстрым взглядом мужчин, она спустилась вниз и подошла к мужу.

— Присядь на дорожку, — улыбаясь, попросил тот, указывая ей на широкий подлокотник собственного кресла.

— Время уже, — недовольно заметила Изабелла, встряхивая запястьем с часами, однако все же села, и Никита тут же обнял ее за талию.

— Ты вызвала шофера?

— Разумеется.

В этот момент Анатолий совершенно будничным, каким-то даже неуклюжим жестом распахнул свою куртку. Молча, не делая резких движений, он извлек пистолет и, вскинув голову, нацелил его на хозяина.

Дубовик и его жена были так потрясены, что буквально оцепенели от ужаса, глядя на скучающе-равнодушное лицо Вострякова.

— Толик… Востр… Толик, ты чего, — с трудом прохрипел бледный как полотно Никита. — Что ты? За что?

— Мне поручено выполнить заказ, — вяло отвечал Востряков.

— Я тебе больше заплачу! — мгновенно среагировал Дубовик.

— Поздно.

— Жену не убивай! — за секунду до смерти успел попросить Никита, бросая взгляд в сторону Изабеллы.

— Не беспокойся, — усмехнулся новоявленный киллер, нажимая курок.

Бывший одноклассник резко откинулся назад, а затем начал медленно сползать на пол. Изабелла расширенными от ужаса глазами взглянула на мертвого мужа, после чего перевела взгляд на Вострякова. Ее губы тряслись, она дрожала всем телом, пыталась что-то выговорить — и не могла. В этот момент где-то в доме зазвонил телефон — и звонил долго, не менее трех минут.

А убийца, небрежным щелчком смахнув с дивана горячую гильзу, словно это была шелуха от семечек, откровенно наслаждался испугом женщины. Он вдруг понял, чего ему так страстно хотелось еще на зоне и чего он был лишен всю свою жизнь — семейного уюта с красивой, молодой, любящей женой, готовой беспрекословно выполнять все желания мужа. Как жаль, что, вот так легко убив Дубовика, он не сможет занять его места ни на этой вилле, ни на новогоднем празднестве, ни в постели с этой лязгающей зубами от страха красоткой! Впрочем, почему же не сможет?..

— Жить хочешь? — резко спросил Востряков.

Женщина судорожно кивнула.

— Ну, тогда ты щас сделаешь то, что я тебе прикажу. — Он поднялся со своего места и, опустив руку с пистолетом, подошел к ней, одновременно с этим расстегивая другой рукой молнию джинсов.

Изабелла поняла, встрепенулась и с ненавистью взглянула на Вострякова.

— Давай действуй, — скомандовал он, намереваясь проделать с ней то же самое, чем в свое время занимался в подъезде с Марусей.

Но тут произошло неожиданное. Изабелла наклонила голову, однако вместо того, чтобы ублажить цинично ухмылявшегося убийцу, яростно впилась зубами в запястье его руки, державшей пистолет.

Вскрикнув от боли, Востряков выронив его на пол. А Изабелла порывисто сунула руку в сумочку и одним движением выхватила оттуда газовый баллончик. Однако ничего другого она сделать не успела: рассвирепевший Востряков мгновенно выкрутил ей руку, — женщина закричала, — после чего с такой силой ударил в голову, что она рухнула навзничь.

— Ах ты сука, — пробормотал он, быстро опускаясь на колени рядом с Изабеллой и задирая на ней свитер, — не захотела добровольно, тварь…

Она была настолько оглушена ударом, что почти не сопротивлялась и лишь приглушенно стонала. Быстро сорвав с нее бюстгальтер, Востряков, не теряя темпа, расстегнул белые брюки лежавшей перед ним женщины и одним рывком стянул их до колен. Чтобы снять дальше, пришлось встать и освободить Изабеллу от туфелек, отшвырнув их в сторону. С белыми ажурными трусиками все оказалось проще — он засунул свой толстый палец за тонкий поясок и резко разорвал его. Эти лихорадочные действия сопровождались мелодичным треньканьем невидимого телефона.

Казалось, ничто уже не могло помешать изнасилованию жены рядом с трупом мужа, но тут произошло нечто такое, что привело насильника в сильнейшее изумление. Точнее сказать — не случилось того, чего он ожидал, жадно рассматривая обнаженное женское тело и грубо ощупывая смуглые груди Изабеллы.

— Что за черт! — растерянно пробормотал Востряков и, словно не доверяя собственным глазам, взялся рукой за абсолютно вялый пенис. — Да у меня не стоит…

Он сделал несколько яростных, онанирующих движений, затем снова принялся ощупывать Изабеллу, бесцеремонно залезая пальцами в самые интимные места, но все было тщетно. Подобная неудача постигла его, всегда гордившегося своей мужской силой, впервые в жизни и ввергла в полнейшую растерянность, быстро сменившуюся бешенством.

Вскочив на ноги, он порывисто застегнул джинсы и поднял с пола пистолет. Изабелла, до этого следившая за всеми его движениями сквозь полуприкрытые веки, широко раскрыла глаза и приподняла голову.

— Не надо… — негромко попросила она, но Востряков уже был невменяем.

Два выстрела — один в обнаженный живот, другой в ложбинку между грудями — дикий вскрик, фонтан крови — и все кончено. Когда женщина затихла, Востряков с какой-то лунатической усмешкой оглядел оба трупа. Затем подошел к Дубовику, нагнулся, оторвал с пряжек его туфель драгоценные камни и сунул их в карман.

— На память, — кому-то пояснил он.

Оглянувшись еще раз, Анатолий заметил собственное отражение в огромном зеркале, висевшем над камином. Это вызвало в нем новый и столь неистовый всплеск раздражения, что он мгновенно вскинул пистолет и разнес зеркало вдребезги. Лишь грохот осколков, разлетевшихся по всей комнате, привел его в чувство.

— Не надо было этого делать, — и он сокрушенно покачал головой, разговаривая с самим собой, — плохая примета.

После чего, застегивая на ходу куртку, направился к выходу. Поочередно отодвинув все засовы, Востряков открыл массивную стальную дверь и не спеша вышел из дома. На освещенной площадке уже дежурил «Мерседес», из выхлопной трубы которого вился легкий дымок.

Поравнявшись с машиной, откуда доносилась бойкая скороговорка диск-жокея какой-то модной радиостанции, Востряков дважды выстрелил через стекло передней левой дверцы. Затем распахнул ее, держа пистолет наготове. Безжизненное тело водителя обвисло на руле, голова была залита кровью.

Востряков удовлетворенно хмыкнул, прикрыл