Петр Великий и Военно-Морской Флот России - Игорь Николаевич Хмельнов

удержать его, когда представлялся случай поработать топором на верфи. До поздних лет, бывая в Петербурге, он не пропускал дня, чтобы не завернуть часа на два в Адмиралтейство. И он достиг большого искусства в этом деле; современники считали его лучшим корабельным мастером в России. Он был не только зорким наблюдателем, но и опытным руководителем при постройке корабля: он сам мог сработать корабль с основания до всех технических мелочей его отделки. Он гордился своим искусством в этом мастерстве и не жалел ни денег, ни усилий, чтобы распространить и упрочить его в России».

Добролюбов Николай Александрович (1836–1861) – русский литературный критик рубежа 1850-х и 1860-х годов, поэт, публицист

(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)

Как сам Петр воспринимал себя в качестве кораблестроителя.

Он, определяя политику и содержание кораблестроения в России, не принимал слепо все заграничное, а брал только то, «что непротивно русской натуре». Изучив постановку кораблестроительного дела в Голландии и Англии, он критически отнесся к опыту и голландцев, и англичан, позаимствовав у них только самое лучшее, сочетая полученные за границей знания с достижениями передовых русских мастеров.

Вернувшись из-за границы осенью 1698 года, Петр I лично вступил в должность главного корабельного мастера России, чтобы под его руководством продолжилось более качественное строительство кораблей для регулярного Азовского флота. Его называли «адмиралтейской верфи бас» (то есть мастер). И это не было царским фарсом. На тот момент в России, кроме него, действительно не было человека, более знающего и понимающего корабельное дело. Это не значит, что он лично сам проектировал и строил все новые корабли. Но он под своим началом собрал хороших специалистов-иностранцев и научил кораблестроению и подготовил группу отечественных кораблестроителей, которые быстро и основательно развернули в России строительство кораблей для Военно-Морского Флота.

Кириллов Сергей Алексеевич (род. в 1960).

Портрет Петра Великого

Петровским Морским уставом 1720 года чин корабельного мастера не предусматривался, но в 1722 году он был внесен в Табель о рангах. По статусу корабельный мастер приравнивался к капитану 3-го ранга. Сложилась система сарвайерской службы: сортировка и обеспечение хранения лесоматериалов; надзор за изготовлением чертежей и их экспертиза; надзор за всеми этапами строительства корабля; учет материалов, используемых для строительства корабля; ведение необходимой документации; сдача построенного корабля советнику Адмиралтейства; осмотр действующих кораблей и составление плана их ремонта; обеспечение сохранности пригодных для дальнейшего использования материалов при разборке старых кораблей; надзор за преподаванием корабельного дела в учебных заведениях. Вышестоящим в сарвайерской службе флота для корабельного мастера был чин сарвайера, а нижестоящим – галерного мастера. 10 июня 1723 года чином корабельного мастера с рангом капитан- командора от флота императором Петром I были первыми пожалованы кораблестроители Воронежского адмиралтейства – Скляев Федосей, Най Осип, Броун Рыцар (Ричард), Козанц (Козенц) Рыцар (Ричард). В декабре 1826 года чин корабельного мастера был упразднен. Приказ Адмиралтейств- коллегии гласил: «Корабельные мастера переименовываются в корабельные инженеры».

Корабельные мастера-иностранцы получали жалование значительно большее, чем русские мастера. Так, например, Козенц, Най и Броун получали каждый около 1000 рублей в год, и Броун сверх того за руководство починкою флота при Кроншлоте еще 40 рублей в месяц; Рамз в Петербурге и Девенпорт в Ревеле с обязанностью следить за починкою кораблей в этих местах – каждый по 800 рублей в год; Хэдли в Казани по причине дешевизны там жизненных при- пасов – 600 рублей.

Интересно отметить, что Петр I, несмотря на свое царское положение, получал отдельно жалованье за службу на флоте и еще жалованье корабельного мастера. В частности, в 1701–1702 гг. ему выплачивалось 366 рублей в год за корабельного мастера. Заметим, что видный корабельный мастер того времени Верещагин Лукьян получал 80 рублей в год. Вот что значит быть венценосным кораблестроителем!

До сих пор сохранилась расписка о выдаче жалованья адмиралтейским работникам в Санкт- Петербурге от 13 февраля 1704 года, где зафиксировано: «Корабельному мастеру Петру Михайлову триста шестьдесят шесть рублев. Принял и расписался». Петр получал зарплату по расценке, установленной тарифом для мастеров, «изучившихся во окрестных государствах корабельному художеству». Но в октябре 1708 года по распоряжению Апраксина Ф.М. Петр стал получать жалованье корабельного мастера уже в размере 1200 рублей в год.

Он недаром получал эти деньги, потому что действительно лично много делал в кораблестроении. Иностранные специалисты считали его искуснейшим из корабельных мастеров, работавших на петербургских верфях. Не только царская воля, но именно еще понимание и личное знание основ кораблестроения позволили ему, преодолевая огромные трудности, уже в конце XVII века создать в России первую базу судостроения и начать строительство кораблей. Постройка судов в Воронеже была связана с большими трудностями. Прежде всего, верфи не получали в достаточном количестве корабельного леса. А тот, который поступал, имел высокую влажность. Ощущалась острая нехватка корабельных мастеров – плотников, кузнецов, конопатчиков, блочников (мастеров по изготовлению блоков для парусного оснащения), такелажников.

Созданные «кумпанства», не имевшие своих мастеров, во многом зависели от иностранцев. Разные мастера строили корабли, отличающиеся друг от друга размерами и «пропорциями». Большой ущерб строительству судов наносило отсутствие общих единиц измерения. На одних судах измерения производились в английских футах, на других – в голландских. Все это вместе взятое задерживало воплощение замыслов Петра.

Иткин Анатолий Зиновьевич (род. в 1931).

«Строительство флота в Воронеже»

Потеряв доверие к знаниям голландских мастеров, он впоследствии писал: «Если бы я не поучился у англичан, то навсегда бы остался плотником».

Первые новые корабли, построенные на воронежских верфях, были очень низкого качества и только пять из них были во всем исправны. А остальные суда, как заметил голландский резидент,

«годны лишь на дрова или для потешных огней в торжественных случаях». Все это приводило Петра в ярость, которая заставляла его действовать более решительно. Он повелел оставить корабли для исправления на стапелях «за зело худою крепостию, при зело доброй пропорции».

Но именно под его руководством, его энтузиазмом, волей и профессионализмом преодолевались все эти трудности.

Большие надежды в трудном деле русского кораблестроения он возлагал на своих помощников. Ближайшим из них был Скляев Федосей, который вместе с ним изучал корабельное дело за границей. Из других помощников он выделял Верещагина Лукьяна и Меншикова Гавриила.

К корабельным мастерам Петр относился с особым уважением, они были у него всегда на особом счету и всегда особо почитаемы. Он любил бывать в гостях у них, беседовать с ними за столом. Однажды он приехал к ним в гости. Как только царь появился в сопровождении своих офицеров, мастера-корабелы тут же встали, не желая в его присутствии сидеть. Петр настойчиво их усаживал, но они продолжали стоять, говоря совсем без претензий, что даже прибывшие к ним офицеры не смеют сидеть