Графиня по вызову - Ольга Куно

Арман медленно подошёл поближе и, не прекращая хмуриться, осторожно провёл пальцами по стеблям. Слева направо, будто читал строку. Поднял голову, беззвучно пожевал губами, и снова опустил взгляд на цветы. Веточка гамамелиса. Герань. Ветка плюща. Розовая роза. Красная гвоздика, повёрнутая цветком вниз.

Арман взволнованно сжал пальцы, так сильно, что побелели костяшки. В том, что перед ним — послание от Лидии, он не сомневался ни секунды. Равно как и в том, что это послание — лично для него, и именно он должен был понять, что означает это сочетание цветов.

Но тут‑то и заключалась загвоздка. Хотя значение каждого цветка было ему известно, общий смысл ускользал.

Итак, ещё раз. Гамамелис — тут всё просто, это растение означает заговор и похищение. В любовных посланиях зачастую используется, когда речь идёт о похищении невесты, не в преступном, а романтическом контексте. Однако в данном случае речь идёт о подлинном похищении. Пока всё понятно. Герань — символ знатности. Видимо, намёк на то, что похититель — благородного происхождения. Тут тоже нет ничего неожиданного. А вот дальше… Плющ, растение, которое обвивает дерево, не отпуская его от себя, — символ собственности. На любовном языке — 'Ты принадлежишь мне', 'Ты моя и только моя'. Что это могло означать в данном случае? Допустим, снова похищение. Злоумышленник хочет, чтобы Лидия принадлежала ему. Странно, что девушка решила повториться; наверняка на составление этого букета у неё было очень мало времени. Но предположим, что дело именно в этом: в сложившихся обстоятельствах ей было не до того, чтобы проверять своё послание на предмет повторов. Затем розовая роза. Означает учтивость и любезность. Похититель ведёт себя учтиво? Даже если и так, разве это настолько важно, чтобы сообщать в послании? Или Лидия хотела таким образом успокоить его, Армана, чтобы он не волновался слишком сильно? Непонятно. С гвоздикой всё проще. Перевёрнутые цветы используют, чтобы указать направление, к примеру, когда назначают свидание. Обычное значение цветка в этом случае перестаёт играть роль. Если цветок перевёрнут лепестками вниз, значит, автор послания указывает на юг. А это совсем не то направление, в котором собираются отправлять спасателей в данный момент.

Что ж, это уже кое‑что. Необходимо как можно скорее переговорить с кардиналом. По меньшей мере, Арман знает, в каком направлении увезли похищенных, хоть это и недостаточно подробная информация. Но, может быть, Монтерей сможет сделать из неё выводы, до которых не додумался сам Арман?

Дипломат беззвучно пошевелил губами, глядя на непонятую часть послания. Плющ и розовая роза. Плющ и роза… 'Ты принадлежишь мне'. Собственность, принадлежность. 'Ты моя'. 'Ты мой'. Мой…

Глаза Армана расширились, и он быстрее зашевелил губами, словно придавая таким образом больше веса собственным мыслям. Не зря в высшем свете так популярна игра в шарады! Ну конечно! 'Мой'! Лидия не могла напрямую назвать имя похитителя на языке цветов, и поэтому зашифровала его, поделив на части! На эркландском языке, изучение которого непременно являлось частью обучения любого аристократа, 'мой' звучит как 'мон'! А слово 'варод' существует на другом языке, древнерестонском, том самом, на котором написаны священные книги. И означает оно розовый цвет! А 'веред' на том же самом языке — роза! На всякий случай Лидия совместила два этих однокоренных слова в одном цветке.

Теперь всё становилось на свои места. Итак. 'Похищение. Дворянин Монварод. Южное направление'. Кажется, у Монвародов есть особняк к югу от дворца герцога Кальво? В любом случае, срочно к кардиналу!

Отыскать Рэма не составило труда. Он чрезвычайно эмоционально разговаривал с одной из фрейлин Лидии, стоя у окна в конце пустого коридора.

— Для чего в таком случае ты вообще там находишься? — распекал девушку он.

— Моё дело слушать разговоры, — оправдывалась она, чуть не плача. — Я не должна была следить за леди Кальво!

— Рэм!

Арман сперва окликнул графа, а уж потом сообразил, что, возможно, такое обращение было не вполне уместным. Фамильярность, устанавливающуюся во время совместной попойки, не всегда следует переносить на последующее общение. Но менять что‑то было поздно, к тому же Рэм негативной реакции не высказал, лишь поднял глаза, переключив своё внимание с фрейлины на дипломата.

— Мне необходимо срочно видеть кардинала, — сказал Арман. — Я, кажется, знаю, куда их увезли, и это отнюдь не резиденция герцога Отарийского.

— Идём.

Рэм словно забыл о своей собеседнице и без дальнейших расспросов зашагал в сторону кабинета кардинала. Лишь бросил короткий удивлённый взгляд на подвядший букет в руках у Армана, но тратить время на обсуждение этого факта не стал.

Здесь дежурила охрана, но одного взгляда Рэма оказалось достаточно, чтобы стражники расступились и пропустили обоих.

— У графа Ортэго появилась новая информация, — с порога сообщил Монтерей — младший, жестом предлагая Арману приблизиться к кардиналу.

— Вот. — Облизнув пересохшие от волнения губы, дипломат прошёл в комнату и остановился возле рабочего стола. Его высокопреосвященство всем своим видом показал, что внимательно слушает. — Девушки оставили сообщение о том, куда их увезли. Вы позволите?

Не дожидаясь ответа, он принялся раскладывать на столе цветы, в том самом порядке, в котором расположила их Лидия.

И лишь закончив и отступив на шаг, понял, насколько нелепо выглядит такой гербарий на столе одного из самых могущественных людей королевства. Да что там, не факт, что будет преувеличением сказать 'самого могущественного'. Здесь было место для важных документов, ножа для бумаг, массивной бронзовой чернильницы, изображающей голову льва с раскрытой пастью. Никак не для роз и веток плюща с увядающими листьями. Должно быть, кардинал и не подумает воспринять всерьёз такое послание.

Пока, однако же, никто не высказывал возмущения и не поднимал дипломата на смех. Рэм подошёл поближе, серьёзно посмотрел на цветы и поднял вопросительный взгляд сначала на Армана, потом на кардинала. Последний прищурился, разглядывая растения, затем неспешно произнёс:

— Похищение. Аристократ.

— Монварод, — быстро подсказал Арман в наступившей паузе.

— Монварод, — согласно повторил кардинал не более секунды спустя. — Малый дворец. — Сказав это, он поднялся со стула. — Подождите меня здесь.

После чего вышел из кабинета. Рэм и Арман остались вдвоём.

— Он…поверил? — спросил дипломат.

По лицу кардинала он не смог понять ровным счётом ничего.

— Конечно, — без малейших колебаний ответил Рэм. — Он счёл твоё сообщение в высшей степени серьёзным. Иначе не ушёл бы лично отдавать распоряжения.