Старый рыцарь - Дилара Маратовна Александрова

Вдруг Фолкмар понял, что именно читал в его взгляде и что не мог понять. Дуглас не старался отгородиться от этого мира и забыть жизнь в Псовом переулке. Не поэтому в его глазах плескалось спокойствие за блеском хитрости и жизни, словно мальчишка глядел на мир сквозь толщу мутного стекла. Просто он жил в другом мире, хоть и ходил по земле. Он жил во всех мирах. В его глазах была скрыта мудрость.

— Я смотрел на тебя глазами ребенка, — ответил Дуглас мальчишеским голосом, как и всегда, — Пора посмотреть глазами старика.

— Но почему так долго? — Фолкмар сглотнул ком, застрявший в его горле, — Я ждал тебя всю свою жизнь.

— Я всегда был рядом, — ответил Дуглас, — Я был с тобой с самого начала.

— Ницель? — поразился Фолкмар, поняв и то, почему взгляд Дугласа напоминал ему взгляд старого друга. Ведь он изучал взгляды… — Это действительно ты?

— Теперь я рыцарь, съер, — улыбнулся Дуглас, облачившись в красное с синим кушаком, как только Фолкмар закрыл глаза, чтобы убедиться, что это не сон, а потом вновь открыл их, — Я так и не наложил в чашу Безумного, тебя же терзает этот вопрос?

— Но ты же пришел в храм именно за этим, — с сомнением произнес Фолкмар, так Ницель рвался к справедливости. Признаться, рыцарь искренне надеялся, что ему это удалось.

— Люди не строят мне храмы, и часто я заканчиваю жизнь в дороге. Но на нашем пути появился Аоэстред, единственный, где мне отведено место. Я пришел домой, чтобы умереть, — улыбнувшись, ответил Ницель. А, может быть Дуг, а может быть, Отверженный или любой, кто когда-либо ходил в каменных сапогах и оставлял каменные следы на холодной земле. Ведь никто не знал на самом деле, как выглядит Отверженный. Он пал на землю звездой с множеством судеб и лиц. Но Фолкмар глядел на своего почившего слугу и не сомневался, что это и есть его старый друг, которого он похоронил на холме, где дули ветра. Старик, в красных одеждах, с синим кушаком и длинной нечесаной бородой. Ницель, его верный спутник — Отверженный.

— У меня столько вопросов… — сказал Фолкмар, невольно обернувшись на Чемпиона, переставшего скакать по пляжу. Он остановился, выбивая мокрые искры из песка. Его шерсть начинала блестеть на солнце, но ещё совсем робко, ведь макушка светила только-только показалась из-за горизонта.

— Я отвечу на все, но спешить некуда. Не торопись. Впереди — вечность.

— Позволь задать хотя бы один, — Фолкмару было непривычно просить старого друга, которому привык приказывать, — Я ждал тебя так долго, почему ты медлил?

— Чтобы уйти как истинный воин, ты должен был исполнить все свои клятвы, — ответил Отверженный, — Задумывался ли ты куда пойдешь, когда покинешь этот мир?

— Не знаю, — обескураженно ответил Фолкмар, — Я так хотел умереть, что совсем не думал об этом.

— Ты бродил по земле сотню лет, а выполнил все свои клятвы за несколько лун. И теперь пойдешь со мной. Одному же плохо, так, Фолкмар? — повторил Отверженный слова Дуга, которые он ему сказал звездной ночью под сенью дуба.

— А куда мы пойдем?

— Жить — ты достаточно умирал. В этом мире ты больше не откроешь глаз. Сегодня Фолкмар Упрямый умрет в последний раз как друг Отверженого, а завтра его сожгут как воина, прямо на этом месте. Твое тело сгорит, пламя дойдет до самого неба. Ты больше никогда не узнаешь, что такое боль, Фолкмар. Снова вспомнишь лица своих друзей, они пойдут рядом, как и просил.

— Друзей… — выдохнул Фолкмар, не удержав слезу, выскользнувшую из красных оттянутых век, — Хорошо… но… но как же Чемпион? Он останется совсем один.

— А какой бы судьбы ты для него хотел?

— Чтобы он достался хорошему хозяину, который бы смог усмирить его крутой нрав и любил его, как любил я. И кормил его яблоками, и гладил иногда между ушами, — сказал Фолкмар и вдруг понял, — Я хочу, чтобы он достался королю.

Ницель улыбнулся, будто ни на мгновение не сомневался в своем хозяине.

Стоящий до этого вдали Чемпион неожиданно оказался позади, ткнувшись мордой в затылок Фолкмара, как когда-то прежде. Старик почувствовал его горячее сильное дыхание, пахнущее свежими яблоками и травой. Его ладонь прикоснулась к вороной морде и слегка ее погладила. Старик не сказал ничего на прощание своему коню — он был уверен, что не прощается с ним. Ведь Отверженный обещал, что они пойдут жить, значит, быть может, они ещё встретятся вновь. Казалось, и Чемпион совсем не грустил. Ладонь потеряла прикосновение к гладкой шерсти, когда конь отвёл морду и подошёл к Ницелю, давно знакомому другу. Ведь благодаря ему он появился на свет, Ницель ходил за его матерью и знал его с самого детства. Нечесаный старик в красных одеждах, синим кушаком и длинной бородой прикоснулся лбом ко лбу коня, и Чемпион понял все без слов. Он поскакал по глянцевому пляжу, и у самого холма, ведущего вверх, напоследок встал на дыбы. Вороной конь припустил по тропе вверх, откуда рыцарь и его маленький оруженосец прибыли сюда.

— Он знает обратную дорогу, — сказал Ницель, — Как только Чемпион достигнет Перелеска, королевская стража тебя найдет.

Отверженный освободил ладонь от широких красных рукавов.

— Что ж, Фолкмар Упрямый послужил королю. Теперь ты исполнил все свои клятвы. Пора уходить, — Отверженный улыбнулся, показав почти беззубый рот. У него осталось ровно три, это Фолкмар точно знал, ведь они с Ницелем считали каждый, когда тот выпадал, — Смотри, этот рассвет для тебя.

В то же мгновение над дрожащей толщей воды, сквозь рассветную дымку и порозовевшие алые губы выплыло огромное жаркое солнце, ослепительные лучи хлынули бурным потоком, озарив и горизонт, и небо, и море, и песок.

Фолкмар лег на песок, обрадовавшись, что камни обнимают его аккуратно и самую впору. Он подтянул меч на грудь, сжав обеими ладонями стертую гарду.

Отверженный положил свою ладонь на его морщинистую ладонь, и металл под кожей рыцаря потеплел. Годами Фолкмара преследовал запах смерти, но в эту секунду он растворился под натиском рассветного бриза, как и его боль. Кости больше не ныли, тоска, стягивающая грудь, растворилась. Она исчезла без следа, уступив место теплому спокойствию. Он ушел тихо,