Графиня по вызову - Ольга Куно

— Леди Кальво!

Нас окликнула фрейлина, прежде разглядывавшая розовый куст.

— Продолжаем идти, — сквозь зубы приказал брюнет. — С ней разберётся леди Бонита.

Дочь виконта действительно направилась к фрейлине с приветливой улыбкой. А я почувствовала, как остриё кинжала коснулось спины чуть пониже лопатки.

— Леди Лидия немного занята, — жизнерадостно сказала Бонита. — Вроде бы в дальнем конце сада упало дерево и испортило несколько клумб. Мы идём проверить, что к чему, пока окончательно не стемнело.

— Понимаю.

Повстречавшаяся фрейлина сказала ещё несколько слов, но их мы уже не расслышали, поскольку успели уйти достаточно далеко. Вскоре нас нагнала Бонита.

— Молодец. — Брюнет послал ей чарующую улыбку.

Девушку зарделась, но тут же смешалась под моим пристальным взглядом. Всё же в нашем с Лидией обществе она чувствовала себя несколько неловко.

— А не боитесь, что нам повстречается настоящая охрана? — осведомилась я у похитителя.

— Не повстречается, — ответил тот. — Видите вот этого человека? — Он указал на одного из сопровождавших нас мужчин. — Он и есть настоящая охрана.

— Настоящая охрана обычно не состоит из одного стражника, — продолжала гнуть свою линию я.

— Не беспокойтесь, с остальными он разобрался, — заверил меня брюнет.

Я поморщилась. Ничего не сказать, хорошая причина 'не беспокоиться'.

Между тем в руках у Лидии скопился целый букет. Она рассеянно повертела его в руках.

— Могу я хотя бы оставить где‑нибудь цветы? — спросила она. — Их найдут и положат в вазу. Жалко, если они завянут.

— Хотите, чтобы их заметили на тропинке прежде, чем мы успеем уехать? — ухмыльнулся брюнет.

— Я просто не имею привычки поступать жестоко, даже с цветами, — отрезала Лидия. — Если боитесь, что они слишком заметны, давайте я оставлю их в беседке. Там должна быть ваза. Это ведь вам не помешает?

— Ладно, кладите, — отмахнулся брюнет. Мы как раз проходили мимо беседки, так что задержки это не подразумевало. — Только не вздумайте бежать.

— Хотела бы я знать, каким образом, — холодно отозвалась Лидия.

Цветы остались в беседке, а мы продолжили путь и вскоре вышли к ограде. С наружной стороны стоял один человек в форме местной охраны. Слабая надежда, что это настоящий стражник, быстро погасла. Он коротко переговорил с нашими сопровождающими, после чего двое из них ловко перелезли через ограду. Брюнет же не торопился. Сперва он извлёк из кармана какой‑то блестящий предмет — не то брошь, не то металлическую нашивку. Положил возле ограды, а затем, наступив сапогом, втоптал в рыхлую землю. Улика по — прежнему была видна, но и не выглядела аккуратно оставленной на виду.

— Теперь во дворце решат, что за похищением стоит Отарийский, — удовлетворённо ухмыльнувшись, объяснил он.

Я недовольно поджала губы. Слишком многое у них продумано, и это плохо. Не знаю, как хорошо охраняется малый дворец герцога Монварода, но, полагаю, если туда ринется вся королевская гвардия, похитителям не поздоровится. Однако после находки, указывающей на причастность к похищению герцога Отарийского, люди короля и кардинала будут направлены по ложному следу. К тому же моменту, когда они разберутся, что к чему, Лидия уже будет замужем, во всяком случае, на это несомненно рассчитывает похититель. Конечно, теоретически, даже герцога можно убить, да и разводы существуют, однако добиться как первого, так и второго наверняка будет совсем не просто.

Между тем нас с Лидией без особого труда переправили через ограду. Когда все покинули сад, мы почти бегом обогнули несколько деревьев и вышли к проездной дороге. Ещё пока мы бежали, один из похитителей громко свистнул, и теперь к нам выехала карета. Извозчик резко затормозил.

— Садитесь.

Это был приказ, и нам с Лидией пришлось подчиниться.

— Ты едешь с ними, — распорядился брюнет, обращаясь к Боните.

Такого девушка явно никак не ожидала.

— Как с ними? — испуганно переспросила она.

Я злорадно ухмыльнулась. Отлично, хоть на ком‑то можно будет отвести душу!

— А как ещё? — отозвался брюнет, совершенно равнодушный к её испугу. — Ты же не хочешь проскакать весь путь верхом?

Бонита опустила взгляд на своё платье, подходящее для дворца, но никак не для верховой езды. Снова подняла несчастные глаза на брюнета, но тот уже даже не смотрел в её сторону. Поняв, что деваться некуда, Бонита с обречённым видом села в карету. В ту же секунду дверцы захлопнулись, снаружи щёлкнули засовы, и карета тронулась с места.

После того, как выяснилось, что леди Лидия Кальво и графиня Ортэго похищены из собственных покоев герцогской дочери, во дворце воцарился переполох. Герцог рвал и метал. Горе и страх за любимую дочь проявлялись в гневе и агрессии. Он кричал на всех, кто подворачивался под руку, и требовал срочных решительных действий, несмотря на то, что не слишком хорошо представлял, какими именно они должны быть.

Разумеется, случившееся затронуло далеко не только герцога. Леди Кальво была близкой родственницей короля и принца, поэтому её исчезновение взбудоражило весь дворец. Королевские гвардейцы и воины герцога были наготове, ожидая приказа. Кардинал, принц и военные советники и их ближайшие помощники были полностью поглощены случившимся. Сад, через который, как выяснилось, похитители самым наглым образом увели женщин, перерыли в поисках улик. Искали хоть что‑нибудь, что указало бы на имя похитителя или направления, в котором увезли пленниц. И, наконец, нашли. Один из людей кардинала Монтерея обнаружил возле ограды втоптанную в землю нашивку, какую носили воины из личной гвардии герцога Отарийского. Поскольку герцог предположительно находился в данный момент в своей резиденции, расположенной к северу от владений Кальво, именно туда намеревались отправить воинов. Сейчас проводились последние проверки и принимались последние решения. Приказ о выступлении мог быть отдан в любую минуту.

Арман не находил себе места от беспокойства и чувства собственной никчемности. В определённом смысле дипломату 'повезло'. Поскольку он считался мужем одной из похищенных, его не держали в неведении. Напротив, Армана регулярно информировали о ходе расследования и принимаемых решениях и даже позволили присутствовать на одном тайном совещании. Однако помочь он на данном этапе ничем не мог. Невозможность сосредоточиться на действиях лишь усиливало беспокойство, которое он испытывал за обеих женщин. Неприкаянный, он бесцельно бродил по саду, через который увели девушек и который одновременно являлся главным местом, связывавшим дипломата с Лидией. Многочисленные слуги и стражники, прочёсывавшие территорию, не обращали на него особого внимания. Ноги сами понесли Армана вглубь сада, туда, где они с Лидией проводили больше всего времени. Он инстинктивно вошёл в беседку, где они так подолгу сидели и разговаривали. И резко остановился, нахмурив брови. Взгляд его был прикован к скамейке, на которой лежали в ряд несколько цветков.