Наследник - Марк Арен

– Как же вы говорите «обычный»? – удивленно взглянул на него Михаил. – Когда и вы, и я отлично понимаем, что в такой день визит неженатого человека в дом, где есть девица на выданье, она ведь на выданье, верно?

Ухтомский кивнул.

– Является более чем прозрачным и обязывает, – подытожил Михаил. – После чего, если мужчина – джентльмен, с его стороны ожидаются более чем конкретные шаги. Ведь вы же сами меня всей этой мути учили! Или я не прав?

– Я не могу врать, – отводя глаза, ответил Ухтомский. – Но, поверьте, принцесса – одна из наиболее уважаемых в обществе девушек Старого Света. Впрочем, вы уже имели возможность в этом убедиться сами. Ну ладно, – закончил он, вставая, – пока посидите, а я разомну кости, узнаю, что там с нашим антициклоном.

Сидящая рядом девочка лет пяти, протянув к своей маме перетянутые ниткой пальцы, попросила ее поиграть. Но увлеченная телефонным разговором, та досадливо отмахнулась. Вздохнув и оценивающе взглянув на Михаила, девочка повернулась к нему. Не дожидаясь просьбы, Михаил с отрешенным видом растопырил пальцы. Перекинув на них паутинку из нитки и колдуя над новым узором, девочка, не глядя на Майкла, вдруг спросила:

– Тебе тоже запрещают делать то, что ты хочешь?

Михаил удивленно посмотрел на девочку.

– У тебя точно такое же выражение лица, какое бывает у меня, когда мне чего-то не разрешают, – пояснил ребенок.

– Ты понимаешь, – словно оправдываясь, сконфуженно сказал Михаил, – иногда приходится делать не то, что хочешь, а то, что надо.

– Когда я вырасту, я никому не позволю решать за меня, что мне надо, – прекратив возиться с ниткой и по-взрослому взглянув на Михаила, ответила девочка.

Пораженный Михаил поначалу уставился на ребенка, затем, вернув нитку, вскочил на ноги и, заявив, что отныне она произведена во фрейлины, быстрым шагом, почти бегом направился в сторону билетных стоек.

Приземлившись в Афинах и пройдя пограничные формальности, Михаил выбежал из зала и встал как вкопанный. На стоянке такси, где всегда шеренгой стояли любимые греческими таксистами «мерседесы», было пусто.

– Где такси? – срывающимся от волнения голосом спросил он проходившего мимо уборщика.

– Забастовка, – развел руками уборщик.

И тут Михаила охватило отчаяние, ибо он предельно четко почувствовал, что это – все. Что это – конец. Конец всем мечтам, конец всем надеждам. Конец всему. Конец, конец, конец…

Успев до вылета сообщить отцу Роману о своем приезде, он узнал, что именно сегодня Катя собиралась принять постриг. Все решали не часы, а минуты. И вдруг, когда вопреки всему счастье, казалось, было так близко, забастовка, обычная забастовка, перечеркивает все надежды.

О том, чтобы попытаться взять автомобиль в аренду, не было и речи. На это ушло бы слишком много времени даже в обычные дни, а сейчас во время стачки туристов там будет не сосчитать. Отгоняя навалившуюся на него безнадегу, он лихорадочно искал выход, понимая, что если уступит панике, то потеряет Катю навсегда.

Решение пришло неожиданно, но такое, которое в любой иной жизненной ситуации он отмел бы с негодованием. Но сейчас, не утруждая себя даже угрызениями совести, он хищно огляделся вокруг. И сразу увидел жертву. Неподалеку с зазывно открытой дверью стоял белый кабриолет, куда намеревались сесть мужчина и женщина.

«Белый кабриолет! – промелькнуло у него в голове. – Ведь это так созвучно тому зачем я приехал. Значит, это знак свыше! А раз так, прочь все сомнения! Я сделаю это, даже если за это меня потом упекут в тюрьму!»

Он и не понял, как оказался с ними рядом. Примериваясь к ключам, что были в руках у мужчины, он скосил на него глаза и обмер. То был уступивший ему рубашку ресторатор из Питера вместе с женою. Пробормотав: «Моя судьба в ваших руках», – Михаил выхватил у него ключ и, заскочив в машину, резко дал по газам. Кабриолет с диким визгом ринулся с места.

– Ах так?! Решил коллекционировать мои вещи?! – признав его тоже, возмущенно крикнул ему вслед мужчина и, пнув в сердцах ни в чем не повинную багажную тележку, заорал на опешившего от увиденного уборщика:

– Чего уставился?! Где тут рент-кар?

Когда Михаил подъехал к таверне, там его с нетерпением ожидали Костас и отец Роман.

– Благословите, отче.

– Бог благословит. – Священник с несвойственным сану нетерпением подтолкнул Михаила к «лендроверу».

– Откуда это? – удивился Костас, глядя на кабриолет.

– Взял у друзей, – ответил тот, – нужно вернуть, попробуй через полицию.

– Быстрее, быстрее, – торопил их священник, – вас ждет вертолет, если она примет постриг, мы ничего не сможем поделать!

Побежав к машине, Костас сел за руль. Михаил, с ходу перемахнув через дверцу, упал на сиденье рядом. Из-под колес разлетелась галька, и джип рванул по серпантину вверх.

– Я знал, что ты вернешься! – говорил Костас, крутя баранку. – Селина говорит, что ты про нас теперь забудешь. Женщина! Что она понимает? Выпьешь? Глоток метаксы тебе не помешает.

Михаил оглянулся и увидел на заднем сиденье знакомую солдатскую фляжку.

– Андрея?

– Конечно. У нас в каждом доме что-то есть на память о нем. Такой обычай.

– А у меня ничего нет, – признался Михаил. – Но будет! Я назову его именем сына.

Джип тем временем въехал на вертолетную площадку и резко встал перед стоящей «на парах» винтокрылой машиной. Быстро в нее пересев, они взмыли в небо, взяв курс на укрытый легкой дымкой остров. Когда они подъехали к дому, его калитка была заперта. Подергав ее, Костас чертыхнулся:

– Черт, ушла! Беги за ней, а я перехвачу у берега и задержу, если не догонишь.

Михаил кинулся вниз по тропинке, петляющей между кипарисами. За его спиной снова взревел мотор «лендровера», и снова застучали по заборам камешки из-под колес. «Только бы не опоздать! – свербела в голове одна и та же мысль. – Только бы не опоздать!»

Увидев знакомый силуэт у моста через реку, он едва не закричал, но сдержался и, свернув с тропинки, стал спускаться напрямик по осыпающемуся крутому склону. Он цеплялся за ветки, за корни, торчащие из красноватой сухой земли. Камни ручьем текли из-под ног, падая с высоты в бегущую реку.

Катя остановилась и подняла голову. Увидев ее лицо, белеющее в обрамлении черного платка, Михаил потерял равновесие и упал, проехав остаток пути до моста вместе с осыпью.

– Как ты меня напугал, – сказала Катя. – Зачем ты здесь?

– Катя, – мягко взяв ее за плечи и повернув к себе, сказал Михаил, – я много чего не знаю в этой жизни, но уверен, что в целом мире не было и нет женщины, за которую