Наследник - Марк Арен

– Костик! – охнула она, прижав ладони к губам.

– А я смотрю, кто это такая знакомая сидит здесь в ресторане, и, слава Богу, не поленился, спустился и вижу – это ты! Как ты здесь оказалась? Ты здесь живешь? – засыпал ее вопросами Деев.

– Да нет же, мы с Сенечкой приехали сюда навестить знакомых. А сегодня у него день рождения, вот я и пригласила его сюда. А что, раз в жизни можно. Как говорится, гулять так гулять! – тряхнув головой, сказала Лена и, спохватившись, вскочила: – Да что же ты стоишь, садись рядом с нами, это же чудо, чудо, что ты тут оказался!

И, обратившись к стоявшему за спиной у Деева метрдотелю, попросила:

– Товарищ, ведь можно, чтобы наш знакомый сел рядом с нами?

Несчастный мэтр, будучи не в состоянии объединить в единую конструкцию понятия «Деев» и «можно», вытаращив глаза, кинулся подносить генералу стул. Увидев, что шеф собирается подсесть за чей-то столик, его охрана заняла стол по соседству.

– Здравствуй, Сеня, – протянув через стол руку сидящему за ним мужчине, сказал генерал и добавил: – И поздравляю.

– А ты как здесь оказался? – спросила его Лена.

– А я здесь работаю, – не отрывая от нее глаз, ответил Деев.

– В ресторане? – поинтересовалась Лена.

– В области, – покачал головой Деев. – Не слышала?

– Нет, – совсем как тогда, в школьные годы, повела плечом Лена.

Ее ответ задел генерала за живое. Со школьной скамьи, с того самого дня, как он увидел Лену, эта девочка отняла у него и покой, и сон. И какие только глупости он не творил, чтобы заслужить ее благосклонность. И сколько мальчишечьих носов пострадало от его не по годам увесистого кулака, и сколько учителей он довел до белого каления и истерик, и сколько раз его задница была исполосована отцовским ремнем. Но без толку. Леночка Орлова благоволила к чумарику Сене Василькову, а с чего, никто не мог понять. Подтянуться на турнике Сеня мог от силы раз, и то из последних сил, и если очень старался, в школьных драках всегда был бит, более того, ему порой доставалось даже от девочек в классе. Голубей не гонял, с уроков не сбегал и даже футболом не увлекался. В мужском туалете не курил, за женским не подглядывал. Вот Миша Баух учился в их классе, тоже «ботаник». Но тот хоть на скрипке играл, да так, что мурашки носились по коже. А этот ни то ни се, и надо же – покорил сердце Леночки Орловой, школьной красавицы. Вот и пойми этих женщин! Чего этот Сеня достиг? Да ничего! Это же видно! Официант бы не усадил его у дверей, официант – он психолог такой, что любых ученых заткнет за пояс! У него на этой практической психологии построен бизнес. И если он посадил Сеню сюда, значит, Сеня остался тем же чмо, каким был. Он, Деев, мог не заметить Сенин успех, но «полового» не обманешь!

Может, рыкнуть на челядь и пересесть? Но это неправильно, потому что место Сени вот здесь, у дверей, даже если вдруг за его стол вдруг сядет Деев. Задумавшись о своем, он и не заметил, как опрокинул пару рюмок «беленькой», что была на столе. Почувствовав, какую гадость пил, он недовольно поморщился: «Водка – дрянь!»

– Человек! – рыкнул он в пространство. И тут же несколько официантов сломя голову кинулись на его зов.

– Принесите-ка мне моего коньяка, а то вишь, я тут малость подпил людей, – потребовал он.

Официанты помчались исполнять заказ, а Деев, остановив тяжелеющий взгляд на Семене, спросил с плохо скрытой издевкой:

– Ну-с, в каком полку изволили служить?

– Да ни в каком, я, собственно, все больше по научной части, – беззлобно улыбнувшись, ответил Сеня.

«Везет же мне на этих ученых!» – криво усмехнувшись, подумал генерал.

– По научной? Что ж, если с умом, то и это дело! И каких вы званий и чинов сумели достичь на этом поприще?

– Не в званиях счастье, – ответила за Сеню Лена.

– Не в званиях… – эхом отозвался Деев. – Возможно, ну а в чем? В чем оно, Лена? – с надрывом спросил генерал и, отобрав у официанта бутылку, продолжил: – Вот объясни мне, взрослому человеку, оттрубившему в армии от сержанта до генерала – заметь, не на паркете, а честно, по-настоящему; если я покидал дальний гарнизон, то лишь с назначением в «очень дальний» – вот объясни мне, в чем оно, счастье?

– Счастье – это когда есть, кого обнять, – ответила Лена.

– Ну да, действительно, – наполняя коньяком большой фужер, подумав, сказал генерал, – как это я сам не догадался?

Затем, опорожнив его и уставившись наливающимися кровью глазами в одну точку, продолжил, чеканя каждое слово:

– А знаешь, Лена, сколько ребят вроде меня для того, чтобы вам с Сеней «было бы кого обнять», всю свою жизнь обнимают матушку-землю, прячась от пуль и осколков, готовых их убить. Так что же, по-твоему, им счастья, что ли, не видать?

– Успокойся, Костик, и не воспринимай все дословно, – прикрыв ладонью его руку, сказала Лена и шепнула мужу: – Попроси счет.

Но генерал, услышав это, сказал:

– Отставить счет! Здесь я хозяин! И еще, внизу – моя машина. Она доставит вас куда нужно. Это не просьба, – сказал он, заметив протестующий жест Севы, – это приказ, тем более что по вечерам прохладно, и Лена может простудиться.

Посадив супругов в свою машину, он приказал шоферу ехать, куда скажут, и захлопнул дверцу. Машина плавно тронулась с места и, набирая ход, поехала в сторону центра. Деев смотрел ей вслед, пока та не скрылась в ночи. Затем он развернулся и быстрым шагом пошел в другую сторону. Охранники почти бесшумно шагали сзади.

Было душно. Чтобы легче дышать, он ослабил узел галстука, да так резко, что треснула материя и отлетела пара пуговиц.

– Увел девушку, сукин кот, прямо из стойла, ладно, если бы там какой-то цыган-конокрад, а то ведь никто. Стопроцентный никто во всем. И в драке, и в деньгах, и даже в своей же науке!

Свою жизнь Деев сознательно выстроил так, чтобы доказать Лене Орловой, а может, и себе, что она сильно ошиблась в том, что не смогла его оценить. Он думал об этом и за полярным кругом, где холод стальным обручем стискивал голову, и в пустынях Средней Азии, где на зубах скрипел мерзкий песок. Он поставил перед собой задачу стать круче всех, и даже президента, на случай того, если вдруг ее избранником станет сам президент. И теперь, когда, казалось, он осуществил дело всей своей жизни,