ТАЙЦЗИЦЮАНЬ:Классические тексты Принципы Мастерство - Владимир Малявин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В сущности мы имеем дело с дифференциальным отношением двух векторов сил, где духовное действие на одно неуловимое мгновение опережает физическое изменение. Вот почему легенды (скажем пока так) приписывают отдельным выдающимся мастерам боевых искусств способность как бы уклоняться даже от летящей пули (строго говоря, в «срединности» еще нет ни субъекта, ни объекта и никто ни от чего не уклоняется, но только на-следует линии бифуркации Хаоса). Тем не менее, повторим еще раз, духовное бытие именно вследствие своей природы как «несчислимо малого различия» не теряет виртуальной связи с физическим бытием, не встает к нему в оппозицию.
Древняя максима совершенно справедливо возвещает: «Разделяй и властвуй». Это значит, что властвует тот, кто овладел мудростью «взвешивания», поддержания динамического сопряжения-равновесия сил, что в Китае и считалось главной задачей власти. Власть же по своей природе есть дифференцирующее единение, беспредельная мощь бытийственного рассеивания, которое служит собиранию мира в единой (не)перспективе запредельного постижения. Здесь вездесущее различие уже неотличимо от всеобщности. В начале всего лежит не идея или сущность, а бесконечно малое различие, делающее возможным круговорот интегрирующего разъединения.
Итак, то, что кажется нам началом, никогда не является таковым. У каждого явления есть свои неуловимо-тонкие «семена», свой модус предвосхищения, сокровенный «импульс» (цзи) последовательной дифференциации, рассеивания (санъ), «сокровенно-малых» (вэй) превращений бытия. Секрет мастера тайцзицюань и есть его сверхчувствительность, позволяющая ему улавливать, распознавать этот импульс явлений, предельное малое «срединное пространство», сокрытое в толще одухотворенной жизни, т.е. настолько же жизни, насколько и сознания, и вместе с тем, строго говоря, не являющееся ни тем, ни другим. В китайской литературе к нему прилагаются определения «небесный», «глубинный», «сокровенный» и т.п. Речь идет, в сущности, о мгновенной актуализации того, что было названо выше «потенциалом ситуации» или силой обстоятельств. Одно из лучших описаний этого им пульса содержится в трактате теоретика военного искусства Цзе Сюаня (XVII в.) «Сто глав военного канона», где можно прочитать:
«Точка, к которой прилагается потенциал,- это импульс. Точка превращения во всяком событии – это импульс. Точка связанности вещей – это импульс. Своевременное действие – это импульс. То, что свершается перед глазами, – это импульс. А то, что происходит, когда отводишь глаза, не может быть импульсом. Когда успеваешь воспользоваться случаем, – обладаешь импульсом, а когда не можешь так поступить,- теряешь импульс. Тут нужно рассчитывать все более глубоко, таить в себе все более надежно. Сие определяется знанием, а используется решимостью»1.
Знание, о котором говорит Цзе Сюань, есть самосознающее знание, поскольку этот импульс определялся в даосской литературе как некая устремленность, только зарождающаяся в сердце и еще не проявившаяся (но, добавим, и неспособная иметь явленную форму). Недаром в древности понятие импульса записывалось очень похожим по начертанию и звучанию знаком, который обозначал нечто крошечное и одновременно «находиться вблизи», быть рядом, а точнее, как мы уже знаем, быть между. Импульс есть именно у-местность – неуловимо быстрое кружение среди всего. В тайцзицюань, как мы уже знаем, это кружение имеет вид взаимопереходов и взаимопроникновения «пустоты» и «наполненности». Об этом импульсе мировых перемен, или, как иногда можно услышать от учителей тайцзицюань, «импульсе ци» (ци цзи), невозможно иметь предметное знание, но глубина погружения в эту бездну событийности определяет степень чувствительности духа и устанавливает иерархию учителя и ученика. Школой боевого искусства и, говоря шире, духовной традицией в Китае управляет непрозрачная глубина самого сознания. Успех в схватке, согласно классической формуле, приносит умение «овладеть импульсом и потенциалом ситуации».
Можно понять теперь, что действие внутренней силы, как и действие «небесного импульса» жизни, не имеет объективных признаков и тем более видимого образа. Мастер тайцзицюань воплощает тип традиционного китайского мудреца, который воздействует на мир неприметно – «как весеннее солнце растапливает лед». И, конечно, созерцая мир под знаком «междубытности», воспитывая в себе способность одновременно предельно сфокусированного и всеобъятного видения, мы не можем фиксировать взгляд на отдельных привилегированных образах, не зачарованы зрелищем мира. «Смотрю и не вижу», гласит афоризм «Дао-Дэ цзина». Таков же взгляд Великого Предела – все чувствующий
Цзе Сюань. Бинцзин байчжан (Сто глав военного канона), Гуаннин, 1996, с. 4.
(т.е. чувствующий мельчайшие различия), в высшей степени культивированный и, как ни странно, ничего в сущности не видящий.
«Чувство импульса» есть опыт длительности как бесконечного саморазличения. Пожалуй, смысл тайцзицюань полнее всего выражен в завете, часто поминаемом старыми мастерами: «следуя импульсу, соответствуй переменам». Бесконечная изменчивость возможна лишь как на-следование, уподобление изначальному. Легко понять, что событие в своей мимолетности опознается по его началу и концу; оно всегда «еще не пришло» и «уже ушло», но никогда не представлено в его «данности». Учитель Линь Алун говорит о «голове» и «хвосте» действия внутренней силы. То и другое проявляется во взаимных (и накладывающихся друг на друга) превращениях янского и иньского растяжения и сжатия, а ритм прихода и ухода внутренней силы невозможно изменить произвольно. «Голова силы» – это состояние собранности (накопленности) силы-цзинь в теле. Однако готовность к выбросу этой силы совсем необязательно должна немедленно завершиться ударом, если для него нет благоприятных условий. Так вот, «поймать» или «обрести» импульс соответствует готовности к испусканию внутренней силы, тогда как собственно удар, или разрядка этой силы, соответствуют «хвосту силы» и «владению потенциалом ситуации»1. Вот почему в классических текстах говорится о постижении сначала «импульса», а потом «потенциала» ситуации, или «силы обстоятельств» (дэцзи дэши). Главное же условие «владения потенциалом ситуации» – постоянное удержание «срединной устойчивости», внутренняя подвижность в безупречной центрированности.
Ясно, что экзистенциальный контекст импульса составляют предвосхищение и воспоминание (принадлежащие действию воли) и в конечном счете – чистая временность, время-событийность, свое-временное действие или действие во-время. Вот некоторые примечательные в этом отношении афоризмы старых мастеров тайцзицюань:
«Посредством духовности знаем грядущее. Посредством знания храним прошедшее».
«Истинность приходящего распознаешь чувствованием, прошедшее удерживается стремительностью духа».
При всей кажущейся неопределенности импульса его действие подчиняется абсолютной неизбежности временности-события, что в Китае обозначалось понятием «срединности во времени», или «попадания во временность» (ши чжун), идущим от древнего конфуцианского канона «Срединность в обыденном» (Чжун юн). В английском языке весьма
Линь Алун. Тайцзицюань цзян и. Ч. 2, с. 7; Ч. 2, с. 3; Ч. 10, с. 3.
точным аналогом ему является слово Пнищ». Вот что писал о понятии шичжун Сюй Чжэнь:
«Срединностъ – это следование превращениям… Все вещи в мире взаимно переходят друг в друга и друг друга поддерживают. Так воцаряется согласие, а из согласия выходит единство, и это не есть единство, диктуемое односторонностью. Уравновешенность тоже проистекает из взаимного перехода и поддерживания, а в своем равновесии (образующие его силы) как будто отсутствуют…Когда же имеется равновесие, мы следуем должному и обретаем срединность. Правильные же движения вырабатываются занятиями»1.
Как видим, в тайцзицюань «срединность во времени» есть наиболее общее выражение принципа «следования импульсу и соответствия переменам импульса». Действовать своевременно способен лишь тот, кто пребывает в чистой временности и умеет предвосхищать все явления. Научиться этой способности специально невозможно, но она проступает сама в ходе длительных и правильных занятий тайцзицюань. Более того, она сама, помимо предметного знания и тактических расчетов, определяет действия в схватке через бесконечно действенное недействие. У Гунцзао, первый публикатор рукописей школы Ян, в своей книге посвящает отдельный небольшой раздел «знанию импульса». Он пишет:
